Десятый круг ада - Виноградов Юрий Александрович. Страница 45

Штайниц предложил Кальтенбруннеру и Шмидту поехать к нему на дачу, где за чашкой кофе на лоне природы можно завершить интересующую всех троих беседу. Жена и дочь будут особенно рады таким знаменитым гостям. Они всего лишь несколько, дней назад поселились в подаренном начальником РСХА особняке, прекрасно отремонтированном славянскими рабочими.

Профессору не хотелось ехать, и он нашел бы причину отказаться от приглашения, но не хотелось огорчать доктора Кальтенбруннера, изъявившего желание еще раз засвидетельствовать свое почтение добрейшей фрау Эльзе и обворожительной фрейлейн Эрне. Дорога в Берлин проходила вблизи дачи Штайницев, и он мог позволить себе отвлечься на час-полтора от важных государственных дел.

Гостей в беседке на берегу озера принимали дородная фрау Эльза и юная Эрна, которым Штайниц успел по телефону сообщить о неожиданном визите. Поставив на круглый стол рюмки, бутылки с крепкими напитками и холодные закуски, они удалились готовить кофе.

— Господа, я очень доволен посещением ваших лабораторий, о чем непременно доложу фюреру, — торжественно заговорил Кальтенбруннер. — То, что делаете вы, гениальные немецкие ученые, даст возможность третьей империи выполнить свою великую священную миссию, возложенную на нее историей…

Профессора всегда угнетал излишний пафос. Он уже заметил, что нацисты вообще любят пышные фразы, без устали повторяя самое популярное в их речах слово «третья империя». Шмидт никак не хотел мириться с новым делением истории Германии как государства на три империи и внутренне противился этому. Первой нацисты считали Священную римскую империю, существовавшую как германское государство с 962 по 1806 год и распавшуюся под ударами французской армии Наполеона Бонапарта. В 1871 году Бисмарк, победив ненавистную Францию, создал вторую империю. Она просуществовала лишь до конца первой мировой войны, в которой кайзеровская Германия потерпела полное поражение от Антанты. И вот в день прихода к власти Гитлера — 30 января 1933 года — началась эра третьей империи.

— …Ваши имена золотыми буквами будут вписаны в летопись третьей империи! — закончил Кальтенбруннер и отпил глоток коньяку. — Герр профессор, мне стало известно, что вы не получаете писем от сына — достойного офицера рейха? — неожиданно спросил он.

— Да. И очень обеспокоен этим. Не случилось ли что с Альбертом?

Кальтенбруннер прожевал кусочек лимона, посыпанного солью, улыбнулся.

— Могу заверить, ваш сын здоров, находится в полной безопасности.

— Почему же он ничего не дает о себе знать? — вполне резонно удивился Шмидт.

— Капитану Альберту Шмидту поручено строительство особо секретного объекта, и потому переписка с ним прекращена. Временно, конечно.

Профессор с трудом подавил тяжелый вздох, что не ускользнуло от пристально следящего за ним начальника РСХА.

— Уверяю вас, все закончится благополучно, — продолжал он. — А я пока хочу вас порадовать…

Шмидт насторожился.

— Из-за океана приехал ваш племянник. Скоро он будет в Берлине. Надеюсь, я не сделал ошибки, не предупредив вас заранее о родственнике?

— Лебволь? Сын моего брата Фрица?! Не может быть! Вот действительно радость для старика. — На оживившемся лице профессора появилась счастливая улыбка. — Господа, я вынужден покинуть вас. Хочу порадовать новостью дочь. Регина будет счастлива встретить кузена…

Вместе с ним в Вальтхоф вызвалась поехать и Эрна. Фрейлейн давно мечтала лично познакомиться с Региной, и теперь такая возможность представлялась. Штайниц не возражал. Он и сам с удовольствием поехал бы в дом Шмидтов, если б не начальник РСХА, с которым надо еще поговорить о сооружении рядом с заводом арсенала. Профессору ничего не оставалось делать, как усадить Эрну в предложенный Штайницем «мерседес». Фрау Эльза подала ей полную корзину цветов — подарок фрейлейн Регине.

Всю дорогу Эрна весело щебетала над ухом профессора, задавая бесконечные вопросы о его дочери. Шмидт, занятый мыслями о племяннике Лебволе и брате Фрице, отвечал односложно. Это нисколько не смущало Эрну, которой не терпелось поскорее встретиться с Региной.

Завидев из окна черный «мерседес», Регина выскочила во двор встретить доктора Штайница. Каково же было ее удивление, когда из машины вместе с отцом вышла незнакомая девушка.

— Регина, встречай дорогую гостью фрейлейн Эрну, — сказал Шмидт.

Девушки несколько секунд внимательно изучали друг друга. Эрна первой доверчиво протянула руку.

— Именно такой я вас и представляла, фрейлейн Регина! — воскликнула она.

— Представьте, я — тоже, фрейлейн Эрна!

Девушки расцеловались. Шофер вынес из машины корзину с цветами и поставил ее у ног хозяйки Вальтхофа.

— Какие чудесные цветы! — Регина наклонилась к корзине. — Мои самые любимые…

— Я тоже люблю эти цветы…

Из открытого окна выскочила любопытная Тики и стремглав забралась Эрне на плечо.

— Тики, плутовка, ты меня узнала? — рассмеялась Эрна, приглаживая рукой мягкую шерсть зеленой мартышки.

— У Тики великолепная память! И мы с ней большие друзья, — сказала Регина.

Шмидт решил повременить с сообщением дочери о приезде ее двоюродного брата, это можно сделать после отъезда Эрны, а пока пусть девушки наговорятся. Он прошел к себе наверх, переоделся и вышел во двор. Надо было самому внимательно осмотреть свое нехитрое хозяйство, чтобы показать его племяннику во всей красе. Эрна засиделась до вечера. Расстались девушки очень тепло, словно всю жизнь знали друг друга.

— Милая, отзывчивая, ласковая девушка, — сказала Регина отцу, когда «мерседес» скрылся за лесом.

«Значит, пошла не в отца», — подумал-Шмидт. Обняв дочь за плечи, с плохо скрываемой радостью сказал:

— Послезавтра у нас будет дорогой гость…

Брови Регины вскинулись дугой:

— Кто?!

— Твой американский кузен Лебволь, — ответил Шмидт, рассказав ей о беседе с доктором Кальтенбруннером.

— Это же прекрасно! Это чудесно! — Регина закружилась от восторга.

Она побежала в дом, стремясь поскорее поделиться радостью с прислугой. Первой ей встретилась горничная.

— Габи, Габи! Послезавтра в Вальтхоф приезжает из Америки мой двоюродный брат Лебволь! — просияла счастливая Регина.

— Поздравляю вас, фрейлейн, — ответила горничная.

— Завтра мы должны весь дом привести в идеальный порядок.

— Я приду с рассветом, фрейлейн…

У себя дома Габи рассказала дяде Отто о приезде в Вальтхоф заокеанского племянника профессора Шмидта. На другой день рано утром Фехнер, отдавая распоряжения своему помощнику, сказал Ладушкину о сообщении Габи.

— Профессор Шмидт — большой ученый. Он нужен будущей Германии. Поэтому мы должны помогать его семье и по возможности оградить ее от всех неприятностей, — спокойно сказал Ладушкин, в душе радуясь приезду долгожданного племянника. Порадовался бы этому и подполковник Григорьев, но у Ладушкина еще нет прямой связи с Центром. Ему запрещалось ее налаживать до тех пор, пока твердо не обоснуется в Оберфельде.