Десятый круг ада - Виноградов Юрий Александрович. Страница 73

«Человек на шестьдесят рассчитан лазарет, — определил Лебволь. — А сколько же людей гибнет во время экспериментов? Каждый день их привозят на машине из лагеря номер два…»

Стремительно вошел улыбающийся Штайниц.

— Ваш дядя — очень чувствительный человек, — обратился он к Лебволю. — Сколько раз я предлагал ему посмотреть опыты, и он всегда отказывается. Ему не достичь больших успехов на кроликах! Лебволь, друг мой, — Штайниц дотронулся до плеча будущего зятя, — помогите мне подействовать на вашего дядю. Он никак не может понять простую истину: если мы не проделаем необходимые опыты над… — и он сделал выдержку, с любопытством поглядел на бледное лицо Юргена и с убежденностью в своей правоте произнес: — Людьми, то не сможем дать фюреру нового оружия, достойного третьей империи. Смерть у них наступает мгновенно. В тех же случаях, когда надо еще поработать, мы стараемся сделать все возможное для облегчения болезненных чувств у этих… — Штайниц запнулся, подыскивая подходящее сравнение, — несчастных, — сказал он и остался доволен подобранным словом. — Пока ваш любимый дядюшка раскачивается — упитанные, здоровые особи кончатся и вам придется брать черт знает какую шваль из концлагеря.

Лебволю хотя и претили слова руководителя бактериологического центра, но он выслушивал их спокойно. А вот на Юргена они действовали устрашающе. Как бы он не воспротивился бесчеловечности однокашника и не наговорил ему дерзостей, а следовательно, и не провалил еще не начатое дело. Лебволь бросал на Юргена сочувственные взгляды, глазами умоляя оставаться спокойным.

Штайниц взял будущего зятя под руку.

— Хотите одновременно работать и у меня? — неожиданно предложил он. — Мы ведь с вами скоро будем родственниками. Я вам доверяю не меньше, чем дядюшка. И потом, честно говоря, у меня намного интереснее…

Лебволь чуть было не подпрыгнул от радости: ему предлагали работать в бактериологическом центре, и он со временем может стать помощником его руководителя. Об этом даже не мечтал подполковник Григорьев.

— Боюсь, что у меня, как и у моего дядюшки, не хватит сил… — для приличия засомневался Лебволь и тотчас испугался: вдруг будущий тесть изменит свое решение?!

Жесткие губы Штайница скривились в усмешке, воспаленные бессонными ночами глаза сузились.

— Бросьте сентиментальничать! — повысил он голос. — На фронтах погибают лучшие сыны немецкой нации, а мы, как слабохарактерные гимназистки, играем в нежные чувства. Надо помощь, действенную помощь оказывать верным солдатам фюрера! И мы окажем ее. Очень скоро окажем. В противном случае у всех нас полетят головы. В том числе и у вашего уважаемого дядюшки, брата, сестры и даже будущей жены.

Слова руководителя бактериологического центра подействовали на Лебволя.

— Для меня интересы отчизны превыше всего! — заявил он. — И я с радостью принимаю ваше предложение, доктор Штайниц.

— Наконец в вас заговорил истинный ариец, мой друг, — Штайниц покровительственно похлопал Лебволя по плечу и по-приятельски улыбнулся отчужденно стоящему Юргену. — Вы показывали им операционную? — обратился он к Нушке.

— Не успел еще.

— Тогда идемте вместе…

Они выбили в коридор, спустились в цокольный этаж. Остановились возле железной двери, над которой горело световое табло: «Осторожно! Идут опыты». Нушке нажал кнопку, двери автоматически разошлись. Штайниц вошел первым в затемненное помещение. Стоящие к нему спиной сотрудники почтительно расступились, освобождая место шефу перед огромным, во всю заднюю стену, стеклянным экраном. Лебволь и Юрген прошли за ним следом, и тут же оба, как по команде, испуганно отскочили назад. Штайниц оглянулся, кивнул своему ассистенту, и тот, взяв Лебволя и Юргена под руки, вновь подвел их к экрану.

