Змеиное Кольцо - Моуэт Фарли. Страница 6

Тот факт, что это возмущение оставалось незамеченным в течение пяти дней, не значил, что о нем вовсе забыли или игнорировали. Бюро погоды США, которое являлось одним из мировых экспертов по ураганам благодаря своему длительному и трагическому опыту, стремилось определить его дальнейшее развитие. После пяти дней, когда о нем не поступало никаких сообщений, Бюро погоды решило больше не ждать. 8 сентября в 08.00 бывший бомбардировщик дальнего действия США вылетел с базы Гуантанамо на Кубе и взял курс на восток, в океан.

В 1948 году наблюдение за ураганом с воздуха было чем-то новым, необычным и очень опасным. О строении и внутренней природе штормовых циклонов, которые в Атлантике называют ураганами, знали тогда не так много. В частности, то, что ветры во внутренних областях циклона, около его «глаза», в отдельные моменты могут достигать скоростей в двести пятьдесят миль в час, а эффективный диаметр Змеиного Кольца меняется от пятидесяти миль до четырехсот пятидесяти. Также было известно, что ураганам требовалось в среднем от пяти до семи дней, чтобы достичь своей полной магнитуды, и что двигаются они со скоростью от десяти до тридцати миль в час. Обычно — по параболе, проходящей по впадине — области общего низкого давления между прилегающими областями повышенных давлений. Знали, что большинство ураганов Северной Атлантики возникали либо в Сахаре, либо в районе островов Зеленого Мыса, либо в западной части Карибского моря. Вот что было известно и команде рекогносцировочного самолета, которая получила приказ определить местоположение и оценить состояние урагана, исчезнувшего у островов Зеленого Мыса.

Самолет поднялся до 15 тысяч футов в ясные и безоблачные небеса. Первый и второй пилот не видели ничего, кроме спокойных голубых вод под собой да спокойного голубого неба над головой. Оператор радара, лицо которого в свете экрана казалось зеленым, как у лешего, внимательно следил за метаниями луча на экране радара, но ни единый световой всплеск, ни единый сигнал не исказил блестящую поверхность кинескопа.

Метеоролог, тщательно следя за показаниями приборов, то и дело поглядывал на горизонт через стекло своего купола. Полет был обычный — спокойный и скучный. Слышно было, как тяжело работают четыре мотора, а далеко внизу скорее угадывался, чем виделся холодный блеск океана.

Лишь через четыре часа оператор начал замечать на своем экране слабые вертикальные сигналы.

— Что-то происходит, — сказал он по интеркому. — Похоже на полосу сильного дождя, пеленг 103 градуса, удаление 20 миль.

— Действительно, что-то есть — ответил пилот — посмотри-ка вперед.

Небо затягивалось дымкой под огромным перистым облаком, висящим на такой высоте, что казалось, оно парит где-то за пределами земной атмосферы. Тусклое, бледное солнце едва просвечивало из-за него. Прямо над самолетом из моря вырастала огромная полоса пурпурного цвета. Узкие длинные полосы высоких слоистых облаков начали наползать выше и ниже самолета, потоки внезапно хлынувшего дождя заливали иллюминаторы.

Самолет продолжал спокойно поглощать расстояние, а поверхность океана тем временем становилась все менее отчетливой и наконец через несколько минут вовсе потемнела и исчезла из вида. Самолет начал метаться и дрожать, словно говорил, что не хочет приближаться к пурпурной стене, которая теперь высилась у восточного горизонта, вздымаясь на высоту 20 тысяч футов.

В наушниках шести членов экипажа снова послышался голос пилота:

— Вот оно. Мы спустимся до восьми тысяч и пойдем на этой высоте. Выглядит это ужасно. Но ничего, парни, давайте.

Через десять минут самолет втянуло в Змеиное Кольцо. Следующие двадцать минут все шестеро, ухватившись за что попало, удерживались в висячем положении, надеясь на удачу и мастерство командира. Пилот и второй пилот, в четыре руки, воюя со штурвалом, едва удерживали самолет на курсе. Но невидимый противник-ветер снова и снова лишал самолет равновесия, заставляя его то резко скользить вниз с небес, то грубо бросая его вверх, в черную бездну. Рев четырех мощных моторов заглушал адский шум ветра. Между бесформенными грудами облаков то и дело сверкали молнии.

