Ночь над Сербией - Черкасов Дмитрий. Страница 22

— Хашим.

—А меня — Владислав. Называй меня Влад или Слава. Как тебе удобнее... Ну что, идти можешь?

— Могу вроде... — Мальчик еще находился в шоке.

— Тогда пошли. Нам сейчас надо убраться отсюда как можно дальше. И быстрее.

Влад закинул обрывки полиэтилена под куст и прикрыл веткой. С дороги заметно быть не должно. Он пристроил рюкзак на спину, поднял тесак и поманил Хашима.

— Значит, так. Сейчас мы переходим дорогу и углубляемся в лес. По пути не хныкать, не останавливаться. Если что нужно, говоришь сразу. Ясно? Молодец. У нас с тобой, брат, выбора нет. Поймают — убьют. Все, побежали...

Дорогу они пересекли в ста метрах от места, где останавливался грузовик. Влад взял быстрый темп, но Хашим не отставал. Паренек оказался крепким и сообразительным, сразу понял, что надеяться в лесу можно только на этого чужака, спасшего его от мучительной смерти от удушья.

Первую передышку они сделали через два часа, пробежав около десяти километров. Влад подвел Хашима к ручью.

— Предупреждаю: много пить нельзя. Три пять маленьких глотков — и все. Иначе бежать не сможешь, свалишься.

Албанец исподлобья посмотрел на Влада.

— Я не маленький, знаю. Мы, когда в поле работаем, не пьем много.

— Тогда ты меня понимаешь. Отдых пятнадцать минут и вперед. До заката надо пройти еще столько же...

Биолог сел у дерева и вытянул ноги. Хашим зашел за куст, постоял там немного и пристроился рядом с Рокотовым.

Время отдыха следовало использовать для сбора информации.

— Короче, так, — Владислав повернулся к подростку. — Давай сделаем следующим образом. Сначала я задаю тебе вопросы, а ты отвечаешь, потом наоборот. Годится?

— Годится...

— Вопрос первый: сколько тебе лет?

— Десять.

— Где ты жил?

— В Ибарице. Это на востоке отсюда, — Хашим махнул рукой.

— Почему оттуда ушел? — Мальчуган опустил голову.

— Пришли полицейские и всех убили...

— Как, весь поселок? — удивился Влад. — А сколько там было жителей?

— Точно не знаю... Человек триста.

«Ого! Нет, это кто угодно, но не мародеры. И их не десять бойцов, а гораздо больше. Неужели это правда, что рассказывали о каких то карательных отрядах?»

— Когда это произошло?

— Вчера утром...

— А ты как выжил?

— Я сначала спрятался... У нас место с братом было, в сарае. Нас там даже дедушка Исмаил найти не мог, — Хашим всхлипнул. — Я туда и залез, когда стрелять начали...

— Ага. То есть солдаты вошли в деревню и тут же начали стрелять?

—Я не знаю. Я дома был. Но мне дедушка всегда говорил, что если услышу выстрелы, то надо сразу прятаться. Не вылезать и не смотреть...

— Молодец у тебя дед был, — Влад потрепал мальчишку по голове. — Ты все правильно сделал. Дед бы тобой гордился. А ты уверен, что больше никого в живых не осталось?

— Они дома подожгли, — Хашим напрягся. — Их много было.

— Примерно можешь сказать, сколько?

— Голосов много слышал... А так — не знаю. Наверное, человек сто.

«Ну, сто не сто, но чтоб триста человек вырезать, нужно как минимум полсотни... Ни хрена себе! Это не отряд свихнувшихся националистов. Тут лапа государства чувствуется. Бред какой то...»

— Хорошо. А тебя они как поймали?

— Я в лес побежал, вечером уже... Думал, ушли. А в лесу меня по голове ударили, я даже не видел, кто.

«Так я и думал. Значит, выставили пост, на всякий случай... Как и в нашем лагере. Такой же патруль. Только мне повезло, а Хашима перехватили... Грамотно работают.»

— В твоей деревне только албанцы жили? — Хашим удивленно посмотрел на Рокотова.

— Нет, Сербы жили, цыгане, египтяне...

— А не могло получиться, что эти нехорошие люди всех убили, а сербов, к примеру, не тронули?

