Жангада (иллюстр.) - Верн Жюль Габриэль. Страница 9

Уже по началу можно предвидеть, что Амазонка превратится в могучий поток. Никакие препятствия или пороги не преграждают ей дорогу от истоков до того места, где ложе ее слегка сужается, проходя между двумя живописными горными цепями. Пороги разбивают течение лишь там, где река поворачивает к востоку, пробивая себе путь сквозь поперечный отрог Анд. Здесь встречается несколько водопадов и, если бы не это препятствие, река была бы судоходна на всем своем протяжении от устья до истоков. Но и теперь, как правильно заметил Гумбольдт, [13] большая часть реки свободна для судоходства.

И с самого начала у нее нет недостатка в притоках, которые сами питаются водами множества речушек и ручьев. Таковы Чинчипе, впадающая в нее слева, с северо-востока, и Чачапояс – справа, с юго-запада. Затем, слева, – Марона и Пастука, а справа – Гуалага, которая теряется возле миссии Лагуны. Потом слева – Чамбира и Тигре, опять с северо-востока, а справа – Гуалага, которая вливается в Амазонку на расстоянии в две тысячи восемьсот миль от Атлантического океана; суда могут подниматься по ее течению более чем на двести миль и проникать в самое сердце Перу. И, наконец, справа, возле миссий Сан-Жоаким д'Омагуас, величественно пронеся свои воды через пампасы Сакраменто, появляется прекрасный Укаяли, в том месте, где кончается верхний бассейн Амазонки; Укаяли – крупная артерия, ставшая полноводной благодаря многочисленным притокам, вытекающим из озера Чукуито, на северо-востоке Арики.

Таковы главные притоки Амазонки выше селения Икитос. В нижнем течении притоки ее становятся такими многоводными, что русла европейских рек были бы несомненно слишком узки, чтобы их вместить. С устьями этих притоков Жоаму Гарралю и его семье предстояло познакомиться во время путешествия вниз по Амазонке.

К красотам этой бесподобной реки, орошающей самую красивую страну на земле и протекающей почти все время на несколько градусов ниже экватора, следует добавить еще одно качество, каким не обладают ни Нил, ни Миссисипи, ни Ливингстон, в древности называвшийся Конго-Заир-Луалаба. Дело в том, что Амазонка, вопреки утверждениям малоосведомленных путешественников, протекает в той части Южной Америки, где самый здоровый климат. Ее бассейн постоянно продувают чистые западные ветры. Воды ее текут не по узкой долине, зажатой высокими горами, а по широкой равнине, простирающейся на триста пятьдесят лье с севера на юг, лишь кое-где покрытой невысокими холмами, и ее овевают могучие потоки воздуха.

Широкая долина, служащая реке ложем, доступна морским ветрам, посылаемым ей Атлантическим океаном.

Вот почему провинции, которым она дала свое имя, имеют неоспоримое право считаться самыми здоровыми в стране, слывущей к тому же одной из самых красивых на земле.

Однако не думайте, что водная система Амазонки малоизвестна!

Уже в шестнадцатом веке Орельяна, наместник одного из братьев Пизарро, [14] спустился по Риу-Негру до ее слияния с Амазонкой и в 1540 году двинулся вниз по течению великой реки, решившись проникнуть без проводника в глубь страны; после полутора лет плавания, о котором Орельяна рассказал много чудес, он достиг ее устья.

В 1636 и 1637 годах португалец Педро Тексейра поднялся вверх по Амазонке до Напо с флотилией из сорока семи пирог.

В 1743 году Лакондамин, [15] измерив длину дуги меридиана под экватором, покинул своих спутников – Бугера [16] и Годена дез Одонэ, сел на судно, спустился по Чинчипе до ее впадения в Мараньон и достиг устья Напо 31 июля, как раз к моменту появления первого спутника Юпитера, что позволило Лакондамину, этому «Гумбольдту XVIII столетия», установить широту и долготу точки, в которой он находился; затем он осмотрел деревни на обоих берегах реки и 6 сентября прибыл в форт Пара. Это громадное путешествие дало очень важные результаты: не только было нанесено на карту русло Амазонки, но также почти доказано, что она сообщается с Ориноко.

