Сокровища Перу - Верисгофер Карл. Страница 26
— Как это сделать?
— А очень просто!
И сорвав соломинку, он стал щекотать броненосца в пахе. Животное стало извиваться, а затем когти его, вцепившиеся в землю, вдруг разжались, и все животное очутилось в воздухе: сеньор Рамиро держал его за хвост в своих сильных руках.
Тренте проворно выхватил из-за пояса острый нож и в один момент распорол животному брюхо; животное перестало биться и тут же издохло.
— Ну, эта охота мне совсем не мо душе, — сказал Бенно, — я не согласен вторично принимать в ней участие!
— И я тоже! — поддержал его Халлинг. — Утешимся хоть тем, что из его мяса будет хороший суп нашему больному.
— А вот сейчас мы добудем для него и жаркое! — сказал Рамиро. — Туканы приближаются! Это прелюбопытная птица: она не только не боится говора и шума, а идет на него, подбирается туда, где заслышит шум и поднимает такую тревогу, что на весь лес слышно.
«Dios te de!» послышалось снова почти над самыми головами охотников на вершинах деревьев, и затем — тяжелый полет нескольких десятков грузных, крупных птиц и громкий отклик десятков голосов молодых и старых «Dios te de!»
На мгновение среди лиан и ветвей мелькнули громадные клювы, красивое пурпурное и голубое оперение и черные лоснящиеся спины, и затем только по движению в ветвях можно было угадать, где именно укрылась стая перцеядов.
Раздалось пять-шесть выстрелов, и, грузно падая с сука на сук, две большие птицы рухнули на землю. Но вот еще и еще выстрелы: молодой олень, запутавшийся рогами в лианах и орхидеях, упал, раненый насмерть. Несколько диких гусей, вспугнутых этим шумом, поднялись из прибрежных камышей и, попав прямо под выстрелы, тоже простились с жизнью.
Выстрелы вызвали страшнейший переполох среди бесчисленных обитателей леса: оглушительный крик и гомон стояли в воздухе.
Наконец перепуганные животные, пернатые и пресмыкающиеся понемногу успокоились, и охотники, забрав свою добычу, тронулись в обратный путь, рассчитывая посвятить остаток ночи сну.
Вот и деревня, но почему же между хижинами мелькает яркое зарево? Может быть, путешественники развели костер от москитов? Но ведь их лагерь в другой стороне. Уж не пожар ли? Но ни малейшего шума, ни звука голосов, ни суматохи!
— Странно: огонь разложен кольцом, и в этом кольце прикорнули на земле все туземцы, — сказал Рамиро, — дети и женщины в самой средине, мужчины теснятся вокруг них!
— Уж не показался ли здесь поблизости ягуар!
— Нет, — возразил Рамиро, — туземцы, без сомнения, знают, что ягуару ничего не стоит перескочить через эту огненную ограду, кроме того, все они безоружны, насколько я вижу!
— А вот и Непорра, он один стоит вне огненного круга!
— Да, но посмотрите, какой у него вид: он точно приговоренный к казни, готовый удрать при первой возможности.
— Заметьте, что все они уткнулись в землю! Как странно! Смотрите, вот и Обия там, в кругу!
— Послушай, Обия, поди сюда! Мы подарим тебе что-нибудь хорошее!
Бедняга пошевелил руками, как подстреленная птица шевелит крыльями, и затем обескураженно приник к земле, безнадежно покачав головою.
Рамиро, раскидав ногою горящие сучья, вошел в круг и позвал к себе Тренте.
— Переводи мне его слова, а ему мои вопросы! — сказал Рамиро.
— Спроси его, что здесь происходит? Почему все они уткнулись в землю?
— Не говори так громко, незнакомец! Скажи, ты сам-то осмеливаешься ли подняться на ноги?
— Да почему же нет?
— Ты не видишь ничего грозного за моей спиной? Раньше ты тоже не видел ничего? — спросил Обия голосом, полным страха.
— Да решительно ничего, могу тебя в том уверить! Чего же ты опасаешься? Злого человека или зверя?
— Нет, Хромоногого! — замирающим от ужаса голосом чуть слышно прошептал Обия.
— Хромоногого? А кто он, этот Хромоногий?