Лебволь невольно зажмурился. За стеклом стая голодных крыс яростно кидалась на совершенно голых людей. Жертв было четыре. Двое окровавленных от укусов мужчин руками и ногами отбивались от беспрестанно нападающих зверьков, прикрывая собой пригнувшуюся к боковой стенке девушку. Вторая девушка неподвижно лежала на каменном полу, и ее сплошь покрытое кровоточащими ранами тело с жадностью терзали крысы. В операционной мертвая тишина, криков и стонов «подопытных» за герметическим экраном совершенно не слышно. Они не видят своих мучителей, стоящих в затемненном помещении, перед ними в ярком свете лишь стая кровожадных хищников.

К горлу Лебволя подступила тошнота, ноги стали ватными, разум отказывался понимать происходящее. Посмотрел на доктора Штайница, его старшего ассистента, сотрудников и, к своему ужасу, увидел, что их лица непроницаемы, совершенно спокойны и они смотрят на поединок людей и крыс с нескрываемым любопытством и даже азартом. «Так могут поступать лишь отъявленные садисты!» Хотелось крикнуть: «Что же вы делаете, изверги? Прекратите немедленно свои варварские эксперименты!» Но усилием воли сдержал себя.

Пришел в себя Лебволь от толчка: на него падал потерявший сознание Юрген. Лебволь подхватил его, стараясь удержать на ногах. «Крепись, дружище». Всевидящий Нушке слегка дотронулся до локтя увлеченного происходящей схваткой за стеклом Штайница и показал на Лаутербаха. Штайниц кивнул, и ассистент подал сигнал об окончании опытов. В задней стенке открылась дверь, и туда с открытыми пенящимися ртами и выпученными глазами устремились мужчины. На беззащитную девушку тотчас накинулись разъяренные крысы, и она рухнула на пол. В двери с брандспойтом в руках появился облаченный в защитный резиновый комбинезон человек и сильной струей воды стал сгонять крыс в открывшийся на полу люк. На помощь к нему пришел еще один служитель, и вдвоем они крюками вытащили окровавленные тела девушек за дверь.

Стеклянный экран потух, матовый свет загорелся в самой операционной. Нушке поднес к носу Лаутербаха пузырек с нашатырным спиртом, и тот пришел в себя.

— Простите, что заставил вас так поволноваться, произнес Штайниц. — Все получилось иначе, чем я предполагал. Думал, сегодня другой опыт. А тут мои ребята малость перестарались. Но тем не менее это даже к лучшему. — Он обнял за плечи Лебволя, отвел в сторону. — Ни слова Эрне о том, что сегодня увидели, мой друг. Прошу вас. Она может расстроиться и не спать всю ночь.

Лебволь согласно кивнул, стиснув зубы. Бессонница фрейлейн Эрны, конечно, важнее смерти миллионов людей. Лебволь опустил голову, чтобы не было видно его сверкающих глаз.

— На сегодня хватит, — сказал Штайниц, обращаясь к сотрудникам. — Идите отдыхать. Только не опаздывайте на дежурство!

По удивленным лицам сотрудников Лебволь понял, что в глазах гостей доктор Штайниц хочет подчеркнуть свое внимание и заботу к помощникам. Они с удивлением смотрели на грозного шефа, заставлявшего их работать днем и ночью. Почаще бы такого благородства с его стороны! Лебволь теперь с плохо скрываемым отвращением глядел на усталых сотрудников бактериологического центра, в своих чрезмерных увлечениях экспериментами над пленными потерявших человеческий образ. Ему становилось понятно, почему эти люди-живодеры, люди-звери в свободные от дежурства дни напивались до беспамятства и, словно привидения, бесцельно бродили по запретной зоне Шварцвальда.

Нушке вывел из операционной Лебволя и с трудом передвигавшего ноги Юргена.

— Целью данного эксперимента преследовалось заражение особей путем непосредственного контакта с чумными крысами, — пояснил он, желая хоть как-то смягчить впечатление гостей от увиденной за стеклянным экраном кровавой картины.

«Ничего себе «контакт»! — усмехнулся про себя Лебволь. — Травля измученных людей стаями голодных крыс».

Проходя по одному из многочисленных коридоров, Нушке остановился у металлической двери, охраняемой эсэсовцем.

— Это святая святых нашего центра, — пояснил он. — Там колдует лишь один доктор Штайниц. Даже мне, его старшему ассистенту, редко удается заглянуть туда.

Он вывел гостей во двор. Юрген хотел было пойти вместе с Лебволем, но ассистент показал ему на жилой городок.