По всему свету - Даррелл Джеральд. Страница 15

Лишь относительно недавно ученые сумели, во всяком случае отчасти, решить эту загадку. Открытие эхолокации — излучения и восприятия отраженных от предмета звуковых сигналов — побудило некоторых исследователей задуматься, не этот ли способ применяют летучие мыши. Опыты позволили обнаружить интереснейшие вещи. Сперва летучим мышам залепили глаза крохотными кусочками воска; как и следовало ожидать, они продолжали летать, благополучно огибая все препятствия. Тогда кроме глаз им залепили уши. Сразу способности обходить препятствия пришел конец, и мыши вообще предпочитали не летать. При одном закрытом ухе они кое-как летали, но часто натыкались на мешающие предметы. Стало ясно, что летучие мыши нащупывают препятствия звуковыми сигналами. Исследователи закрыли подопытным животным ноздри и рот, оставив уши открытыми. И в этом случае летучие мыши не могли избежать столкновений. Получалось, что и уши, и ноздри, и рот животных составляют части локационного аппарата. Тончайшие приборы позволили установить, что в полете летучая мышь непрерывно излучает пучки ультразвуковых импульсов, не воспринимаемых человеческим ухом. В секунду издается около тридцати таких сигналов. Отраженные препятствиями импульсы воспринимаются ушами, а у некоторых видов — своеобразным мясистым наростом на конце мордочки. Так летучая мышь распознает, что и на каком расстоянии находится впереди. Словом, перед нами самый настоящий эхолокационный аппарат. Но один момент продолжал озадачивать исследователей: при излучении звукового импульса необходимо отключать принимающее устройство, включая его только для приема отраженного эха, иначе будут регистрироваться оба сигнала и получится неразбериха. На электрической аппаратуре это возможно, но как справляется с той же задачей летучая мышь? Оказалось, что ухо мыши оснащено крохотным мускулом, который при излучении сигнала сокращается, перекрывая слуховой аппарат. Послан импульс — мускул расслабляется, ухо готово воспринять эхо.

Пожалуй, самое удивительное не столько то, что летучие мыши располагают собственным эхолокационным устройством — от природы всякого можно ждать, — сколько то, что они так сильно опередили в этом человека. Окаменелости летучей мыши найдены в отложениях нижнего эоцена; по ним видно, что тогдашние особи мало чем отличались от своих нынешних сородичей. Выходит, летучая мышь пользуется эхолокацией около пятидесяти миллионов лет. Человек освоил этот способ ориентации лишь несколько десятков лет назад.

Первый приведенный мной пример явно заставил капитана призадуматься. Он уже не был уверен, что выиграет пари, однако несколько приободрился, когда я сказал, что обращусь теперь к области электричества. Недоверчиво усмехнувшись, капитан заявил, что не так-то просто будет убедить его, будто животные пользуются электрическим освещением. Я подчеркнул, что речь идет не об освещении, а об электричестве вообще, и здесь можно привести много примеров. Взять хотя бы электрического ската, своеобразное создание, смахивающее на сковороду, побывавшую под паровым катком. У этой рыбы отменная защитная окраска под цвет песчаного дна, к тому же скат обзавелся досадной привычкой наполовину зарываться в песок — поди разгляди его! Мне самому довелось однажды наблюдать эффект от воздействия электрических органов ската, занимающих обширную площадь на его спине.

Дело было в Греции. Я сидел на берегу и смотрел, как один крестьянский паренек ловит рыбу в мелком песчаном заливе. Идя по колено в прозрачной воде, он держал в руках острогу, обычно применяемую для ночного лова. Молодой рыбак явно преуспел: он уже добыл несколько крупных рыб и небольшого осьминога, прятавшегося среди камней. В ту самую минуту, когда паренек поравнялся со мной, произошло нечто весьма странное и неожиданное. Только что он медленно шагал, напряженно всматриваясь в воду и держа наготове острогу, а тут внезапно вытянулся в струнку, будто часовой, чтобы тотчас ракетой вылететь из воды с диким воплем, который, наверно, было слышно за километр. Бедняга плюхнулся обратно в воду и с еще более громким воплем снова прыгнул вверх. Упал и, уже не в силах встать, дополз до берега, волоча ноги по дну. Подбежав к нему, я увидел, что его колотит дрожь; весь белый, он дышал так, словно только что пробежал два круга по стадиону. То ли электрический разряд на него так подействовал, то ли он просто перепугался — не знаю, во всяком случае больше я в этом заливе не купался.