— Это — страшный демон с головою скелета. Из его глазниц струится сверхъестественный огонь, широкий белый плащ его весь соткан из тумана и блеска, и когда он идет, то волочит за собой правую ногу. Всякий, на кого Хромоногий взглянет, будет век свой нести проклятье, как и он сам, а когда умрет, то Хромоногий возьмет его в свое огненное царство, где текут реки пламени, где земля — раскаленные уголья, и где царит вечная мука и погибель. Если же никто на него не взглянет, то с восходом солнца власть его кончается.
— Чего вы только не выдумаете! — засмеялся добродушно Рамиро. — Ну, а через горящий костер ваш хромоногий черт, вероятно, не может перепрыгнуть? Не так ли?
— Конечно! Всякого, кто укроется от него в огненном кольце, он не может тронуть!
— Но почему вы вообразили, что этот Хромоногий бродит около вашей деревни непременно в эту ночь?
— Мы слышали его дыхание, подобно раскатам грома, и видели там, у реки, его огонь!
— Да ведь это были наши выстрелы! — воскликнул Бенно.
— Да! Да! — обрадовался Тренте. — Никакого тут Хромоногого нет! Никакого громоподобного дыхания! Смотрите сюда, друзья! — и он выстрелил в воздух раз, другой. Затем, увидев торжественно и плавно парившего в воздухе почти над самой его головой громадного орла, быстро выхватил из рук Педрильо заряженную двухстволку и выстрелил по нему. Птица упала, как громом пораженная, в самую середину толпы дикарей. Все шарахнулись в разные стороны с криком: «Ала! Ала!» — Довольно! Довольно!
Когда волнение немного улеглось, Тренте стал что-то объяснять и толковать. Наконец, достав из своей кожаной сумочки заряд, на глазах у всех зарядил свое ружье и, указав на отдельно висевший, спелый плод пальмы, сказал: — Ну, смотрите! — и удачным выстрелом сшиб плод.
Теперь и дикари поняли, что причиной их ужаса были эти выстрелы. Тогда все они добровольно покинули огненный круг, и чувство смертельного страха быстро сменилось чувством нескрываемой радости.
Десятки темных рук потянулись к этим заряженным «палкам», желая поближе рассмотреть их, дотронуться до них хоть одним пальцем. Радости и удивлению не было конца.
Вдруг женщины, а за ними и маленькие ребятишки убежали куда-то и вскоре стали возвращаться одна за другой. Первая из них молча сунула Тренте в руку свежее, еще теплое куриное яйцо, которое он тут же и выпил. За первой женщиной подошла другая, третья, четвертая и все они несли яйца. Штук десять Тренте проглотил с видимым удовольствием, но затем стал делиться с товарищами. Яиц женщины принесли в таком множестве, что, наполнив ими и шляпу, и все карманы Тренте, женщины стали класть их перед ним в кучу в мягкий песок.
— Будет, будет! Куда мне столько яиц?! Да и за что вы вздумали так одаривать меня?
— За то, что ты убил этого орла, от которого мы никак не могли уберечь наших цыплят, — сказали хором женщины, — за это мы и стараемся наградить тебя!
После этого все отправились к костру, разведенному путешественниками в другом конце селения, чтобы провести там остаток ночи.
Халлинг и Бенно все время внимательно следили за колдуном, который, очевидно, давно сбросил свой фантастический наряд и был совершенно наг, как и все остальные, с тем же выражением тайного страха и удивления.
Когда все разошлись, Непорра тайно подобрался к приятелям и сказал:
— Непорра — могущественный колдун, он умеет заставить демонов повиноваться себе, он желал бы предложить вам нечто: он согласен научить вашего вождя своему искусству, если вы подарите одну из ваших громовых тяжелых палок. Ему необходимо иметь такую палку!
— А-а, вот что! К сожалению, это совершенно невозможно, нам предстоит еще далекий путь, и эти палки нам самим нужны. Не пожелает ли Непорра какую-нибудь другую вещь?
Тот отрицательно покачал головой.
— А что же требуется для того, чтобы научиться твоему искусству?
— Надо спать без огня в темном лесу, надо в течение четырех месяцев ходить следом за мной и не произносить ни единого слова до тех пор, пока я тебе разрешу!
Рамиро засмеялся.
— Благодарю! — сказал он, — счастье, что бедный Михаил спит, а то он так прельстился бы предложением колдуна, что нам его не увести было бы отсюда!