Лики Японии - Берндт Юрген. Страница 67

Предание гласит, что в стародавние времена богиня Аматэрасу была заключена в императорском дворце, пока в 4-м году до и. э. для нее не соорудили святилище, которое потом переносилось с места на место. А в 478 году богиня пожелала остаться там, где находится и поныне, а именно в Исэ, в постройке из дерева хиноки — японского кипариса, которая гармонией линий, строгой простотой и ясностью всего облика производит чарующее впечатление. Благодаря строгости линий и покрытой камышом двускатной крыше, образующей большой навес, святилище выглядит намного скромнее, чем буддийские храмовые ансамбли. В его архитектуре полностью отсутствует пышность, связанная с отправлением культа, это красота простейших форм. Архитектура святилища в Исэ — образец древнейшего, сугубо японского зодчества и не слишком отличается от архитектуры японских жилых домов того периода, когда ее еще не вытеснили бетон и сталь. Согласно предписанию, действующему со второй половины VII века, главное святилище в Исэ должно регулярно, каждые 20 или 40 лет, разбираться и уже с использованием нового строительного материала точно по оригиналу заново возводиться. Таким образом, строение никогда не производило впечатление обветшалого и вместе с тем всегда было подлинным памятником древнейшей японской архитектуры.

С синтоизмом связано немало символики, мистики и суеверий. Приверженцы синтоизма, поднимающиеся изо дня в день по крутой, скалистой, обсаженной высокими кипарисами дороге к святилищу, допускаются лишь на его территорию, внутрь самого святилища имеют право войти только лица, состоящие в родстве с императорским домом. Паломники благоговейно произносят молитвы, не впадая, однако, в экстаз. Религиозный фанатизм, оторванный от жизни, чужд синто — религии жизни.

На 32-й день после рождения мальчика, а девочки — на 33-й день родители и ближайшие родственники облачаются в праздничную одежду. В этот день все табу, связанные с рождением ребенка, заканчиваются. Новорожденный доказал свою жизнеспособность, теперь его можно нести в местное святилище, где священнослужитель, прочитав древнюю молитву, зачислит ребенка в общину, в которой боги и люди живут между собой в полном согласии. Спустя три года ребенок вновь появится в святилище, однако на этот раз уже не на руках матери. Одетый в изящное кимоно, он несколько неуверенно просеменит в своих сандалиях, держась за руку отца или матери, а возможно, и за руку пятилетнего брата или семилетней сестры. Брат в честь столь торжественного случая облачен в новую щегольскую рубашку с галстуком и нарядную куртку, на ногах у него — черные лаковые туфли и белые гольфы. Возможно, во всем этом ему немного не по себе, но держится он с большим достоинством. Его старшая сестра в цветастом кимоно и с бантом в волосах в отличие от него уже более раскованна, может показать себя в выгодном свете. Она грациозно ступает своими маленькими ножками, и при каждом ее шаге тихо звенят колокольчики, прикрепленные к сандалиям.

Происходит это во время одного из самых красочных праздников, «ситигосан» («праздник 7–5—3»), отмечающегося ежегодно 15 ноября в дни прекрасной японской осени. Территория синтоистского святилища наполняется нарядными детьми. Это поистине живописное зрелище, и, невзирая на необходимость соблюдать множество формальностей, от него получаешь истинное удовольствие. Родители приводят всех трехлетних детей, а также пятилетних сыновей и семилетних дочерей, чтобы отблагодарить синтоистских богов за то, что они уберегли детей от болезней и несчастий, и попросить их содействовать этому и впредь.

Рядом с обширной территорией старого императорского дворца в Киото расположен парк площадью около 70 гектаров. До 1868 года здесь жила придворная знать. Когда после перенесения столицы в Токио этой части города грозило полное запустение, городские власти Киото решили разбить здесь парк. В уединенных уголках разбросано несколько маленьких синтоистских святилищ. Одно из них было построено в 1968 году и называется Туристическое. Возвело его объединение, занимающееся туризмом, о чем можно прочитать на рекламном щите. Еще там написано следующее: «Счастье и благополучие этому промыслу! Счастье и благополучие семьям и всем гражданам!» Если пройти несколько шагов дальше, то обнаружишь одно небольшое святилище, у которого громоздится гора декоративных бочек из-под сакэ, о чем свидетельствует название фирмы, производящей сакэ, выведенное на каждой бочке такими крупными иероглифами, что нельзя не заметить. Немного в стороне — штабель картонных коробок с восемнадцатилитровыми канистрами из-под соевого соуса. Имя изготовителя опять-таки бросалось в глаза. Что это? Религия и реклама? Нет, скорее древняя традиция, а именно приспособленное к современности жертвоприношение божествам.

