Короли Вероны - Бликст Дэвид. Страница 149

Он уже собрался догнать Марьотто, когда услышал крик:

– Синьор!

Кангранде резко обернулся.

– Вы их нашли?

– Нет, синьор! Сюда едет карета!

– Плевать на карету! Копайте!

Однако Кангранде сразу догадался, чья это карета. Голый по пояс, весь в грязи, он двинулся к дороге. Карета остановилась, и из нее под дождь вышла Джованна. Один из двоих плотных, дородных грумов-иностранцев не замедлил подстелить ей под ноги ковер. Второй грум раскинул плащ над головой госпожи. Не обращая внимания на усилия слуг, Джованна из рода Антиохов решительно зашлепала к мужу и остановилась, глядя ему в лицо. Покрытый глиной Кангранде шагнул к жене и поцеловал ее в щеку. Она отстранилась.

– Ты нашел мальчика?

– Нет. Зачем ты приехала?

– А ты зачем? – парировала Джованна. Временами в ее прекрасном лице прослеживались черты предка, железного Фридриха II.

Кангранде сверкнул зубами, ярче показавшимися еще на темном от грязи лице.

– У меня не было выбора. – Его ужас уступил место удивлению, когда за спиной Джованны показался Данте. Поэт с трудом выбирался из кареты через высокую деревянную дверь.

– Маэстро Алагьери, и вы уже знаете?

Приблизившись, Данте произнес:

– Я знаю, что мой сын где-то здесь, что веронская армия выиграла битву и что пропали дети. Мне бы хотелось услышать подробности.

– Да, Франческо, – пропела Джованна, – пожалуйста, просвети нас. Насколько мы поняли, перемирие с Падуей закончилось.

– Закончилось, но мне сейчас не до Падуи, – отвечал Кангранде. – Один из пропавших мальчиков, сын Баилардино, нашелся. Второго засыпало землей. Мы ищем его. С ним сир Алагьери, – мрачно добавил Кангранде.

Джакопо тотчас возник перед Капитаном. Он соскочил с коня и с криком: «Дайте лопату!» бросился к яме.

Ни один мускул на лице поэта не выдал его волнения.

– Скажите, велика ли вероятность, что они живы?

Кангранде открыл было рот, но тут раздался крик:

– Мы напали на след!

Данте бросился ко входу в пещеру впереди Скалигера. Увязая в глине, поэт и его покровитель пробирались к толпе у ямы.

– Что? Что там?

Один из солдат, сверкая в свете факела потным и мокрым лицом, поманил Скалигера.

– Мы слышали голос. Кажется, под землей поют.

– Поют? – Данте ничего не слышал из-за гула голосов спасателей.

– Тихо! Всем молчать! – рявкнул Кангранде.

Солдаты бросили копать и затихли, прислушиваясь. Они едва поверили ушам, когда различили слова:

Пел не один человек. Нет, голосов было два, и оба очень слабые. Схватив лопату, Кангранде с остервенением принялся рыть. К нему тотчас присоединились Данте, Джакопо и все остальные.

Перед ними появилась рука. За руку ухватились, однако хватавших было слишком много – под ними провалились остатки крыши, и рука исчезла. Тогда солдаты стали укреплять крышу туннеля. Рука снова выпросталась на поверхность. Они разрыли яму еще шире, все время выкрикивая имена Ческо и Пьетро.

– Мы здесь! – послышался слабенький голосок.

Лопаты заработали быстрее. Внезапно земля разверзлась, и Пьетро Алагьери сделал глубокий вдох. Он вдохнул отнюдь не самый чистый воздух, однако ему хватило вдоха, чтобы прийти в себя. Пьетро зажмурился, будучи не в силах различить ни одного лица после нескольких часов непроглядной тьмы.

– Пьетро! Ты цел? Как ты, сынок? – в один голос и одними словами воскликнули Данте и Кангранде.

Пьетро попытался рассмеяться, но закашлялся. Ему передали флягу с вином, но он только покачал головой. Он нырнул в нишу, где воздух сохранился за счет того, что упавшие балки образовали нечто вроде шалаша. Данте потянулся за сыном, однако Кангранде охладил пыл поэта, который мог своим весом обрушить «шалаш».