Лица пилотов покрылись потом, пот лился ручьем по их спинам. Самолет качался, его крылья колебались, словно гибкие лезвия шпаг.

И вдруг засветило солнце. Исчез неведомо куда ветер. Самолет, обретя прежнее спокойствие, заскользил неправдоподобно плавно по своим воздушным рельсам — как в часы перед штормом.

Внизу команда видела сверкающее спокойное море, но с боков их по-прежнему окружала сплошная облачность. Они находились в центре кольца.

Пилот, расслабившись, заложил вираж, и в течение получаса они мирно и внешне беззаботно двигались с крейсерской скоростью в затаенном сердце урагана. За это время метеоролог успел закончить свою работу, а штурман определить местоположение по солнцу. Оператор радара — это был его первый полет в урагане — как зачарованный смотрел на свой экран — сплошное кольцо всплесков вокруг самолета.

— Вроде мы сидели в стеклянной бочке, прямо в ее середине, а бочка опускается в самый темный круг ада, — рассказывал он потом.

Самолет начал неуклонно терять высоту и летел уже в тысяче футов от океана. Это был не тот океан, который обычно видели множество людей. Он был белый, а не голубой. Команда не на шутку испугалась, напряженно следя за гигантскими волнами, взлетающими вверх и взрывающимися там огромными вулканами пены. Это было море, которое сошло с ума, доведенное до безумия ветром, и теперь, освободившись от него, металось в маниакальной страсти саморазрушения.

Самолет начал снова медленно подниматься, все еще находясь в спокойной зоне — центре шторма, радист без паники передавал метеорологические данные.

Змеиное Кольцо - pic_5.jpg

«ЦЕНТР УРАГАНА ОРИЕНТИРОВОЧНО ИМЕЕТ 15 МИЛЬ В ДИАМЕТРЕ, ДАВЛЕНИЕ НА 1400 ФУТАХ — 950,04 МИЛЛИБАРА, МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ В 13.45 17°00? СЕВЕРНОЙ ШИРОТЫ И 47°00? ЗАПАДНОЙ ДОЛГОТЫ, ПРИМЕРНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ДВИЖЕНИЯ 280°, СКОРОСТЬ 12 УЗЛОВ, МАКСИМАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ ВЕТРА В ПЕРЕДНЕМ КВАДРАТЕ 130 ПЛЮС».

Поднимаясь в воздух при ярком солнечном свете, самолет начал выходить из урагана на высоте 16 тысяч футов, неуклонно набирая высоту. На высоте 25 тысяч футов команда, надевшая кислородные маски, смогла взглянуть вниз и наблюдать, как ураган движется под ними. Они видели гигантский вертикальный столб, из которого они поднимались, и окружающее его в плотной темной массе гигантское завихрение распоротого ветром облака. Тьма растекалась во все стороны до самого горизонта.

Второму пилоту пришло на ум необычное сравнение.

— Смотри, — сказал он по интеркому командиру самолета, — похоже на пластинку электропроигрывателя самого Господа Бога. Представь себе пластиночку на сотню миль в поперечнике и три мили в высоту, исполняющую мелодию, от которой лопаются барабанные перепонки.

Пилот не ответил. Его внимание сосредоточилось на крыле. Со своего места он мог сосчитать по крайней мере пятьдесят выскочивших заклепок, а морщины на деформированной обшивке говорили о том, что если к этому добавить невидимую часть крыла, то их могло быть намного больше. Ситуация не безопасная; осторожно развернув самолет, он взял курс на аэродром.

Отчет разведывательного самолета, еще находящегося в воздухе, был получен в Майами и сразу же по радио передан в Центральное бюро погоды США в Вашингтоне. Три человека, дежурившие у аппарата, приняли сообщение. Один, главный специалист по ураганам, оторвал ленту от ролика и подошел к огромной пластиковой карте Северной Атлантики, висящей на стене. Неторопливо, но уверенно он начал переводить полученную информацию в символы, нанося их голубым маркером.

В точке, где находился самолет, — в самом сердце циклона он провел круг диаметром в двадцать миль и в центре пометил его жирной буквой L. Вокруг этого главного круга он начертил шесть концентрических окружностей, каждая из них представляла собой все более крупную изобару: последняя из них имела диаметр почти в триста миль.