Дуга большого круга - Клименченко Юрий Дмитриевич. Страница 9

Он вытащил из своего рюкзака брюкву, открыл складной нож. Вячеслав неподвижно смотрел на блестящее лезвие. Роман вздохнул, отложил нож в сторону, протянул ему брюкву.

— На вот, передай ему от меня. Пусть поправляется. Прощай.

— Спасибо, — чуть слышно сказал Вячеслав. — Самим-то ведь тоже надо?

А глаза его говорили другое: «Только не передумай, только оставь мне эту брюкву, ее не стоит делить. Ведь она маленькая».

— Бери, раз дают. Знаешь пословицу: бьют — беги, дают — бери. Вот и бери. Прощай.

Роман пожал руку мальчику и побрел на Мойку.

В комнате было пусто и, как всегда, нетоплено. На столе лежала записка.

«Ваша жена заболела. У нее тиф. Нина — медсестра».

Роман тяжело опустился на стул. Он сидел так, не двигаясь, ни о чем не думая. Тяжелая усталость навалилась на него.

Валя болела больше месяца. Когда наконец Роман увидел жену дома, она была еще очень слаба. Худая, с повязанной платком остриженной головой.

Валя подошла к зеркалу, поправила платок, глаза ее сделались печальными.

— Страшная я, да?

— Не думай об этом, Валюша. Ты для меня всегда самая красивая.

Солнце начинало пригревать. С крыш со звоном падали сосульки, капала вода от растаявшего снега. Под водосточными трубами образовались лужицы, от них ползли веселые ручейки, упорно пробираясь к спускам канализации. Начиналась весна.

На Морском канале образовались черные извилистые трещины. Стало опасно переходить с острова на городскую сторону. Лед пожелтел, сделался грязным и пористым. Подул холодный восточный ветер. Он завывал несколько суток. По ночам было слышно, как ломается лед. У бортов он шуршал, торошился, двигался. Утром Роман вышел на палубу и обрадовался. От Невы плыли отдельные льдины. Их выносило в залив. Канал очистился.

— Можно в плавание, — сказал стармех, когда команда, как обычно, собралась в кают-компании. Их по-прежнему было шестеро. Седьмого, вместо умершего Якименко, так и не прислали. Команде стали выдавать дополнительный паек. Зиму пережили.

— Никуда мы не пойдем. Зря старались, — сказал боцман, скручивая козью ножку.

— А ты откуда знаешь? Тоже мне пророк, — наскочил на него Засекин. — Судно готово.

О плаваньи теперь говорить не любили. Все понимали, что «Айвар» никуда не пойдет. В Финском заливе все еще хозяйничали немцы. В порт не подвезли ни крошки угля. Какое уж тут плавание!

В начале апреля Романа и стармеха вызвали в пароходство. В кабинете у начальника сидел усатый, очень худой флотский командир и что-то горячо доказывал, прикладывая руку к сердцу. Когда капитан с механиком вошли, он замолчал.

— Хотим послать вас в рейс, — не дожидаясь, пока они сядут, сказал начальник. Он выжидающе посмотрел на Романа.

— Я вас слушаю, — сказал Роман.

— Надо перевезти грузы из порта на военные корабли и тут еще недалеко, в пределах города. Вы сможете?

— Сможем. А уголь?

— В этом все дело. Угля для ваших рейсов нет.

— Тогда как же?

— Мы хотели предложить топить котлы дровами…

Механик протестующе поднял руку.

— У нас топки приспособлены для угля. Да в наших котлах дрова будут гореть как порох. Поднимешь пар, дашь ход, и он сядет. Что тогда?

— Значит, нельзя? — вмешался в разговор военный.

Механик сердито сказал:

— Все можно. Только…

— Что?

— Где дрова?

— Это уж второй вопрос, — усмехнулся начальник. — Важно, что можно. А дрова… Дрова… Я дам разрешение на разборку поврежденного снарядами склада. У вас на острове. Правда, там дерева не хватит, нужного количества не наберете, ну, древесину на Неве ловить можно. Ее сейчас плывет много.

Роман спросил:

— О каком складе вы говорите? Тот, что напротив причала?

— Да, о том.

— Прекрасно. Это рядом с судном. Кто будет ломать?

— Вам самим придется. Знаете ведь, рабочих в порту нет.

