Змеиное Кольцо - Моуэт Фарли. Страница 41

В субботу утром, 16 октября, все еще дули сильные северо-западные ветры. Но Фетерстон не хотел мириться с дальнейшими отсрочками. Он знал, что «Скарборо» уже начали спускать по реке Святого Лаврентия. Если он и надеялся расстроить план Чедвика, то ему нужно было немедленно спустить на воду «Лейчестер» и высвободить всю свою энергию для «Джозефины».

Насосы уже откачали почти всю воду из оставшихся пробоин. еще 200 тонн балласта выбросили за борт. Фетерстон был оптимистом, и в полдень он дал сигнал предпринять еще одну попытку снять «Лейчестер» с мели.

Едва натянулись тросы полиспаста, «Лейчестер» сдвинулся с места. Его нос развернулся почти на три градуса, но в эту решительную минуту один из тросов порвался, и еще до того, как его заменили, с «Кохрана» сообщили, что крупные волны повредили папильонажные сваи. Люди были вынуждены вернуться в порт. Фетерстону ничего не оставалось, как отдать команду прекратить работы. Это было горькое для него решение: завтра, в воскресный день, несмотря на важность стоящей перед ними задачи, убедить работать местных жителей было невозможно.

Если в воскресенье не работали жители Бермуд, то спасателей и команду «Джозефины» можно было заставить работать когда угодно и сколько угодно. Фетерстон собрал людей на борту сидящего на мели корабля и отдал команду выкидывать балласт.

Эту работу не одобрял Бак Дассильва. Он не только отказался уходить из своей больницы, но, вооружившись несколькими внушительными черными бутылками, приготовился ловить кайф до вечера. Но бедняга переусердствовал. Бак не появлялся на работе и три следующих дня. В среду Фетерстон отправился искать его и обнаружил лежащим в постели, но бутылок рядом с ним поубавилось.

— Бак! — завопил Фетерстон. — Черт побери, когда вернешься на работу?

Бак медленно сел, зафиксировал на Главном Спасателе укоризненный бегающий взгляд и с возмущением выпалил:

— Бог с тобой, капитан! Ты же знаешь, я никогда не работаю по воскресеньям.

Ранним утром 19 октября «Лейчестер» наконец начал сползать с коралловых рифов, державших его в плену. Это произошло благодаря объединенным усилиям «Кохрана», двух полиспастов и двух арендованных буксиров. Судно ползло очень медленно, дважды повисало на подводных выступах… Но потом пошло.

К девяти часам оно уже плыло совершенно свободно и без всякого крена. Но буксирам еще пришлось изрядно повозиться с ним, когда они выводили его через вход на мюррейскую стоянку и вели по сильным волнам, под ударами штормового юго-западного ветра по каналу Сент-Джорджеса.

В 10.30 эти поистине нечеловеческие усилия наконец дали результат, и «Лейчестер» послушно встал на стоянку у дока в гавани Сент-Джорджес.

Фетерстон отрядил небольшую группу своих спасателей готовить корабль к буксировке в Нью-Йорк. Приготовления заключались главным образом в заделке бетонными заплатами многочисленных дыр и трещин в обшивке — заплатами, которые накладывались изнутри. Расчет был на то, что они позволят обойтись без значительной течи до прибытия в сухой док. Часть команды Фетерстона уже усердно занималась другим делом.

Глава вторая

Радость от завершения работ по спасению «Лейчестера» несколько подпортила Фетерстону телеграмма от Чедвика:

Согласно этому посланию, «Фаундейшен маритайм» должна подписать контракт по системе «Нет спасения — нет оплаты» на выручку своего собственного буксира. По всем критериям это выглядело игрой с неравными шансами. Фетерстон любил игру, но не видел смысла уменьшать шансы на успех, откладывая попытку снять судно с мели до прибытия «Скарборо». Каждый новый шторм все больше разрушал судно и затруднял последующее снятие его с мели. В любом случае Главный Спасатель был убежден, что может освободить его без помощи «Скарборо» или Чедвика.