Из-под земли появилась голова, но она принадлежала не Пьетро. На поверхности оказался мальчик, черный как ночь, с глазами яркими, как две полные луны. Он огляделся по сторонам, точь-в-точь как Пьетро, и, точь-в-точь как Пьетро, в первый момент ничего не увидел. Впрочем, что-то подсказало мальчику: самый занятный из его взрослых друзей рядом.

– Ческо! – воскликнул мальчик.

– Ческо! – эхом отозвался Кангранде.

Он вытащил сына из-под земли и передал его ближайшему солдату, тот – следующему… Люди под дождем наглядеться не могли на чумазого малыша.

Катерина была тут же. Увидев приемного сына, она упала на колени.

Ческо взглянул на своего тезку, кашлянул и спросил:

– Что случилось с донной?

– Донна просто устала, – отвечал Кангранде. Он поднял мальчика над головой и провозгласил: – Скала!

Вокруг, сверху и со всех сторон солдаты, рыцари и крестьяне скандировали: «Скала! Скала! Скала!» Так стая диких зверей воет в унисон с вожаком, так первобытное племя, собравшись у костра, повторяет за шаманом непонятные слова заклинания.

Утром они шли в бой с именем Скала; теперь они приветствовали наследника своего правителя.

Джованна, успевшая скрыться в карете, несколько секунд наблюдала эту сцену, затем стала совещаться с грумами.

Поодаль солдаты помогли обливающемуся слезами и сыплющему проклятиями отцу вытащить из-под земли измученного, едва живого сына. Никто не понимал, что за бред слетает с губ Пьетро. Прошел слух, что от пережитого ужаса и напряжения сир Алагьери повредился в уме.

– Giacche, giacche, giacche, [73] – хрипел Пьетро, перемежая хрипы страшным смехом и слезами и не обращая внимания на склоненные над ним лица.

Вскоре на холме запахло праздником. Дождь почти прекратился, легкая морось не помешала развести костер, а вина было вдоволь. Несколько предприимчивых солдат изжарили на вертелах бог знает откуда взявшихся зайцев. Простые люди придумали себе простую забаву – принялись играть в салки с Ческо. Кангранде, обнаженный до пояса, тоже играл, делая вид, что не может догнать мальчика. Вдруг Ческо увидел одного из приведенных для поисков борзых псов и заплакал.

Пьетро и Данте устроились у костра. Пока Катерина утешала Ческо, Кангранде выслушал рассказ Пьетро.

– У Патино было такое лицо, что я сразу понял: он что-то замыслил, – говорил Пьетро, поминутно откашливаясь и прихлебывая воду из фляжки. – Я бросил меч и обнял Ческо. Рукой я закрыл ему рот, чтобы он не проглотил грязь. Затем раздался ужасный грохот. Я думал, пришел наш последний час. Но грохот прекратился. Я на ощупь обнаружил, что деревянные балки упали под углом и образовался этакий шалаш, который закрыл нас с Ческо от осыпающейся земли. Если не шевелиться, можно было жить.

– Пока воздух не кончится, – добавил Кангранде.

– Да, – поежился Пьетро. – Я думал об этом.

– Как вел себя Ческо?

Пьетро тряхнул волосами.

– Как настоящий герой. Представьте, темнота вокруг непроглядная, сыро, холодно, того и гляди, крыша рухнет, а он песню выучил.

– Ты свалял дурака, – проворчал Данте. – Надо было развести костер над пещерой – это был бы сигнал для нашего Капитана.

Пьетро внезапно что-то вспомнил; он раскрыл рот, закашлялся, сглотнул, начал сначала:

– Я встретил Фердинандо. И послал его за помощью.

Кангранде нахмурился.

– Фердинандо – это кузен Петруччо? Ну и где же он?

Пьетро пожал плечами и рассказал, что поручил Детто заботам Фердинандо.

Кангранде покачал головой.

– Мальчика нашел Марьотто. И твоего коня тоже. Значит, нам надо заняться поисками еще одного человека. Сейчас распоряжусь. – Он послал за Нико и объяснил ему ситуацию. Затем снова обратился к Пьетро. Лицо Скалигера выражало глубокую печаль: – Пьетро, прими мои соболезнования по поводу гибели Меркурио.

Пьетро склонил голову.

– Благодарю вас, синьор. Славный был пес. Он будет жить в своем потомстве. – Пьетро сглотнул комок и добавил: – Пришлось пожертвовать собакой ради ребенка.