Пятьдесят лет спустя Гумбольдт и Бонплан [17] дополнили ценные труды Лакондамина, продолжив карту Мараньона до реки Напо.

С тех пор не прекращались путешествия как по Амазонке, так и по ее главным притокам.

Но самый замечательный факт, делающий честь бразильскому правительству, следующий.

31 июля 1857 года, после многих споров между Францией и Бразилией о границах Гвианы, воды Амазонки были объявлены открытыми для судов, плавающих под любым флагом, а чтобы практика не расходилась с высокими принципами, Бразилия заключила договоры с соседними странами, дающие им право пользоваться всеми водными путями в бассейне Амазонки.

В наши дни пароходные линии прямого сообщения с Ливерпулем, обставленные с комфортом, обслуживают реку от ее устья до Манауса; другие пароходы поднимаются до самого Икитоса; и, наконец, множество судов, плавающих по рекам Тапажос, Мадейра, Риу-Негру, Пурус, проникают в самое сердце Перу и Боливии.

Легко себе представить, какой размах в скором времени получит торговля во всем этом громадном и богатом бассейне, равного которому нет в целом свете.

Однако у этой заманчивой перспективы есть и своя оборотная сторона. За такой прогресс обычно расплачивается туземное население.

В верховьях Амазонки уже исчезло немало индейских племен, в том числе курисикуру и соримао. Если на Потомайо еще встречаются порой представители племени юри, то ягуа совсем покинули эти места и перебрались на отдаленные притоки, а немногие оставшиеся маоро бросили родные берега и бродят в лесах Жапуры.

Да, берега реки Тунантен почти обезлюдели, а в устье Журуа кочует лишь несколько индейских семей. Теффе почти совсем опустела, и только у истоков Жапуры сохранились остатки великого племени умаюа! Коари совсем заброшена.

На берегах Пуруса осталась лишь горсточка индейцев мура. Из всего старинного племени манаос уцелело лишь несколько семей кочевников. На берегах Риу-Негру живут одни метисы, потомки португальцев и индейцев, а ведь раньше здесь насчитывалось до двадцати четырех разных народностей!

Таков закон прогресса. Индейцы в конце концов исчезнут. Под владычеством англо-саксонцев вымерли австралийцы и жители Тасмании. Завоеватели Дальнего запада уничтожили индейцев Северной Америки. Быть может, настанет время, когда арабы будут истреблены французскими колонизаторами.

Однако пора нам вернуться к 1852 году. Многочисленные в наше время средства передвижения в ту пору еще не существовали, и путешествие Жоама Гарраля требовало не менее четырех месяцев, принимая во внимание тогдашние условия.

Вот почему, когда два друга смотрели на медленное течение реки, катившей свои воды у их ног, Бенито задумчиво проговорил:

– Дружище Маноэль, ведь мы не расстанемся с тобой до самого Белена, значит, поездка покажется тебе очень короткой.

– Да, конечно, – ответил Маноэль, – но и очень долгой: ведь Минья станет моей женой только в конце путешествия!

6. Целый лес повержен

Итак, семья Гарраль была счастлива и довольна. Все с радостью готовились к чудесному путешествию по Амазонке. В эту поездку, рассчитанную на несколько месяцев, отправлялся не только владелец фазенды со всей семьей, но, как мы увидим дальше, их сопровождала и часть работников фермы.

Видя вокруг столько счастливых лиц, Жоам Гарраль, должно быть, забыл тревоги и заботы, которые раньше, казалось, отравляли ему жизнь. С того дня, как он принял твердое решение, он стал другим человеком, и, когда начал собираться в дорогу, к нему вернулась прежняя энергия. Домашние с искренним удовольствием наблюдали его за работой. Подъем духа вызвал прилив физических сил, и Жоам Гарраль стал таким же бодрым и деятельным, как в былые дни. В нем снова проснулся человек, привыкший жить на свежем воздухе, в живительной атмосфере лесов и полей у струящихся вод.