Путешествие вокруг света 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях „Надежда“ и „Нева“» - Крузенштерн Иван Федорович. Страница 46

Бурная и мрачная погода продолжалась во всю ночь. Однако я не хотел пропустить благоприятствовавшего ветра и взял курс несколько южнее выше упомянутого южного острова. На старых картах Японии, приложенных к путешествию Кемпфера, к истории путешествий Г-на Лагарпа, и к истории Японии Шарлевоя, показан остров Фатзизио под широтою 31°,40, т. е. 1°,35 южнее, нежели на карте Арро-Смита, который последуя Даньвилю, ^[77]положил сей остров в широте 33°,15, а остров южной или t'Znyden Eyland под 32°,30. Итак прежде упомянутые определения не заслуживают никакой доверенности. ^[78]

По утру NO шторм несколько утих и уклонился к SSW. В 8 м часов подул ветр опять от NO и свирепствовал с прежнею силою, быв сопровождаем великим дождем. Во время скорой перемены ветра от SW к NO, при которой несколько минут было довольно тихо, показались многие бабочки и морские нимфы, бывшие явным признаком близости земли; в сие же время прилетела на корабль сова, которую естествоиспытатель Тилезиус срисовал, и почитал сие для себя немаловажным приобретением; погода была так пасмурна, что горизонт наш был не ясно виден. Возвышение ртути в барометре, при сей бурной погоде было столь велико, что судя по прежним примечаниям никак не ожидал я того, а именно: 29 дюйм. 45 лин. Господину Горнеру удалось взять несколько высот в полдень, по коим найдена широта 31°,13; долгота же вычислена 220°,50, совершенно сходственная с числимою. В сии последние сутки переплыли мы 181 милю и по карте находились около 1/4° севернее средины пролива Ван-Димена, которым пройти имел я намерение; а потому и держал курс W. Только днем склонялись мы несколько к северу, в чаянии увидеть землю. Мне неизвестно ни одно описание, в коем бы упоминалось о сем проливе, даже положение оного на Француских и Аглинских картах показано весьма различно. По Арро-Смитовой карте лежит пролив между островом Ликео, отделяемым от большего острова Киузиу узким проливом и островом, именуемым Танао-Сима. На Францускихзь же картах показан он между островами Киузиу и Ликео. Широта входа в оный довольно впрочем сходствует на обеих. Вскоре увидим, что показание сего пролива как на Француских, так и Аглинских картах весьма несправедливо. По прибытии нашем в Нангасаки рассказывал мне Капитан Мускетер,начальник бывшего там Голландского корабля, что пролив сей открыт в начале 17 го столетия случайным образом: а именно, что один Голландской корабль, шедши из Нангасаки в Батавию, пронесен сильным штормом вдоль пролива сего; почему Капитан сего корабля называемой Ван-Димен,дал ему свое имя. Г-н Мускетер,казавшийся мне весьма мало сведущим человеком, обещался прислать мне одну старую Голландскую книгу, в которой находится, по словам его, повествование об открытии сего пролива. Вероятно, что Японская недоверчивость и подозрение не позволили ему исполнить своего обещания.

23 го в широте 31°,13 и долготе 221 найдено склонение магнитной стрелки 1°,2 восточное. В следующее утро, в долготе 223° было оное 0°,2 западное; в вечеру того же дня под широтою 31°,20 и долготою 225°,00 возрасло сие западное склонение до 2°,49. Отсюда можно заключить, что мы перешли чрез магнитной меридиан под 31°,15 широты северной и 222°,20 долготы западной.

24–25

24 го был первой хороший день с отплытия нашего из Камчатки, которым и не упустили мы с Господином Горнером воспользоваться для поверения своих хронометров. Два вычисления лунных расстояний от Венеры, взятых каждым из нас в половине шестого часа утра показали в полдень долготу 223°,21. Из семи вычислений лунных расстояний от солнца, между коими величайшая разность была 6,45 , вышла долгота в полдень 223°,28. По Арнольдову хронометру No. 128 и Пеннингтонову, неразнствовавшим в сей день ни одною секундою, найдена оная = 223°,16; по малому же Арнольдову No. 1856 = 223°,30,45". 25 го среднее из 20 ти лунных расстояний от солнца, обсервованных в следующий день, показало погрешность No. 128 только две минуты. Сие близкое сходство не позволяло сомневаться нам о верном ходе хронометров и я с нетерпением ожидал скоро увидеть берег Японии, положение которого могли мы при сих обстоятельствах определить с точностию. Множество бабочек, морских нимф, береговых птиц, плавающих древесных ветвей и травы уверяли нас довольно, что мы находились от оной в близости.

