Охотники за ФАУ - Тушкан Георгий Павлович. Страница 90

— Еле разыскали, — сказал помощник, — совсем в другом месте. Не хотел ехать.

— Инженер Эрих Марк? — спросил Баженов и представился. — Вы строили лифтовые спуски?

— Я вас не понимаю…

— Мне известно, что вы строили уникальные спуски и грузоподъемники в одном подземном заводе. Если вы не враг немецкому народу, если вы не фашист, если вы хотите, чтобы война закончилась без лишних жертв, и если вы хотите восстановить свою репутацию, то вы теперь же поедете с нами и покажете этот лифтовый спуск.

Инженер долго и пытливо оглядывал Баженова, а потом сказал:

— Хорошо. Я покажу вам лифтовый спуск, но только один. Другие лифтовые спуски и грузоподъемники строили другие инженеры. Мы даже не общались — для большей секретности. Но сделаю я это при одном непременном условии: сразу же после этого вы дадите мне возможность взять свои вещи, жену, детей и отвезете меня подальше на восток. Потом я уточню, куда именно.

— Почему такая срочность, если не секрет?

— Это необходимо, вот и весь секрет. Баженов вспомнил рыжего немца и сказал:

— Даю честное слово советского офицера, что выполню ваше условие.

— Тогда поскорее, как можно поскорее! — сказал инженер.

Дверь открылась, и вошел генерал-майор авиации, рослый мужчина с энергичной походкой и решительным выражением лица. — Товарищ генерал-майор, военный комендант города — майор Гаюшкин!

— Здравствуйте, товарищ майор! Как движемся — красота! Поскорее разыщите немецкого инженера Эриха Марка.

Я заезжал в его дом на Гинденбургштрассе двадцать один и не застал.

— А зачем вам инженер Марк? — ревниво спросил Баженов.

— А почему вы, капитан, задаете вопросы генералу? Кто вы такой?

— Офицер оперативного отдела штаба армии, выполняю особое задание Военного совета армии Королева. А вы?

— Да вы что?! Вы в своем уме — требовать рапорт от генерала! Распустились за время войны. Как стоите! Потрудитесь освободить комнату. Мне необходимо переговорить с военным комендантом!

Баженов молча взял за локоть инженера Марка и повел его к двери.

— Товарищ капитан, — в испуге крикнул майор, — не увозите инженера Марка до выяснения вопроса с генерал-майором!

— Как! Так вы и есть инженер Марк? Очень удачно! Разрешите пригласить вас поехать со мной.

— Я не отпущу Марка, — решительно заявил Баженов.

— То есть как это так— не отпустите? Да как вы смеете прекословить генералу? Обсуждать приказания высшего начальства!

— Я выполняю приказание самого высшего начальства — Военного совета!

— Ваша настойчивость мне нравится, но поймите, инженер мне нужен больше, чем вам.

— Для чего вам нужен инженер Марк?

— Вы хотите знать, для чего? Сначала предъявите документы.

Баженов показал.

— Ну что ж! Правильно действуете. Молодец! Так вот: Марк покажет мне, где в лесу запрятаны одно- и двухтонные авиабомбы, чтоб мои красные соколы могли сбросить их на немецкие города.

И тогда — забирайте вашего Марка. Сегодня же. Привезу сюда через час. Идите за мной, инженер Марк.

— Товарищ генерал-майор, дайте вашу карту, и я точно отмечу, в каком сегменте леса и в какой части сегмента находятся штабеля одно- и двухтонных авиабомб.

Генерал растерянно посмотрел на Баженова и сказал:

— Нет, нет! Я не верю вам… вы можете напутать, а дело срочное.

— Я не отпущу инженера Марка, — заявил Баженов и стал перед дверью с карабином-автоматом в руках.

— Капитан! Слушай мою команду! От двери — шагом марш!

Баженов не шелохнулся.

— Товарищ военный комендант города, наведите порядок. Я сообщу о поведении капитана Баженова командарму. Под трибунал пойдешь! Вот мои документы! — генерал сунул бумаги коменданту. — Кто старше — генерал или капитан?! Не будьте тряпкой. Прикажите Марку следовать за мной.

— Да ты что, капитан? — комендант подошел с документами генерал-майора. Баженову было не по себе. Удерживая карабин-автомат в правой руке, он левой взял документы и громко прочел:

— Генерал-майор авиации Иванов Иван Петрович…

— Убедились? — насмешливо спросил генерал-майор. И поскольку капитан Баженов все еще не думал сдаваться, майор вызвал своих помощников, и те чуть ли не силой удерживали Баженова, пока генерал уводил инженера Марка.

