Берендеев лес - Срибный Игорь Леонидович. Страница 33

                    - Великий хан знает об этом? – спросил Едигей.

                    - Ему сказали! – коротко ответил гонец.

                    - И что, хан?

                    - Он, кажется, был доволен, что его многотысячные тумены обнаружены лишь теперь – у порога Москвы, когда собирать войско уже поздно.

                    - Иди! – Едигей повелительно махнул рукой, и гонец умчался, поднимая всплески брызг, вспыхнувших в солнечных лучах алмазами…

                    «Имеющий тысячи, пренебрегает десятками, пока не начнёт считать единицы» - подумал Едигей и тронул коня.

                    Тумен потянулся через броды, соблюдая осторожность.  На середине брода Едигей махнул нагайкой из-за головы, и передовая сотня, отрываясь от основных сил, на рысях ушла вперёд. Два десятка харабарчи вымахнули на берег вслед за передовой сотней и, разделившись на два отряда, исчезли в высоких бурьянах справа и слева от дороги.

                     С Едигеем поравнялся его старый товарищ и правая рука Тимур-Кутлуг-оглан.

                     - Что, эмир, задумчив? Тревожит поход на Москву?

                     - Совсем нет! – откликнулся Едигей. – Русы погрязли во вражде между собой, не глядя на то, что разлагают сами себя. Среди князей и их прислужников воцарилась продажность – взятка и кража стали неподсудны, порождая в боярской среде вседозволенность и неслыханный разврат. А чтобы государство погибло, достаточно сделать презираемым труд пахаря, кузнеца, воина, но князья русов сделали гораздо больше! Они разорвали Русь на куски, а каждый кусок слаб и беспомощен без  помощи соседей. Связка стрел не может быть переломлена даже очень сильным человеком, в то время как одна стрела может быть переломлена даже ребенком.  Нет, Тимур, поход на Москву меня не тревожит. У Тохтамыша достаточно сил, чтобы разбить разрозненные отряды русов.

                      - Что же гнетёт тебя, Едигей?

                      Едигей долго молчал…  Тимур-Кутлуг-оглан заёрзал в седле, намереваясь оставить темника наедине со своими думами, как тот вдруг заговорил…

                      - Тохтамыш захватит Москву – в этом нет сомнений! – сказал Едигей. – Он захватит и разрушит всё, что лежит вокруг Москвы. Но он не хочет смотреть вперёд, ему не хватает дальновидности, и это погубит его, в конце концов!

                      - Что ты хочешь этим сказать, эмир? – Тимур внимательно посмотрел на Едигея.

                      - После этого похода мы навсегда потеряем Москву. Год-два русичи ещё будут платить дань Орде, но потом – всё! Русы поднимутся на ноги быстрее, чем думает Тохтамыш. Нападение Тохтамыша только подстегнёт их к решительным действиям…  А для него этот поход закончится бесславным, постыдным бегством. И очень скоро его звезда закатится! Он не сможет удержать власть!

                       - Едигей, ты умён, и Великому хану это прекрасно известно! – Тимур-Кутлуг-оглан не сводил чёрных глаз с лица Едигея. – Почему же ты не удержал его, не объяснил, что поход на Русь губителен для хана?!

                      - Потому что, Тохтамыш губителен для Орды! У того, кто пришёл, есть и обратный путь! У Великого хана нет обратного пути! Он не слушает голос разума…

                      - Тебя бы он послушал…

                      - Да, он слушал меня, когда долго и тяжело решался на битву с Мамаем, зная, что у того достаточно сил, чтобы биться на равных!… Но как только речь заходила о походе на Русь, он становился глух к моим речам. И в наказание он не дал нам город русов на разграбление, и мы идём в замыкании войска! Вот чего я добился своими предостережениями Великому хану! И закончим на этом!

                      Едигей легонько щёлкнул нагайкой по бедру коня, и тот пошёл быстрее, отрываясь от коня Тимура.