Судно спускается на воду — появляется синтоистский священнослужитель в белом одеянии и просит бога водной стихии и бурь о благополучном во все времена плавании для корабля. Строится дом — также приходит служитель культа синто и просит богов земли о благословении, а также о снисхождении за то, что их потревожили. Подобных примеров — масса, очень много мероприятий, к которым отказываются приступить, прежде чем синтоистский священнослужитель не произнесет молитву или заклинания.

Однако, когда приближается час смерти, с ним, как правило, компетенция синтоизма кончается. Все похоронные и заупокойные дела находятся в ведении буддизма. Таким образом, обе религии (синтоизм и буддизм) заняли в истории страны и в душах японцев каждая свое место — в зависимости от обстоятельств. В таком «разделении труда» двух различных религий, очевидно, и состоит истинный японский феномен, предполагающий готовность к компромиссу и большую терпимость. Поэтому христианство с его категорическим требованием веры в единого бога с трудом находит себе место в этой системе. Невзирая на активную миссионерскую деятельность, христианство не получило широкого распространения в Японии. Менее одного процента японцев исповедуют христианство, что составляет 900 тысяч человек. Синтоизм же исповедуют около 80 миллионов, и практически те же 80 миллионов — буддизм. Свыше 10 миллионов приверженцев насчитывают новые религии, развивающие весьма энергичную деятельность.

Некоторые полагают, что японцы — самый религиозный народ в мире, тем более что никто их не принуждает к вере. Церковь и государство отделены друг от друга. Ни одно государственное учреждение не имеет права даже задать кому-либо вопрос о его религиозной принадлежности. И тем не менее тот факт, что в Японии насчитывается примерно 95 тысяч синтоистских святилищ, свыше 96 тысяч буддийских и 46 тысяч храмов различных сект новых религий, подкрепляет мнение о высокой степени религиозности японцев. В этом также убеждают культовые церемонии которые совершаются в Японии почти каждый день. Однако находятся и такие, кто утверждает, что японский народ — самый нерелигиозный народ в мире.

Во время социологического обследования, проводившегося еще в шестидесятых годах, 66 процентов опрошенных прямо, без обиняков, ответили, что они не исповедуют никакой религии, правда, придерживаются ли они для вида какого-нибудь религиозного учения, их не спрашивали. 33 процента признали себя приверженцами одной религии. На вопрос, почему они исповедуют именно эту религию, из 33 процентов треть сослалась на семейные традиции, а еще треть призналась, что сама не знает почему.

Провозглашение догм и их горячее отстаивание (за исключением некоторых сект, влияние которых, правда, в последние годы значительно возросло) для Японии вообще нехарактерно, чего не скажешь о соблюдении отдельных культов и обрядов. Тут скорее следовало бы говорить о «нерелигиозной религиозности» японцев — противоречие, которое не столь безотносительно, как кажется на первый взгляд.

В Токио среди «гайдзинов» несколько лет назад рассказывали такую историю. Корреспондент одной крупной западноевропейской газеты прибыл в Японию, чтобы написать репортаж об этой стране. Он обратился к высокопоставленному буддийскому священнослужителю с вопросом: «Верите ли вы в бога?» У переводчика на лбу выступил пот, так как он не знал, как ему перевести слово «бог». Его учили, что «бог» по-японски «ками». Этот принятый во второй половине прошлого столетия термин скорее вносил путаницу, чем способствовал пониманию сторон, ибо «ками» означает не одного бога, а бесчисленное множество божеств синтоизма, которые редко персонифицируются. Скала, дерево, водопад — все это согласно синтоистской вере может быть «ками» и, как таковые, почитаемы. Хотя переводчик употребил термин «ками», он для верности добавил английское «god», несмотря на то что ему самому это показалось абсурдом. Не мог же буддийский священнослужитель верить в христианского бога. И он, не долго думая, ответил отрицательно. Он и не мог поступить иначе, поскольку его религия незнакома с одним-единственным богом. Буддизм не монотеистичен, как и синтоизм. Наряду с историческим Буддой — Гаутамой, к которому восходит буддизм, имеются еще много других будд. И когда священнослужитель на вопрос журналиста ответил отрицательно, тот, не долго думая, написал, что в Японии уже и духовенство перешло в лагерь материалистов.