Великое таинство - Жак Кристиан. Страница 24

— Вы сумеете его спасти? — спросил Секари.

— Наука не умеет творить чудеса, а я — не фараон.

— Но я могу помочь тебе, — произнес монарх, входя в комнату.

И он тотчас же устремил свой магнетический взгляд на Собека, отводя от него жадные когти смерти…

Раненый стал приходить в сознание.

— Великий царь…

— Твой труд еще не окончен, Собек. Лежи и дай лечить тебя. Чтобы поправиться, тебе нужно поспать.

Доктор Гуа не верил своим глазам. Без вмешательства царя Собек-Защитник, несмотря на крепкий организм и тренированное тело, давно бы угас. Но магнетизм монарха и бычья кровь сумели вернуть его лицу румянец.

— Пусть фармацевт Ренсенеб принесет мне самые лучшие средства для поддержания в организме жизненных сил.

Фараон и Секари вышли из комнаты.

Секари посетовал:

— Стража выглядит выбитой из колеи, Великий царь. Мне нужен Несмонту, и тогда я попытаюсь обыскать квартал Мемфиса, где кроются террористы. Может быть, еще не поздно.

— Иди к нему и веди его солдат.

К монарху подошел адъютант Собека.

— Великий царь, нам известно, кто несет на себе тяжесть этого преступления.

— Это не Провозвестник?

— Нет, Великий царь.

— Откуда такая уверенность?

— Преступник сам расписался в своем преступлении.

— Какие у вас доказательства?

— Вот этот папирус написан рукой убийцы, отправившего ларец Собеку от вашего имени.

Сесострис внимательно прочел записку.

Формально она обвиняла Сехотепа.

Внутренне помолодев от мысли, что ему предстоит арестовать целую банду террористов, Несмонту энергично руководил маневром своего отряда. Он сам поднял своих солдат в главной казарме Мемфиса и возглавил поход. Несколько полков двинулись в направлении, указанном секретным агентом. Был поздний час ночи, и площади и улицы были пустынны.

— Остерегайтесь возможной засады, — посоветовал Секари Несмонту, своему собрату по Золотому кругу Абидоса.

— Здесь эти негодяи не сыграют со мной ту же шутку, что в Сихеме, — пообещал генерал. — Во-первых, мы взяли квартал в кольцо, а во-вторых, небольшие отряды наших воинов обыщут каждый дом. А с крыш на врага обрушат свои стрелы лучники.

Приказы генерала исполнялись быстро и точно.

Квартал начинал пробуждаться. Раздавались мольбы и протесты, плакали дети, но не было ни драки, ни попыток сбежать.

Секари в сопровождении десяти воинов облазил весь дом, из которого только час назад едва сумел унести ноги. Никого…

Остатки еды, потушенные светильники, старые циновки. Гнездо спешно брошено. Ни малейшей зацепки.

Оставалась лавка подозрительного продавца сандалий.

Ее владелец вместе с женой и перепуганным маленьким сыном стоял на пороге. Он с пеной у рта доказывал свою невиновность.

— Обыскать дом! — приказал Несмонту.

— Чей это приказ? — возмущался подозреваемый.

— Это государственное дело.

— Я пожалуюсь визирю! В Египте так с людьми не обращаются! Ты должен уважать закон!

Несмонту сурово в упор посмотрел на протестующего лавочника.

— Я генерал и главнокомандующий египетской армии, и не меня учить заговорщику и сподвижнику Провозвестника.

— Заговорщику… Провозвестник… Я ничего не понимаю!

— Хочешь, чтобы я тебе объяснил?

— Я требую этого!

— Мы подозреваем тебя в терроризме и в намерении убить египтян.

— Ты… Ты несешь неведомо что!

— А ну поуважительней, парень! Пока мы будем перетряхивать твой жалкий домишко, тобой займутся мои специалисты.

Не обращая внимания на вопли и рыдания, солдаты увели торговца.

Секари, участвуя в обыске, тщетно искал доказательства его виновности.

Среднего качества кожа, десятки пар сандалий, сложенных стопами, папирус для ведения счетов и немного предметов повседневного быта, необходимых для маленькой семьи.

— Ничего не нашли, — пожаловался он Несмонту.

— Может быть, остались тайники с оружием, — предположил генерал.

— Заговорщики Провозвестника успели все перенести в другое место!

— Мы допросим каждого жителя этого квартала. И они заговорят, поверь мне!