28 го в 10 часов пред полуднем показалась нам наконец Япония на NW в то самое время, когда наблюдали мы лунные расстояния, по которым, так же как и по вчерашним наблюдениям, вышла погрешность хронометра No. 128, только несколько минут. Немедленно переменил я курс свой и велел держать на NW при слабом WSW ветре. В полдень широта наша, обсервованная многими секстантами с великою точностию, была 32°,5,34"; долгота по No. 128 226°,22,15". В сие самое мгновение находился от нас высокой мыс на NW 28° в расстоянии около 36 миль. Пред сим мысом видно было несколько малых островков, но оные, уповательно, соединяются с матерою землею. Ветр, дувший до сего слабо, сделался в 4 часа по полудни немного свежее и способствовал нам подойти ближе к земле; но при захождении солнечном все еще находились мы в расстоянии от ближайшего к нам берега более 20 миль, где достать дна не можно было 120 саженями.

29, 30. Октябрь 1–3

Видимые нами пределы земли пеленгованы на NW 20°,30 и NW 41° упомянутой мыс был юговосточнейший сего берега. Положение его от корабля не способно было к точному определению долготы и широты однако я полагаю, что погрешности состоять в нескольких разве минутах. Сей мыс лежит по наблюдениям нашим под 3S°,38,30" широты и 226°,43,15" долготы и есть вероятно южный мыс Сикокфа. От оного, берег круто заворачивается к северу и кажется, что составляет залив, коего северный и западный берега могли мы видеть. От залива простирается берег на WNW и в сем направлении, казалось, находится бухта. Гористый, ближайший к мысу берег склоняется мало по малу до того места, в коем полагали мы другой залив; после же возвышается опять вдруг так, что в задней части полагаемого нами залива образуется великая долина, ограничиваемая с восточной стороны цепью гор, а с другой утесистыми горами, из коих преимущественно отличаются две своею высотою; от чего сия часть берега весьма приметна. Надежда моя продолжать описание сего берега скоро уничтожилась. На рассвете следующего дня видели мы землю на NW 10°; но, только что начали держать курс к оной, вдруг помрачилось небо. Мы не только потеряли берег из виду; но и видимой наш горизонт простирался не далее одной Аглинской мили. Ветр дул сильно от NO; дождь шел беспрерывно. При сих обстоятельствах почитал я приближение к берегу бесполезным и опасным; наипаче же потому, что мы на карты, хотя оные были и лучшие, не могли никак положиться. Оные не заслуживали доверенности по несходству в показаниях долготы и широты главных мест, положения берегов, островов и даже пролива Вандименова. Мы стали держат курс к WSW и W под малыми парусами. Под вечер сделался ветр еще сильнее. Великой дождь продолжался беспрестанно. Небо грозило страшными тучами. Почему я и решился под зарифельными марселями остаться до утра. В полночь сделался совершенной шторм. Тогда мы поворотили к Осту и продолжали лежать сим курсом во весь следующий день, в которой буря свирепствовала с прежнею силою. Ночью шторм утих и ветр сделался от SO. На рассвете дня начало проясниваться. Скоро после показалось и солнце. Почему и направили мы курс свой к берегу. Но сильное волнение от SO и беспрестанное понижение ртути в барометре, не взирая на сияние солнечное, позволившее с довольною точностию обсервовать нам широту 31°,7 северн. и долготу 297°,40 западн., были верными предвестниками нового от SO шторма. До 11 ти часов продолжали мы плыть к западу, потом поворотив к югу поставили столько парусов, сколько кораблю нести можно было. В полдень состояние погоды не позволяло уже более сомневаться о наступающей бури. Волны, несущиеся от SО, казались горами. Бледной цвет солнца скоро помрачился бегущими от SО облаками. Ветр, постепенно усиливаясь скрепчал в один час по полудни до такой степени, что мы с великою трудностию и опасностию могли закрепить марсели и нижние паруса, у которых шкоты и брасы, хотя и по большей части новые, были вдруг прерваны. бесстрашие наших Матросов, презиравших все опасности, действовало в сие время столько, что буря не могла унести ни одного паруса. В 3 часа по полудни рассвирепела наконец оная до того, что изорвала все наши штормовые стаксели, под коими одними мы оставались. Ничто не могло противустоять жестокости шторма. Сколько я ни слыхивал о тифонах, случающихся у берегов Китайских и Японских, но подобного сему не мог себе представить. Надобно иметь дар стихотворства, чтобы живо описать ярость оного. Довольно здесь рассказать только о действии его на корабль наш. По изорвании штормовых стакселей, мы желали поставить зарифленную штормовую бизань, но сего сделать совершенно было не возможно и потому корабль оставался без парусов на произвол свирепых волн, которые, как казалось ежеминутно поглотить его угрожали. Каждое мгновение ожидали мы, что полетят мачты. Хорошая конструкция корабля и крепость вант спасли нас от сих бедствий.