— Люблю горячих, — сказал генерал-майор на прощанье. — Через час, как из пушки, привезу вашего Марка.

Баженов сильно поругался с майором-комендантом, и оба пообещали друг другу пожаловаться командующему.

Баженов уже жалел, что погорячился. Надо было не спорить, а просто поехать вместе с генералом, не отпуская Марка от себя.

Он прождал и час, и два, и три. А потом по радио попросил штаб генерала Соболева срочно выяснить, кто такой генерал-майор авиации Иванов Иван Петрович.

Через полчаса был получен ответ: «Генерал-майор авиации Иванов И.П. уже месяц находится на излечении в Москве после ампутации ноги. Зачем загружаете связь праздными вопросами?»

Было около двенадцати часов. Ветра не было. Облачность высокая, пять баллов. «Эспано-суиза» Сысоева и «мерседес-бенц» Баженова мчались по шоссе. Мелькали домики, изгороди, бредущий по полю бездомный скот.

На переднем сиденье, рядом с Сысоевым, находился немецкий офицер. Он указывал, куда ехать. До камуфлированного леса оставалось километров семь, когда высоко в небе показалась цепочка гитлеровских бомбардировщиков. Они шли на значительном удалении друг от друга. Куда они идут? Почему таким строем? Головной бомбардировщик спикировал на лес. С высоты выпустил бомбу и отвернул.

Это не был обычный взрыв авиабомбы, даже очень крупного калибра. Это был взрыв неимоверной силы. Может, взорвались штабеля одно- и двухтонных авиабомб? Взлетели на воздух сотни деревьев…

— Стоп! Стоп! — испуганно кричал офицер: — Поздно!..

Когда бомбардировщики отбомбились и ушли, обе машины двинулись дальше, объезжая обугленные стволы, разбросанные взрывом.

Оставив машины на шоссе, а возле них Мацепуру и Рябых, офицеры пошли в лес. Собственно лес был сейчас уже только окаймлением. В центре ничего уже не было — ни леса, ни построек.

На огромной площади все было перекорежено, горело и дымилось. Песок перемешался с огромными глыбами бетона.

Зияли бездонные углубления. Торчали валуны, бугры, перекрученные рельсы, размочаленные стволы деревьев. Вокруг эпицентра — района больших взрывов — сперва шли куцые пеньки, за ними виднелись огрызки наполовину срубленных деревьев, затем стволы деревьев без верхушек…

Баженов брел по этой искалеченной земле, карабкался, ползал и прыгал по этим невиданным руинам, задыхаясь в синеватой дымке. Он уже перебрался через центр и выходил к южной опушке, когда вдруг увидел… Нет, невозможно! Не померещилось ли ему?

На земле лежало многометровое и толстое, почти с метр в диаметре, тело незнакомого снаряда с четырьмя короткими крыльями по бокам и рулями на хвосте.

Баженов подбежал к снаряду-гиганту, вскочил на него и крикнул:

— Готов!

«Почему «готов»? — подумал он. — Ведь это не заяц, и я не на охоте… Или это — та же охота?»

Подбежали Сысоев, Ольховский, Богун, Чернявский и Бекетов. Торопливо приблизился немецкий офицер.

— Это «Фау-два»! — объявил он. — Но где же его девятиметровый вышибной заряд? Не пойму… Похоже, что только эту головную часть и выбросило из-под земли…

Сысоев попросил всех отойти, сфотографировал снаряд. Пока Чернявский измерял его рулеткой, а Ольховский и Рябых растягивали антенну, Богун отстегнул фляжку, налил стаканчик, подал Сысоеву и сказал:

— Вьшьемо на радостях! Тильки сперва, будь ласка, послухайте стародавню присказку на новый лад. Хто ты? — пытаю я оцю чертовину. «Фау». — Богун ответил сам же каким-то жалким писком. — Звидкиля ты? — «3 гитлеровского раю!» — А пропуск у тебе е? — «Ни, нема». — От тут тоби, чертова кукла, и буде тюрьма! Пыйте, Петро Иванович, и мы уси, охотники за «фау», як окрестив нас Юрий Мыколаевич, тоже выпьемо за то, что взяли зверя, выполнили приказ командования!