Подросток задумался, а Влад мысленно ударил себя по лбу:

«Боже, что я несу! Ведь у нас то в лагере одни сербы и жили. А их положили так же, как и этих, в селе. Никто в национальностях не разбирался. Погоди ка... Судя по всему, расстояние между базой и Ибарицей приличное, километров сорок. Значит, действуют, как минимум, две группы. Как ни крути, получается спецоперация, типа той, что была в 39 м в Польше. Тогда тоже какая то таинственная группа уничтожила маленький городок на границе, вот Гитлер поводом и воспользовался... Как по нотам повторяется. За одним исключением: Косово — часть Югославии, и Милошевичу такие закидоны на фиг не нужны, и без этого драка идет полным ходом... Албанцам тоже вроде ни к чему, у них своих забот хватает. Да и не станут они своих мочить, все ж мусульмане, а по Корану убийство правоверного — страшный грех...»

— Не знаю, — наконец всхлипнул Хашим. — Но сербские дома тоже подожгли... С нами рядом дом Йовановичей, когда я побежал, он уже догорел, одни головешки...

— Полицейские были сербами?

— Да, — еле слышно ответил Хашим, — форма, как по телевизору показывают.

— А ты не заметил, какое у них оружие было?

— Автоматы и винтовки... И ножи большие.

— Наверное, штык ножи к автоматам... Где тебя держали, когда схватили?

— Меня связали сразу. Я в кузове сидел, только два раза в туалет выводили... А вы сможете с ними справиться?

— Думаю, да, — вздохнул Влад, стараясь не разочаровать мальчугана. — Только уговор: слушаться меня во всем, как деда. Теперь, считай, я за тебя ответственность несу. Придется собраться с силами и денек другой побегать.

— А что с вами случилось? Вы обещали рассказать...

— Да почти то же, что и с тобой. Я сюда из России приехал, город есть такой — Санкт Петербург. Большой город, пять миллионов — жителей. Я работаю в институте, изучаю животных. Меня сюда пригласили, чтобы я помог ученым из Белградского Университета. Вроде командировки... А позавчера ночью мою палатку взорвали. К счастью, меня в ней не было. Я за дровами выходил, — Рокотов избрал простую версию произошедшего, дабы не вдаваться в подробности. — И со стороны увидел, как кто то из гранатомета по моей палатке выстрелил. Потом пришел в лагерь, где мои товарищи жили, а там все убиты. Вот такая история.

— Ведь вы с сербами вместе работали?

«Сообразительный пацан! — удивился Влад. — Сразу просек, что дело нечисто».

— Ну, в нашем лагере было семнадцать сербских ученых... А скажи ка, пока ты в машине лежал, она ездила куда нибудь или на месте стояла?

— Ездила... Два или три раза. Поедут, потом остановятся, потом снова едут... Но недолго. В основном стояли. Они там с кем то встречались, разговаривали. Да, у них еще эти штуки были, я в кино видел, телефоны с антенной, без провода. Так их главный все время по нему разговаривал...

— Рации. Отлично, Хашим, ты парень наблюдательный. Это нам с тобой пригодится. Ну что, отдохнул? Тогда давай подниматься и вперед. По дороге не разговаривать, если что подозрительное заметишь, меня за руку бери. Понятно?

Беглецы поднялись на крутой холм, откуда Рокотов оглядел окрестности. Погони, к счастью, пока не было. Но и видимость упала — небо потемнело, опускались сумерки, над горизонтом проглядывали первые звезды.

Влад сориентировался по компасу и выбрал следующий отрезок пути по глубокому оврагу.

«Что мы имеем? С мальчишкой контакт я наладил. В истерику он не впал и не впадет, проехали момент... А информацию он сообщил зело интересную. Во первых, у наших врагов имеется техника, причем в полном объеме, от раций до автомашин. Это — минус. Во вторых, если следовать формальной логике, сия заварушка, в которую я вляпался, инициирована руководством армии или полиции. Это — минус номер два. Причем такой, что перевесит любой плюс. И это не может быть общеюгославской операцией. Скорее всего, инициатива командования приграничного сектора. Расчищают зону вдоль границы? Плохо, конечно, согласуется с тем, что мне известно о сербах, но за неимением другой версии пока примем эту... А сие значит, что путь в полицейский участок закрыт. Как же нам выбраться? Прорываться в сопредельные страны? Тогда придется идти через Косово, а там пристрелят за милую душу. Я один, может, и рискнул бы, но вдвоем...»