Могол - Савадж Алан. Страница 84

— Около седьмой отметки, — послышалось сообщение лотового с носа.

— Малый вперед, мистер Аткин, — приказал Дей. — Приготовить якорь.

— Есть, — ответил помощник.

На пляже уже собралась толпа местных жителей, размахивающих руками, приветствуя приближающийся корабль.

Дей оглянулся и посмотрел на море за кормой. Ему очень хотелось, чтобы там никого не оказалось. У восточных берегов полуострова было мало шансов подвергнуться нападению. В отличие от арабов ни моголы, ни их подданные не были мореплавателями. Однако его предупреждали, что в этих водах можно встретить множество недружественных судов. Несмотря на неудачную попытку построить факторию на Хугли в дельте Ганга, где несколько месяцев назад португальцы были атакованы моголами и четыреста человек из них попали в рабство, они решили защищать свои привилегии. Португальцы относились к любому судну под чужим европейским флагом, как к вражескому. Немало хлопот могли доставить и датчане. Они силой оружия получили независимость от испанцев и послали свои корабли во все океаны мира. Датчане тоже были склонны сначала открывать огонь, а потом задавать вопросы.

— Значит, сейчас вы надеетесь на лучший исход? — спросил Ричард Блант. — Я уже сказал, что ничего не знаю про Голконду.

— Но вы говорите на их языке, к тому же на этот раз мы побываем в Хайдарабаде. Ясно, что Кутб Али был человеком сомнительного нрава, таким же, как император Джахангир... — Дей заколебался, зная, что отец человека, с которым он говорил, был убит последним Моголом. Не услышав ответа, он продолжил: — Но оба они умерли, так почему бы нам теперь не процветать? Я бы хотел, чтобы мы обосновались здесь как можно скорее.

В этом 1639 году исполнилось двенадцать лет со дня смерти Джахангира. После печального итога первой экспедиции директоров так называемой Ост-Индской компании пришлось долго убеждать согласиться попытать счастья в Индии еще раз.

— Заручившись вашей поддержкой, сэр Ричард, мы, без сомнения, можем надеяться на успех.

И снова молчание было ему ответом. Ричард Блант слыл человеком немногословным, но вдумчивым и серьезным. Он старался не афишировать свои взгляды, и на то имелись веские причины.

На Дальнем Востоке все знали историю Ричарда Бланта или, вернее, сагу о его знаменитых предках, в частности, о прославленном деде, служившем при дворе великого Акбара и помогавшем своему бессмертному патрону завоевать большинство из его бесчисленных земель.

Преуспел и отец Ричарда, однако жизнь его оборвалась трагически: после смерти Акбара он впал в немилость и был казнен. Это произошло больше тридцати лет назад, но Френсису Дею хотелось знать, чему научила внука Елена Блант. Научила ли его ненавидеть, воспитала ли в нем амбициозность? Одно было очевидно: она воспитала Ричарда солдатом. Англия не вела никаких войн за рубежом, так как король и его приверженцы предпочитали вести бесконечные баталии с парламентом о финансах. Ричарду Бланту, унаследовавшему боевой дух своих предков, не осталось ничего иного, как испытать свою судьбу в битвах за рубежом. Он сражался против Священной Римской империи, избрав служение Густаву Адольфу Шведскому. Под предводительством этого знаменитого военачальника он участвовал в сражениях при Брейтенфельде и Лютцене, показавших миру военный гений Густава. Именно на поле боя при Брейтенфельде Ричарда Бланта за храбрость произвел в рыцари сам король.

Но в Лютцене короля Густава убили, когда победа уже была за ним. В последующие годы война охватила Германию, Австрию и Богемию, превратив огромную территорию в театр боевых действий. Не найдя другой значительной личности, за которой он мог пойти безоглядно, Ричард Блант вернулся домой. Его тетка уже умерла, а сестра вышла замуж. Он же, ветеран, герой, рыцарь, до сих пор не имел цели в жизни. Именно тогда Ричард услышал об организации новой экспедиции в Индию.

Он предложил свои услуги несмотря на то, что ему уже исполнилось тридцать пять лет.

— Это зов моей крови, — объяснил он. — Ведь мать моего отца была раджпутской принцессой.

Он был и на самом деле смуглым, заметил Дей.

— К тому же я говорю на хинди, по-арабски и по-персидски. Всему этому меня научила тетя.

