Кругосветное плаванье «Джипси Мот» - Чичестер Фрэнсис. Страница 53

Спускаясь вниз после уборки парусов, повесил промокшие от брызг палубные штаны у края тамбура, считая, что там стекающая с них вода наделает меньше хлопот, чем в каюте. На несчастье, большая волна залила палубу и хлынула в люк прямо через мои штаны. А без них не обойдешься в штормовую погоду.

В тот день (24 марта) море сильно било, но особенно высокой или крутой волны не развело. Барометр тоже не очень упал. Определил, что нахожусь в северо-восточной четверти проходящего циклона. К полудню разбойничий свист ветра, при котором нелегко сохранить душевное равновесие, перешел в низкий стонущий гул. Волнение на море не стихало. Отложил до вечера подъем генуэзского стакселя. Отлично поужинал, добавив две поджаренные луковицы в разогретые консервированные бобы, запил все это двумя порциями горячего рома “корни”, а на десерт угостился консервированными ананасами. Утолив голод, решил, что яхта несет мало парусов. Совесть мне подсказывала, что пора поставить грот, но очень не хотелось заниматься этим после плотного ужина. Уговаривал себя, что можно до заката обойтись бизанью, ведь подъем бизани требует в 10 раз меньше усилий, чем возня с гротом. Итак, поставил бизань, и это сразу изменило скорость хода. Яхта полетела стрелой, а до того еле плелась.

Ночь после шторма была чудесной. Какая прелесть сидеть на палубе и смотреть на озаренный лунным светом океан! Яхта шла хорошо.

Свои переживания изложил в вечернем радиосообщении:

“Наконец как бы пробуждаюсь от страшного ночного кошмара, каким было плавание в водах южных широт. Есть что-то бредовое в обрушивающихся громадах штормовых валов и диком завывании ветра. Человек ощущает полную беспомощность перед их неукротимой, беспощадной силой. Все это удесятеряется, когда сталкиваешься со стихией в одиночку. До вчерашнего дня не мог избавиться от ощущения, что все еще нахожусь в ветровой тени мыса Горн. По-прежнему было сыро, холодно, пасмурно, бушевал ветер. Состояние моря уже не угрожающее, но все же я буду рад, если удастся оказаться севернее 50-й параллели без встречи с сильным штормом”.

Сигнал отклонения от курса разбудил меня на следующее утро, в 06.00. Заставил его замолчать, но судорога вынудила меня встать. Утренняя заря была прекрасной, но очень холодной. Лег на фордевинд. Пожалуй, можно было бы вынести кливер, но опасался, что ветер при этом курсе того и гляди перебросит паруса.

Произведя утром 25 марта навигационное счисление, обнаружил, что около полуночи пересек 50-ю параллель. Капитаны клиперов, особенно калифорнийских, считали этот момент чрезвычайно важным и всегда подсчитывали время, затраченное ими на обход мыса Горн, начинающийся и заканчивающийся у 50° ю. ш. Я пересек 50-ю параллель к западу от мыса Горн, в Тихом океане, в 0.00 12 марта, а в Атлантике 0.00 уже 25 марта, следовательно затратил на обход 13 суток.

Расстояние, пройденное за это время вокруг мыса Горн, составило 1106,5 мили; в среднем яхта покрывала 158 миль в сутки, при средней скорости 6,58 узла. Пятую неделю подряд “Джипси мот” делала более 1000 миль в неделю. Она прошла 5230,5 мили за 35 суток, в среднем покрывая 149,4 мили в сутки. Здесь, разумеется, учитываются только пробеги по прямым линиям между полуденными местами и полностью исключаются лавировка и другие отклонения от курса.

Глава пятнадцатая. В ПРОСТОРАХ АТЛАНТИКИ

Оставив позади Фолклендские острова, шел теперь путем клиперов, среди безбрежных просторов Южной Атлантики. Немногое тут изменилось за миллионы лет. Есть какая-то необычайная, волнующая прелесть в том, чтобы побыть наедине с первозданной жизнью Земли.

В воскресенье 26 марта записал: “Последние известия! Сегодня в полдень завершил половину пути!” От Сиднея пройдено 7673 мили, а до Плимута по дороге клиперов, по моим подсчетам, оставалось еще 7634 мили. Сопоставлял различные маршруты по Северной и Южной Атлантике, рекомендуемые адмиралтейством в “Морских путях мира” на март, апрель и май.