Прочитав телеграмму, он позвонил в Монреаль, требуя, чтобы ему разрешили приступить к работам по его собственному плану, не дожидаясь прибытия «Скарборо». Он был очень настойчив и в конце концов добился разрешения. Одержав победу, Фетерстон всерьез взялся за работу.

Чтобы освободить «Джозефину», было необходимо сначала восстановить ее плавучесть — поднять посадку не просто до ватерлинии, но гораздо выше. Это значило снять с нее все, что имеет хоть какой-то вес, а затем уж залатать ее до такого уровня, до какого удастся откачать воду или вытеснить ее сжатым воздухом.

После полудня 19 октября на борт «Джозефины» доставили две восьмидюймовые спасательные помпы, и спасательная команда начала строить для них горизонтальные платформы на покосившейся палубе. Пока их устанавливали, другая бригада трудилась, запечатывая все помещения и емкости буксира, все, куда только можно было добраться. В это же время в затопленном нутре корабля работали два водолаза, закрывая прочие места. К примеру, туннель для гребного вала и множество вспомогательных танков корабля. Затем от двух компрессоров, установленных на лодочной палубе «Джозефины», к этим потенциальным поплавкам были проведены два воздушных рукава.

Это предварительные операции. Главная же задача — заделка пробоины в затопленном машинном отделении.

Без этого корабль никогда бы не всплыл достаточно высоко, чтобы пройти через окружающие его рифы.

С этой проблемой встретился также и Чедвик, который предполагал решить ее, подняв корму корабля над землей настолько, чтобы водолазы смогли добраться до распоротой и потрескавшейся обшивки днища.

Фетерстон принял другое решение. Он намеревался не поднять корабль, а накренить его на правую сторону.

Днем 20 октября он поставил «Кохран» в четырехстах ярдах от берега и протянул трос его лебедки к «Джозефине». Фетерстон приказал также включить помпы и компрессоры, откачать воду и закачать воздух, чтобы хотя бы на несколько дюймов поднять корму над дном. На «Кохране» заработала лебедка. Его двухдюймовый трос натянулся как струна, и «Джозефина» накренилась на три фута вправо. Этого оказалось достаточно.

Под машинным отделением теперь образовалось достаточно места, чтобы Нолан и Сквайр смогли проползти туда и наложить заплатки.

Погода, казалось, собралась сделать все, чтобы поднять давление у Фетерстона. Еще до окончания работ вечером 20-го задул ураганный северо-западный ветер, и к полуночи волны опять стали перехлестывать «Джозефину», угрожая помпам и компрессорам на палубах. Только очень смелые, на грани риска действия Боба Купера и Бака Дассильвы избавили судно от этой неприятности. До окончания урагана пришлось прекратить все работы.

А ураган продолжался без перерыва весь следующий день.

Фетерстон постепенно терял терпение, а его люди, настроенные философски, пользовались благами передышки.

Спасатели, не желая того, стали поистине приманкой для орд туристов, которые нахлынули на остров. Толпы жителей материка, в ярких рубашках и широкополых соломенных шляпах, взбирались на скалы, чтобы глазеть на сидящие на мели корабли. Среди них особую активность проявляли живописные стайки туристок, чье восхищение загорелыми и мускулистыми спасателями было весьма бурным.

Происходили и события почти фантастические. В команде «Джозефины» был скромный молодой техник из деревушки в Кейп-Бретоне. Будучи приверженцем Пресвитерианской церкви, он считал женщину инструментом дьявола. К несчастью для него, одна из туристок, статная блондинка, решила, что молодой техник — как раз то, что ей «прописал доктор», а ее туристическое бюро таких услуг не предоставляло.

Поскольку ее интерес стал явным, молодой техник все откровеннее страдал. Однажды она всю ночь пикетировала «Лейчестер», и бедняга вообще не решился сойти на берег. Но это его не спасло. Ранним утром он проснулся от шороха шелкового платья и когда зажег спичку, то увидел упрямую «приспешницу дьявола», которая взобралась на корабль, проникла в каюту и уже готовилась нырнуть к нему в койку.