Охотники за ФАУ - Тушкан Георгий Павлович. Страница 25

…Ох, испытал он на себе, особенно в империалистическую, что значит быть дни и ночи под дождем, по колени в окопной слякоти! Впрочем, если припомнить, в скольких и в каких боях и сражениях он участвовал, сколько лишений и тягот ему пришлось преодолевать на тернистом пути от солдата, унтер-офицера царской армии, до советского командарма, то об огорчениях, причиняемых дождем и непогодой, ей-богу, и вспоминать неловко!

В разговоре его собеседник, недовольный позицией командарма, просившего подкрепления, намекнул — «не помочь ли лично ему»…

Чертовски неприятный намек! Еще в империалистическую он получил четыре георгиевских креста. А орден Красного Знамени — когда был командиром полка, еще в Гражданскую войну. А орден за Халхин-Гол? А орден за финскую? А все остальные ордена?

В партии он с семнадцатого года.

Допускал ли ошибки? Не ошибается лишь гот, кто ничего не делает. Но сейчас дело не в нем, — тут нет никакой ошибки! И сколько ни коли его намеками, а на Ровеньков-ские высоты сейчас наступать бесперспективно: не хватает живой силы и танков. У добровольцев из местного населения много отваги, а знания новых боевых порядков нет. Чтобы раскусить систему обороны и силы противника, он проводит энергичную, активную разведку на всем фронте армии. Есть и другая задача у этих более частых, чем надо бы, разведок боем: сковать силы противника, не позволить ему отводить свои силы на другие участки фронта. Но ведь об этом не скажешь солдатам и офицерам, участвующим в бою!

Может быть, и ему не говорят, что боевые действия на Ровеньковских высотах назначены, в частности, сковать и отвлечь войска противника в интересах других фронтов?

Командарм уселся поудобнее. Уже не лежалось. Видимо, отдохнул. И все же главное— не дать противнику использовать против нас элемент внезапности. Ему припомнились и ядовитые газы во время империалистической войны, и появление первых танков, массированное наступление которых на западном фронте было весьма эффективным.

Каким же все-таки сверхмощным оружием грозится Гитлер?

«Тигры», «пантеры» и другое не дали ожидаемого успеха. Против них уже выработали контроружие.

А вот с какой целью немцы вооружили свои химически» части минометами калибра сто пятьдесят восемь? Демонстрация — или намерение применить ОВ? Ведь знают, что не застигнут нас врасплох!

Первоочередная задача — раскрыть секрет неизвестного оружия, от которого гибнут танки. Надо, чтобы Сысоев направил своих офицеров и выяснил.

Командарм закурил, выпустил дым в окно.

В этой ненастной погоде есть и утешение для бойцов — нелетная! А вот для него, командарма, нелетная погода — палка о двух концах. Впрочем, в сложившейся военной ситуации нелетная погода работает на него.

Он подтянул к себе папку с наградными листами, лежавшую на столике рядом, и начал листать. Наградные листы были написаны чернилами и карандашом, одни четким почерком, другие неразборчиво, неряшливо. Командарм просматривал то, что было подчеркнуто генералом Соболевым.

«Командир пулеметного расчета комсомолец Кастелья-нов, будучи трижды ранен, в течение шести часов продолжал сражаться, уничтожил 2 пульточки и 10 фашистов».

«Командир танка Речко, чл. КПСС, уничтожил танк, три орудия, пять пулеметов, около пятидесяти фашистов. Когда танк загорелся, снял пулемет и продолжал вести огонь».

«Сапер Новиков за ночь перевез на лодке 100 человек. Починял лодки под огнем. Разоблачил и задержал фашистского агента, власовца».

И снова — наградной лист на военврача Ирину Игнатьевну Нестерову, «которая отдает все силы, всю энергию… обслужила три тысячи сто двадцать три раненых» и т. д..;

Многие ему завидовали. Не красоте жены, — она не отличалась красотой. Завидовали ровности их отношений, ее преданности. Настоящая боевая подруга! Всегда вместе. Была медсестрой, потом училась…

Дверь приоткрылась. Просунулась голова адъютанта. Увидев, что командарм не спит, адъютант вошел:

— Завтрак ждет… и полковник Арамилев тоже.