Мой сын Гилс (он у меня любит пошутить) передал через рацию Буэнос-Айреса: “Отлично сделано! Однако не почивать на лаврах”. Корреспондентка “Санди тайме” задала мне несколько вопросов, вроде того: “Что вы ели на завтрак, обогнув мыс Горн?” На это я ответил:

“Настоятельно прошу прекратить вопросы и интервью, они отравляют романтику плавания. Начинаю бояться ночей, на которые назначен радиоприем. Опасаюсь окончательно утерять вдохновение, даже для передачи стоящих сообщений. Пожалуй, это объясняется тем, что я пробыл в одиночестве 58 дней, и мое восприятие здесь теперь совсем иное, чем у кабинетного работника. Занят по горло судовождением и поддержанием порядка на яхте. Трудная радиотелефонная связь требует во всех случаях огромного напряжения сил, интервью делают жизнь невыносимой. Не хочу вас обидеть, но надеюсь, вы поймете мое душевное состояние”.

Попал в штиль и очень нуждался в большом генуэзском стакселе, который все еще был закрыт в форпике, после того как я забил перекладинами крышку носового люка. На рассвете в понедельник 27 марта появилась слабая надежда на ветер. Решил взяться за дело: протащить громоздкий парус внизу, через всю яхту, и поднять его на верхнюю палубу. Не успел с этим управиться, как начался встречный свежий ветер скоростью до 15 узлов. Нехотя отставил работы с парусом и позавтракал. Но в середине трапезы не выдержал. Снова дул легкий бриз, утро было чудесное, а море как зеркало. Прервал завтрак, поднялся на палубу и наконец-то поставил большой парус. Как изменился ход! Убрал “генуэзца” только в сумерки, когда ветер усилился. Этот парус хорош только при малом ветре, но, чуть подует посильнее, “Джипси мот” без него идет лучше.

Потратил много времени на подбор карт Атлантического океана и с огорчением убедился, что нет штурманской карты для Северной Атлантики. [14]

Кроме средней частоты ветров и штормов для каждого маршрута, такие карты содержат массу полезнейших сведений. Итак, я не захватил с собой нужный лист штурманской карты! Что делать, собираясь в дальний путь, трудно что-нибудь не забыть. Хотя мне предстояло совершить плавание в основном в апреле, решил, что в Южной Атлантике пойду мартовской трассой для парусников, рекомендованной в “Морских путях мира”. Это уводило меня на 700 миль дальше на восток по сравнению с апрельским маршрутом, но я считал выбранный путь более подходящим для маленького судна.

Утром во вторник 28 марта хотел встать с койки в 03.00, но меня разморило, и я проспал еще два часа. Впереди предстоял тяжелый денек. “Джипси мот” перебрасывала паруса и шла под ветер, причем каждый раз брала направление, самое выгодное для лавировки. Часами заставлял ее продолжать в том же духе, но тут “Джипси мот” полностью проявила свой порок № 2. Когда определенный градус крена заставлял яхту катиться в подветренную сторону, она наклонялась на скулу подветренного борта и, как лосось, стремительно кидалась под ветер. Пришлось отказаться от попыток заставить “Джипси мот” идти круто к ветру. После того как она еще раз покатилась под ветер, я предоставил ее самой себе и только наслаждался скоростью и спокойным ходом. Чтобы скрасить огорчение, закатил себе замечательный ленч; считаю, что он был лучшим за весь рейс. Вот вам меню: долька чеснока, ломоть сыра “грюйер” и стакан уитбрэдовского пива; банка австралийского горошка, банка лососины, три картофелины в мундире с большим количеством сливочного масла; банка консервированных груш.

Сотни качурок носились взад и вперед около судна, пока я сидел за ленчем, а когда объедки полетели из ведра за борт, все птицы камнем бросились вниз, чтобы выбрать себе что-нибудь получше.

Ночью спустился негустой туман, сквозь который смутно просвечивала луна, но заря принесла восхитительный день: голубое небо с редкими облачками, сверкающий на солнце океан. Давно не видел я такого дня! Воспользовался хорошей погодой, чтобы протереть большое зеркало секстана. Оно начинает понемногу тускнеть — на задней стенке под воздействием морской воды стала облезать ртуть. Отсутствие качки позволило проверить путевой компас по пеленгу солнца. Видел несколько хорошо выраженных “кобыльих хвостов” (высокие перистые облака). Говорят, они предвещают сильный ветер.