Гладиаторы (СИ) - Андриенко Владимир Александрович. Страница 43

Децебал откровенно поведал Аристомену о своих планах касаемых восстания гладиаторов. Тот слушал внимательно, но когда гладиатор закончил, престал жевать и стал смеяться.

– Вон куда хватил. Славы гладиатора Спартака захотелось? Я видел твои глаза, когда ты рассматривал рисунок в доме моего господина. Я еще тогда понял, что ты за птица, дакиец.

– И я хочу, чтобы ты нам помог. Я тоже увидел в твоих глазах ненависть к хозяевам. Разве я ошибся?

– Моя ненависть сожгла мою душу уже давно и сама выгорела до тла. Но с чего вы взяли, что я стану помогать вам? Да вы хоть знаете, что такое восстание?

– Чего с ним говорить, Децебал, – зашипел фракиец. – Он стал хозяйским псом. Привык жрать объедки со стола римлянина.

– Ну, ты не шипи, – старик смело посмотрел в глаза громадному фракийцу. – Меня не так легко напугать. Я не пёс. Я ненавижу хозяев больше чем ты. Я видел на своем веку больше рабских выступлений, чем ты прожил лет на свете. Знаешь, чем они закончились? Рабов распинали на крестах, жгли на огне, варили в кипящем масле.

– И ты боишься?

– Боюсь? Нет. Я стар и моя жизнь ценности для меня самого не представляет. Но я не хочу помогать в деле, что не принесет ничего кроме смерти и горя.

– Но с чего ты решил, что у нас ничего не выйдет? – спросил Децебал.

– Да потому, что сделать то, что сделал Спартак, может повторить далеко не каждый.

– Децебал сможет! – решительно заявил Келад.

– Погоди, Келад. Не стоит меня слишком перехваливать. Скажи, Аристомен, что, по-твоему, нужно для успешного восстания рабов?

– Многое! – раб выпил новый фиал. – Во-первых, нужен вождь, способный вести за собой людей. И такому вождю нужно иметь силу характера и способных друзей. Но самое главное – это счастье. Без него ваш бунт – обречен.

– А что, по-твоему, такое счастье?

– Это удачное совпадение примет. Восстания рабов подобны кострам. Если есть сухие дрова и если сложить их в большую кучу, то достаточно икры и пламя займется и погасить его будет нелегко. Рабы те же поленья, но их нужно собрать воедино.

– Не во всем я согласен с тобой, старик, – возразил Децебал. – Если я подниму меч восстания, и за мной пойдут мои люди из гладиаторских казарм, то вскоре эти поленья сложаться сами в большую кучу. Нам стоит создать только ядро восстания. В сельских эргастериях и рыбозасолочных сараях множество рабов возьмутся за оружие.

– Это так, – кивнул старик в знак согласия. – Но придут когорты римских легионеров, тех, кто завоевал мир, и опрокинут вас. Они зальют кровью огонь вашего восстания.

– Мы умеем драться, старик.

– Верно! – поддержал дака Келад. – Децебала знают как отличного бойца и за ним люди пойдут.

– Но здесь в провинции Капанья два легиона! А это по 6 000 солдат ветеранов в каждом. Знает ли он законы войны? – палец старого раба уперся в Децебала.

– Знаю, старик. Да и не один я буду. И для этого нам нужен ты.

– Но я не полководец.

– Этого от тебя не потребуется. Ты отлично знаешь Помпеи и у тебя везде есть связи. Ты знаешь, кто есть кто. И если ты сведешь меня с нужными людьми, то мы найдем среди рабов и воинов и командиров, знающих тактику войны при помощи которой побеждают римляне. Мы вместе выработаем план борьбы и сумеем занять выгодное положение и выиграть первые битвы, как это было в случае со Спартаком. Уже сейчас в казармах школы Акциана есть рабы, что имеют опыт командования войсками.

– Да мы и не собираемся идти на Рим. Мы поднимем рабов в Помпеях, а пока император и сенаторы очухаются, мы захватим корабли и уйдем от них! – загремел Келад.

– Уйдете? А римский флот? Да вас перехватят и пустят на корм рыбам! Ибо война на море еще сложнее, чем война на суше! А среди вас есть флотоводцы? Спартак, о котором вы вспоминали, также выбрал этот путь в конце своего восстания. Он увел свои рабские легионы на юг и договорился с пиратами, чтобы они эвакуировали его войска из Италии. Но пираты взяли у него деньги и предали его.