— Нас всего шесть человек…

— Ничего, Роман Николаевич, — вдруг сказал механик, — как-нибудь. Уж если мы с вами зимой сумели кое-что сделать, то и тут не опозоримся. Хоть наш «Айвар» пользу принесет, а там, смотришь, и уголь подвезут, будем в Ораниенбаум ходить…

— Дней за десять соберете дрова? — спросил военный. — Срочно надо.

— Думаю, что соберем.

— Тогда начинайте, — сказал начальник, поднимаясь. — Вот вам распоряжение охране, чтобы не чинила препятствий к разборке склада. Когда будете готовы — сообщите.

Возвращались на судно оживленные, озабоченные, полные планов. Стармех, размахивая руками, говорил:

— Трудновато, конечно. Кое-что с топками придется сделать. Маленько переоборудовать. Но дров надо будет уйму. Порох! Ну, ничего, ничего. Все сделаем.

Пришли на пароход и объявили:

— Идем в рейс.

Люди недоверчиво молчали. Роман рассказал о предложении начальника пароходства.

— Не набрать нам столько дров, — усмехнулся Засекин. — Ведь десятки кубометров надо.

— Наберем, раз надо, — безапелляционно заявил Рюха. — Склад рядом. Потом на Неву шлюпочку пошлем. Оттуда большие бревна плывут. Я вот сегодня для камелька одно поймал.

— Простое дело. На реке долго на дровах плавали, — сказал боцман. — Ничего удивительного.

Решено было на время подготовки к рейсу всю «верховную власть» передать стармеху. Роман превратился в послушную рабочую силу. Его время еще не настало. На следующий день Роман и Засекин, вооруженные баграми и хорошим крепким концом, выехали на шлюпке ловить дрова. Остальные разбирали склад, носили дрова на судно. Так распорядился стармех.

По Неве плыли обломки, бревна, почерневшие от воды доски, наверное остатки разбомбленных немцами эстакад и причалов. На шлюпке поднялись к мосту. Засекин зацепил багром бревно, Роман закрепил его концом к шлюпке. Вода в реке была ледяная, руки коченели.

— Ну, здорово мы, Роман Николаевич, — сказал Засекин, когда за кормой уже образовался солидный плот из бревен. — Тут кубометров десять будет. Интересно, сколько они натаскали? Поехали.

Течение медленно несло шлюпку в канал. Толстые, пропитавшиеся влагой, тяжелые бревна тормозили ход. Роман и Засекин почти не гребли. Отдыхали, дули на замерзшие руки. На «Айваре» вооружили стрелу и вручную, по одному, поднимали бревна на палубу. К концу дня все выбились из сил, но на втором люке лежала куча бревен. В кают-компании пылал камелек. Было жарко. Возбужденные люди шутили.

— Если так будем работать и дальше, наберем топлива до самого Лондона, — довольно говорил стармех.

— Что, Роман Николаевич, кубометров пятнадцать собрали? — спросил Рюха.

— Да ты что, здоровый или больной? Мы одни с капитаном больше десяти привезли, — возмутился Засекин.

— Пилить ведь еще будем…

— Ну, пилить, наверное, на двухметровку? Как, Ростислав Владимирович?

— Короче не требуется.

— На заводском дворе я видел — колосниковая решетка валяется, видно никому не нужная. Специально под дровяное отопление. Притащить ее на борт?

— Я думаю, мы быстро соберем…

На следующий день появилась усталость. С таким напряжением люди работать не могли. Они не рассчитали свои силы. Работа пошла значительно медленнее. Меняли рабочие места, по очереди ловили бревна со шлюпки, разбирали склад, но от такого перемещения легче не становилось. Все сделалось трудным. Поднять полено, донести его до судна, застропить, подняться по трапу. Люди измучились, еле переставляли ноги, работали вяло. Стармех последним кончал работу, приходил в кают-компанию и долго отлеживался на диване. Роман тоже чувствовал, что пройдет еще день-другой и он свалится. От беспрерывной работы с древесиной руки были в занозах, распухли, больно саднили.

— Ростислав Владимирович, — отозвав в сторону стармеха, сказал Роман, — давайте поднимать пары. Дров хватит. Невмоготу. Посмотрите на людей. Надо сделать передышку.

— Видите, я сам еле живой. Дров хватит на два рейса, а нам их три или четыре делать. Как быть?

— Сделаем два, а потом снова на заготовки…