— Зови!

В папке начальника шифровального отдела была лишь одна шифровка, но какая! Это было обещанное «решение».

Директива предписывала продолжать наступление на Ровеньковских высотах. Выполнять ранее поставленную задачу. Снова подчеркивалось первостепенное значение захвата «Узла».

Командарм вздохнул и чуть не застонал от огорчения, но дальнейшее сразу же изменило его настроение: по данным разведки, дивизия СС «Викинг» начала передислокацию в район Кривого Рога. Туда уже прибыл один танковый полк. В помощь нашей армии выделяется гвардейская воздушно-десантная бригада; ее выбросят в тылу ровень-ковской группировки немцев в срок, который будет определен особо. Активно взаимодействовать в наступлении будет армия левого «соседа»: перед ней поставлена задача — соединиться с войсками нашей армии в районе «Узла» и уничтожить окруженную группировку противника.

Одновременно начнет наступать и армия справа.

Армия Королева усиливалась артиллерией, в частности полком самоходной артиллерии — это было для многих новинкой, — а также танковым полком.

С армией будет взаимодействовать бомбардировочная и штурмовая авиация. Предлагалось представить план операции и прочие плановые документы.

Разговор командарма по телефону с первым членом Военного совета был весьма кратким и условным. Командарм просил весьма внимательно отнестись к «гостю», которого посылает к нему, и велел «через час просить всех на чашку чая».

Разговор командарма с вызванным начштаба тоже был кратким. Много лет они работали вместе и понимали друг Друга с полуслова. Командарм все же не удержался, чтоб не высказать свое неудовольствие плохой работой разведотдела.

Ведь это же позор для Гурова— узнавать от других о перемещении танковой дивизии «Викинг», которая под нашим носом!.. И когда же, наконец, разведка свяжется с партизанами в лесном массиве?

А что касается неизвестного противотанкового оружия, то, не выяснив хотя бы его характер, трудно надеяться на успех наступления.

Начальник штаба предложил такое решение: генерал-майор Дубинский выезжает сегодня на плацдарм, чтобы расследовать причины отступления наших частей с уже занятых траншей. Сысоев просил, в интересах изучения опыта войны, прикомандировать к Дубинскому старшего лейтенанта Баженова. Тем более, что Баженову поручено доставить с передовой экземпляр нового стрелкового оружия, испытывавшегося гитлеровцами. Это оружие захватил старшина Грицай во время разведки, но, будучи ранен, оставил на передовой. Надо поручить Баженову и Андронидзе раскрыть секрет или хотя бы характер секретного противотанкового оружия. Они первыми доложили о танках, разбитых этим оружием.

Командарм, то и дело поглядывавший на плотно закрытое тучами небо, попросил представить ему прогноз погоды на декаду. Прогнозы эти, как ни странно, в последнее время сбывались.

— Еще есть вопросы? — спросил Сысоев, нетерпеливо поглядывая то на часы, то на папку, лежавшую перед ним на столе.

— Еще одно, последнее сказанье: что представляет собой генерал Дубинский, с которым мне предстоит ехать?

— Заместитель командующего. Строгий. Требовательный. Ценит исполнительность. Не терпит «немогузнайства» и обмана. Педант.

— В дуэлях классик и педант, Любил методу он из чувства, И человека растянуть Он позволял не как-нибудь. Но в строгих правилах искусства…*

— Если вас не окажется в дежурке, где вы должны его ожидать, генерал «растянет» вас по всем правилам дисциплинарного искусства и заменит непунктуального и многословного старшего лейтенанта Баженова другим. Бегом!

Запыхавшись, Баженов вбежал в дежурку.

Степцов, увидев его, воровато оглянулся на Барущака. Майор Барущак стоял в углу, возле стола, на котором громоздились палки, и просматривал их. Одни откладывал, другие передавал Винникову, стоявшему рядом.

— Как там дела? — спросил Степцов. — Сысоев готовит таблицу соотношения сил?

— Нет. Он ничего не сказал мне об этом.