— Но вы враг Могола, — заметил Дей. — Даже с вашими достоинствами вы будете помехой в экспедиции.

— Мой отец выступал против Джахангира, — спокойно ответил Ричард. — Но тот уже умер. А разве нынешний император Шах-Джахан сам однажды не бунтовал против своего отца? Ныне стоящему у власти Моголу нет причин ненавидеть меня.

— Вы считаете Джахангира низким и трусливым отцеубийцей, — продолжал Дей, — но это мнение многие не разделяют. Вы когда-нибудь встречали Джона Милденхола?

— Он однажды, много лет назад, приезжал к моей тете.

— Тогда вы, наверное, знаете, что он встречался с императором Акбаром, прося торговых привилегий для компании, и ему было в них отказано.

— Возможно, причина тому — не слишком удачный момент: Акбар разбирался с мятежом Джахангира.

— Может быть, и так. Но когда Милденхол вернулся в Дели несколько лет спустя, то получил чего добивался. Причем от того самого Джахангира.

Именно Милденхол, вернувшись из второго, успешного, путешествия ко двору Могола, сообщил Елене подробности смерти Уильяма и Изабеллы Блантов и напомнил ей о ненавистном имени Спарту.

Ричард Блант едва помнил самого Милденхола — ему было всего пять лет, когда купец приезжал к Елене, — но рассказы купца неоднократно пересказывала ему тетя.

— Хорошо, что Могол осознал выгоду торговли с Англией, — сказал Блант. — Но не запоздали ли мы? Милденхол сейчас в несколько ином положении. Генерал Джахангира Махават-хан женился на одной из его дочерей без разрешения падишаха. Император принародно бил их кнутом. Конечно, это поступок мужчины...

— Безусловно его спровоцировали сделать это. Вы встречали сэра Томаса Роя или, возможно, читали его доклад? Он три года был послом при дворе Джахангира, и его хорошо принимали. В докладе он многое критиковал, в частности, продажность и безнравственность императорского двора, беспробудное пьянство самого императора. Но англичанин отметил, что император покровительствовал искусствам, литературе и живописи...

— Hyp Джахан была явно порочнее императора, — перебил его Ричард.

— Сэр Томас не считал ее такой, — возразил Дей. — Что же касается ее племянницы Арджуманд, которую называли Мумтаз Махал — Звездой Гарема, то сэр Томас находил ее еще красивее тетки. Она сейчас императрица.

— Это только имена для меня, сэр Дей. Скажу откровенно, мое мнение о Моголах не в счет. Я захотел вернуться в Индию потому, что понял: она для меня роднее Англии. И вот я предлагаю свои услуги Ост-Индской компании. От вас, сэр, я хочу только прямого ответа. Уверен, что могу предложить вам больше, чем любой другой англичанин. Однако решать вам.

— Помните, сэр Ричард, — сказал Дей, — если я приму ваши услуги, то для вас будут иметь значение только интересы компании.

— Глубина четыре фута, — донеслось с носа.

— Отдать якорь, мистер Аткин, — приказал Дей.

Земля была близко, он знал по опыту: те двадцать футов, что у них под килем, вынесут их к берегу, где прибой не так силен.

Дей снова взглянул на Ричарда Бланта, который смотрел на берег, прищурив глаза. Во время плавания сомнения Дея относительно того, правильно ли они поступили, пригласив Ричарда принять участие в экспедиции, усилились. За несколько месяцев, проведенных на корабле в непосредственной близости, он не только не узнал лучше своего странного помощника, но, кажется, стал еще меньше понимать его. Когда судно обогнуло мыс Доброй Надежды и вышло в Индийский океан, Блант стал еще молчаливее, все больше погружаясь в свои мысли. Или, возможно, в свои страхи.

— Вы проводите меня на берег, сэр Ричард? — пригласил Дей.

Тетя Елена рассказывала Ричарду о невыносимой здешней жаре, о тишине в лесу, внезапно прерываемой пронзительными криками обезьян, скрывающихся в ветвях деревьев, о нападающих на людей птицах. Он никогда не думал, что это все способно его напугать. За время своего участия в военных действиях он не раз глядел смерти в лицо, видел ее в самых различных проявлениях. Кроме того, принял как данность, что, вполне вероятно, здесь ему суждено будет встретить свою смерть.