Среди наделенных электрическими органами рыб, пожалуй, больше всех известен электрический угорь, который, как ни странно, систематически относится вовсе не к угрям, а к карпообразным. Эти крупные, темной окраски рыбы живут в реках Южной Америки, достигая свыше двух метров в длину при толщине с бедро человека. Конечно, многие рассказы про них сильно преувеличены, тем не менее большой электрический угорь способен своим разрядом сбить с ног лошадь, форсирующую поток.

Во время моей экспедиции в Британскую Гвиану мне очень хотелось поймать и привезти в Англию электрического угря. Был случай, когда мы разбили лагерь у реки, кишевшей угрями, однако они укрывались в глубоких норах, вырытых водой в каменистых берегах. Большинство этих нор сообщалось с воздухом промоинами. Подойдешь к такой промоине и потопаешь ногами — раздраженный угорь издает странный рыгающий звук, словно под землей у ваших ног притаился увесистый кабанчик.

Сколько я ни старался, электрические угри не шли мне в руки. Но вот однажды вместе с моим товарищем и двумя индейцами я отправился за несколько километров в деревушку, жители которой славились как завзятые рыболовы. Мы приобрели у них различных животных, в том числе совсем ручного древесного дикобраза. А затем, к моей великой радости, нам принесли электрического угря, заточенного не в слишком прочную на вид корзину. Поторговавшись, мы закупили всю эту живность, погрузили в лодку и направились обратно к своей базе. Дикобраз сидел на носу, с увлечением наблюдая сменяющиеся пейзажи; перед ним стояла корзина с угрем. На полпути к базе угорь вырвался на волю.

Первым это заметил дикобраз. Явно приняв электрического угря за змею, он удрал с носа лодки и попытался вскарабкаться мне на голову. Вырываясь из его когтистых объятий, я вдруг увидел, что угорь решительно направился в мою сторону, и исполнил акробатический трюк, на какой в жизни не считал себя способным. Держа в руках дикобраза, я из сидячего положения подскочил прямо вверх и, пропустив угря, приземлился на то же место, нисколько не нарушив равновесия утлой лодчонки. Перед моим внутренним взором отчетливо встал эпизод с греческим пареньком, который наступил на электрического ската, и мне отнюдь не улыбалось пережить по милости угря нечто подобное. К счастью, никого из нас не ударило током, так как все попытки водворить угря обратно в корзину кончились тем, что он выскользнул через борт в реку. Не могу сказать, чтобы меня это безмерно огорчило.

Помню, как мне в зоопарке довелось кормить электрического угря, обитавшего в бассейне. Смотреть, как он управляется с добычей, было очень интересно. Полутораметровый верзила запросто приканчивал двадцатисантиметровых рыб, которых ему подавали живьем. Поскольку он умертвлял их мгновенно, меня не мучили угрызения совести. Угорь явно знал свои часы кормления и начинал плавать взад-вперед по бассейну с монотонностью караульных, вышагивающих перед королевским дворцом в Лондоне. Как только в бассейне появлялась добыча, он застывал на месте, не сводя с нее глаз. Подпустит сантиметров на тридцать — радиус действия его электрической машины — и вдруг начинает дрожать, словно во всю длину его темного тела заработал генератор. Не успеешь и глазом моргнуть, как его жертва, буквально осаженная на ходу, уже мертва и медленно всплывает кверху брюхом. Угорь подходил вплотную, разевал пасть, и рыба исчезала в его чреве точно в шланге пылесоса.

Благополучно справившись с задачей на электричество, я обратился к другой области — медицине. Объявил, что дальше речь пойдет об анестезии, и увидел на лице капитана еще большее недоверие, чем прежде.