                      Худай – сотник головной сотни вдруг привстал в стременах, почувствовав опасность… Он внимательно вглядывался в редкий подлесок справа от дороги,  но там не шевелилась ни одна ветка. Слева он не ожидал нападения, поскольку там простиралось неохватное глазом поле, густо поросшее бурьяном и редким кустарником…

                      Вскрикнул рядом десятник и стал валиться с коня, судорожно цепляясь за конскую гриву…  Знакомый свист, тихий шлепок в мягкое, и Худай увидел вонзившуюся в бедро стрелу, ещё не почувствовав боли…  Нукеры закрутились вокруг сотника, пытаясь закрыть его от стрел, которые летели, казалось, со всех сторон. Скользкой холодной змейкой в душу пополз страх.  Он видел, как валились с коней пробитые стрелами нукеры…  Худай хотел дать команду уходить на рысях с этого гибельного места, но в этот момент тяжёлая стрела пробила его горло насквозь. Он умер, не увидев в лицо ни одного руса…

                      Скоро всё было кончено… Несколько ордынцев ломанулись в подлесок, но там их ждали, и быстро перебили всех до единого.

                      С поля потянулись, обдирая с одежды лиловые шары чертополоха, или будяка, как его называли жители южных областей порубежья, дружинники.

                      - Ну-ка, веселей, братцы! – прикрикнул Демьян, командовавший лучниками в этом коротком бою. – Оружие собрать, тела убрать в подлесок, кровь на шляху присыпать землёю! Веселей, братцы, веселей! Татарва уж на подходе!

                      Быстро очистили дорогу от тел убитых татар, собрав их оружие.

                      Поймать удалось лишь нескольких коней…  Не давались в руки татарские лошади…

                      Из-за ближайшего увала показалось растущее ввысь пыльное облако.

                      Подскакали сакмагоны, которые стерегли шлях.

                      - Идут! – крикнул первый из них. – В полуверсте отседова! Уходите в лес!

                      Дружинники быстро растворились в подлеске, а сакмагоны галопом ушли дальше по шляху, чтобы укрыться в следующей засидке.

Глава 38

              Великий князь Димитрий выслушав гонцов, посланных ему князем Серпуховским Владимиром Андреевичем, надолго задумался. Ведь прежде побывали у него гонцы с самого дальнего порубежья – от боярина Ондрея, поведавшие о том, что с войском Тохтамыша и княжеское ополчение вышло в поход на Москву. Думами бесплодными себя изведя, повелел он призвать ко двору князей, воевод, думских дьяков, вельмож и старейших бояр.

               - Идёт на нас царь Тартарии с множеством силы своей! – сказал Великий князь, когда вызванные прибыли в Кремль и степенно расселись на длинных лавах, стоящих вдоль стен. - Безбожные вои [18] идут с ним,  татарские тумены, и войско основное – ополченье княжеское. Князь Дмитрий Константинович Суздальский и Нижегородский, князь Ольг Иванович Рязанский били Тохтамышу челом, и стали ему помощниками на победу Руси. И иные словеса произнесли о том, как пленить землю нашу, как без труда взять каменный град Москву, как победить и издобыть Великого  князя Московского. Татары уже под Серпуховом, а у нас сил нет нынче, чтоб татарскую рать сдержать. Коль немедля не кинемся сообща собирать дружины, дойдёт Тохтамыш до Москвы! Ежели кто из вас сей час неимоверство проявит, быть татарам в Москве!

                Буйно загалдели князья и вельможи, обсуждая страшную весть.  Когда на дом нападают враги, в нем исчезают все внутренние противоречия. Тем паче,  в государстве, коим была Московская Русь - отлаженной иерархической системе, состоящей из Московского князя, его союзников - родственников и просто соседей, связанных с ним системой соглашений о военной помощи, его подданных – служилых бояр со своими дружинами и дружины самого князя Димитрия, возглавляемой его воеводами.

                 Добившись согласия в рядах своих соратников, стал князь Димитрий готовить к выходу в поле свою дружину. Не замедлили явиться к нему и воеводам московским и старейшины городских  ремесленников и мастеровых  с просьбами взять их людей в ополчение.