– Но мы не станем ни с кем договариваться, – горячо возразил Келад. – Мы захватим корабли сами! Здесь в гаванях, если мы опрокинем римские войска Кампании, нашими станут сотни кораблей!

– А ты видел римские боевые триеры в морском бою, когда дружно грянут корабельные камнеметы и с твоих палуб сметет воинов? У римлян опытные моряки.

– И среди нас такие найдутся. Среди рабов немало бывших пиратов, что мечтают о свободе.

– С тобой тяжело говорить, фракиец. Ты ничего не понимаешь! Ничего! Твои пираты не смогут управлять судами эффективно, ибо у них нет команд. А команды должны состоять из хороших моряков и самое главное они должны знать друг друга и действовать слаженно. А у вас нет времени чтобы собрать достаточное количество моряков и поэтому первое же сражение на море вы проиграете.

– Да погодите вы! – прервал их спор Децебал. – Келад не прав. У нас среди гладиаторов есть такие, что хотят пойти по предложенному им пути. Но я поднимаю рабов на борьбу совсем не затем, чтобы нахватать в Помпеях добра, украсть корабли и податься восвояси. Нет! Я хочу вести людей против Рима и его несправедливых законов. Я хочу расшатать опоры на которых стоит эта проклятая империя.

– Но эти опоры стоят уже века! Ты самонадеян, дак. А я повидал на своем веку немало таких самонадеянных людей. Вожди из них никудышние.

– Пока опоры империи стоят! Пока рабы не нанесут им удар! И первый удар уже нанесен Спартаком. Мы нанесем удар снова! И я готов отдать свою жизнь ради этой священной борьбы.

– Но могущественные цари не смогли поколебать основы Римской империи!

– Цари не рабы. Рабы станут драться отчаянно. Так как цари не могут! Ты не знаешь силу рабского бунта, старик. Мы запалим большой пожар! Но действовать нужно осторожно, чтобы до времени никто не узнал о наших намерениях.

– Это сделать нелегко, особенно если о заговоре знают много людей.

– Вот поэтому я и обратился к тебе, старик.

– Твоя уверенность в победе мне нравиться, гладиатор. Я помогу тебе и твоим друзьям….

Когда веселье было в самом разгаре, к Децебалу подошел человек. Судя по одежде, это был раб. Рабы частенько спускали украденные и или полученные в виде подачек от хозяев деньги в кабаке у Диокла. Тому было абсолютно все равно из какого источника черпать сестерции лишь бы их постоянный поток в его таверну не прекращался.

– Ты тот, кого называют Децебал? Гладиатор? – спросил раб.

– Да это я. Чего тебе нужно?

– Я получил двадцать сестерциев за то, что найду тебя и предам вот это кольцо и слова «Жду у лавки Гермогена недалеко от дома Акциана сейчас. Приходи как можно быстрее. Этот вопрос жизни и смерти».

– А кто это предал?

– Я не знаю. Мне заплатили, и я исполнил поручение. Прощай, – раб завернувшись в драный плащ исчез среди толпы.

«Цирцея зовет меня. Это её кольцо. И я поклялся никогда не приходить к ней больше. Но ведь в этот раз она не просто зовет меня для любовных утех. Может, ей нужна моя помощь? Она же почему-то назначила свидание у дома нашего ланисты, а не у себя как обычно? И что значат эти слова о жизни и смерти?»

– Ты что не пьешь, Децебал? – спросил фракиец, увидев тревогу на лице друга.

– Я должен ненадолго отлучиться.

– Сейчас? Это в самый то разгар пирушки?

– Да. Именно сейчас.

– А-я, я догадался почему. Тот оборванец принес тебе весточку от женщины? Тогда иди. Это совсем другое дело. Мои крошки сегодня меня на свидание не приглашали и потому я не смогу развлечься в женском обществе. Хотя и у папаши Диокла есть девки, но вот Кирн смотрит на них с отвращением, а старик уже в них не нуждается. Не могу же я покинуть товарищей? Поэтому станем пить дальше. А ты иди, друг. Иди и развлекайся. Даже рабу-гладиатору иногда нужны развлечения.

Децебал поднялся и покинул таверну. Ему нужно было поторопиться. Он чувствовал, что женщина вызвала его не просто так из прихоти. Произошло действительно что-то серьёзное. Поначалу он думал взять с собой друзей, но передумал. Ведь она звала его одного, и дело могло быть тайным.