— К сожалению, нет, мой генерал. Если среди них остались террористы, то они не сдадутся добровольно. Они готовы к тому, что их могут схватить, и будут либо молчать, либо лгать.

Старый генерал не стал отрицать справедливость утверждений секретного агента. И все же он довел начатую операцию до конца.

Полный провал.

Ни Курчавого, ни Ворчуна… И пришлось, извинившись, отпустить торговца сандалиями.

По окончании ритуала восхода солнца Сесострис обратился к доктору Гуа.

— Теперь Собек выздоровеет, — радостно сообщил врач. — Мое лечение сейчас подошло бы разве что огромному дикому быку, но, к счастью, у Собека именно такое могучее сложение! Вот только деликатный вопрос: как удержать больного в постели, пока не зарубцуются самые глубокие раны! На наше счастье, ни один из жизненно важных органов серьезно не поврежден и сумеет восстановить свои функции.

— А как здоровье Хнум-Хотепа?

Доктор Гуа не стал скрывать правду.

— Надежды больше нет, Великий царь. От переутомления сердце визиря вскоре перестанет биться. Единственное, что я могу сделать, — это облегчить его страдания.

— Будь рядом с ним, — приказал Сесострис.

Генерал Несмонту доложил царю о результатах своей ночной операции. Теперь страже предстояло проверить прошлое каждого жителя бандитского квартала и сверить показания. Это долгая, нудная работа, и ее результаты внушают сомнения. Террористы так хорошо внедрились в среду коренного населения, что стали словно невидимыми.

— Помощник Собека требует ареста Сехотепа, — сказал Сесострис.

— Ни Секари, ни я не верим в его виновность! — горячо возразил Несмонту. — Член Золотого круга Абидоса не может желать убийства начальника стражи!

— Но в этом его обвиняет документ.

— Это подложный документ! И он уже не первый. Дом царя пытаются скомпрометировать.

— Сегодня утром мы не станем собирать Великий совет, — решительно произнес монарх. — Я должен выслушать Сехотепа.

— Он не хочет называть своего имени, генерал! Но утверждает, что у него важное и срочное сообщение.

— Займись им, — сказал Несмонту своему помощнику.

— Он сказал, что расскажет все только вам. Речь идет о безопасности фараона.

Если речь пойдет о пустяках и небылицах, этот человек предстанет перед трибуналом за оскорбление армии и дачу ложных сведений.

Перед Несмонту оказался мужчина лет тридцати со шрамом на левом предплечье. Он выглядел рассудительным и спокойным, говорил уверенно, хорошо поставленным голосом.

— По приказу Собека, — сказал он, — я был внедрен в административную службу, возглавляемую Медесом. Моей задачей было наблюдать за действиями самого Медеса и за действиями его персонала.

Несмонту сердито произнес что-то нечленораздельное.

— Собек-Защитник действительно никому не верит! У него что, в каждом управлении есть свои тайные наблюдатели?

— Этого я не знаю, генерал. Лично я был обязан при первом же подозрительном случае немедленно предупредить своего начальника. Сейчас как раз такой момент, но Собек не может меня принять. Я счел необходимым изложить результаты своих наблюдений вам.

— Отличная мысль, слушаю тебя.

— Я занимаю ответственную должность и поэтому могу просматривать большую часть документов, которые составляют Медес и его основные сотрудники. Было довольно сложно добиться доверия Медеса и еще труднее его сохранить. Он ведет себя как настоящий тиран, требует усиленной работы и не прощает малейшей ошибки.

— Вот потому его служба и функционирует безупречно! — не утерпел Несмонту. — Никогда еще секретариат Дома царя не работал так четко.

— Медес и сам показывает пример, — уточнил стражник. — Он действительно профессионал, в этом ему не откажешь. И до вчерашнего дня я не замечал ничего необычного или подозрительного. Поскольку в мои обязанности входило закрывать помещение после работы, я всегда просматриваю те дела, которые предназначены для Медеса на утро. И среди разных папирусов нахожу анонимное письмо такого содержания: «Домом царя манипулирует изменник. Он придумал легенду о Провозвестнике, некоем сирийском повстанце, который давно мертв. Это хладнокровное и решительное чудовище руководит террористической сетью Мемфиса, является автором жестоких убийств и планирует погубить начальника стражи. Вслед за этим он организует новое покушение на фараона. Этот убийца вне подозрений — Сехотеп».