Свой среди своих - Черкасов Дмитрий. Страница 2
Кувырнувшись в воздухе, мимо него пролетело тело Дуси, рассеченное почти надвое пулеметной очередью.
– Ого! – Мальков прищурился. С пулеметом любил развлекаться боец по кличке Слюнявый Папа, крошивший все и всех направо и налево и крайне редко сам получавший пулю промеж глаз.
Егор приготовился к тому, чтобы сразу по прибытии наверх засандалить вдоль главного коридора несколько шаровых молний и не дать возможности Папе в полной мере использовать преимущества пулеметного огня.
Заодно можно было зацепить и Тошу с Варксом, буде те там окажутся.
Подъемник остановился.
Мальков тут же влепил из лазерки налево, развернулся вправо и…
– Егорус! – В приоткрывшуюся дверь кабинета просунулась гладко выбритая голова майора Заславского, чей стол располагался справа от рабочего места старшего лейтенанта Малькова. – Тебя Анатолий Викторович вызывает.
Референт Информационно-аналитической службы УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области нажал клавишу «Escape» и убрал вспотевшую ладонь с мышки.
– Иду.
На экране компьютера появилась черно-желтая заставка игры «Unreal Tournament».
Егор выключил машину и поднялся со стула, разминая затекшие за полчаса виртуального боя плечи.
Подполковник Кроликов подвинул носком ботинка свернутый черный разгрузочный жилет, наполовину вывалившийся из незапертой дверцы стенного шкафчика, и почувствовал, что тот явно не пуст.
Кроликов недовольно встопорщил усы, присел и похлопал ладонью по карманам жилета.
Рука ощутила ребристый бок оборонительной гранаты Ф-1.
– Так, – сказал подполковник, поднял разгрузку и положил ее на скамью.
Помимо четырех «лимонок» с ввернутыми запалами, в карманах жилета обнаружились два полных сорокапятизарядных магазина к пулемету Калашникова, шесть снаряженных обойм к пистолету «глок», россыпь длинных «олимпийских» [2] патронов для снайперской винтовки с отполированными вручную пулями и небрежно завернутый в промасленную бумагу двухсотграммовый брусок «семтекса» [3], напоминающий бледно-зеленый пластилин.
– Зашибись, – констатировал Кроликов, обозревая сие богатство.
Стоявший за его спиной командир боевой группы спецназа ФСБ в чине майора засопел.
– Непорядок…
– Я это заметил, – причмокнул подполковник и посмотрел на табличку, украшавшую дверь шкафчика. – «Гражданин Маэстро»… Ну-с, и где сей гражданин сейчас?
– Маэстро! – рявкнул невысокий широкоплечий командир группы, оборачиваясь в сторону двери в приспособленную под кухню маленькую комнатку на восьмом этаже здания УФСБ на Литейном, 4.
– Нет его! – откликнулся невидимый дежурный.
– А где он?
– В буфет пошел!
Майор повернулся к Кроликову:
– Привести?
– Не надо. Сами ему всё объясните, – отмахнулся подполковник. – И попросите его в следующий раз хотя бы запалы из гранат вывинчивать. А то ведь взлетим на воздух. – Кроликов тяжело вздохнул. – К чертовой матери…
– Объясню, – прорычал командир боевой группы.
– Пойдемте дальше. – Длинный и худой, как жердь, подполковник двинулся в сторону решетки, закрывающей вход в оружейную комнату.
Майор быстро выкрутил запалы из лимонок, сунул их себе в карман вместе с пластидом и поспешил следом за Кроликовым.
Егор посмотрел в висящее на стене приемной зеркало, поправил галстук, быстро провел расческой по короткому ежику волос на голове и нажал на ручку двери.
– Вызывали, товарищ подполковник? – Мальков переступил порог кабинета начальника отдела.
– А-а, Erop! Проходите. – Славящийся своей вежливостью подполковник Рыжиков, всегда и всюду обращавшийся к своим подчиненным исключительно на «вы», даже если те годились ему в сыновья, досыпал из маленького пакетика сухой корм в плавающую на поверхности воды рамку и задвинул крышку аквариума. – Красавцы, да?
Занятая охотой за высушенными дафниями стайка барбусов никак не отреагировала на слова начальника седьмого отдела ИАС [4] и метнулась вверх, к кормушке.
– Красавцы, – согласился Мальков. Аквариумов в огромном, оклеенном темно-зелеными обоями кабинете Анатолия Викторовича Рыжикова было всего три.
В одном, имеющем форму шара и стоящем слева от стола, жили полосатые барбусы, во втором, пятидесятилитровом кубе, скрытом под сенью искусственной пальмы, обитали всегда немного сонные каменные сомики, а в третьем, напоминающем древнегреческую амфору, резвились ярко-алые меченосцы и королевские гуппи. Дома у подполковника под аквариумы была отведена отдельная комната, где он проводил большую часть своего свободного времени и которую супруга Рыжикова, хирург-офтальмолог, профессор из Первого медицинского института, и две его великовозрастные дочери в шутку называли «рыбоводческим совхозом».
Мальков подозревал, что в его назначении в отдел Рыжикова был скрытый смысл, утаенный от него суровым усатым кадровиком, но подтвердить или опровергнуть свои подозрения не мог.
Хотя фраза «Старлей Мальков из отдела Рыжикова…» неизменно вызывала у знакомых с подполковником сослуживцев легкую улыбку.
Анатолий Викторович увлекся разведением аквариумных рыбок еще в далекой юности, случайно попав на выставку во Дворец культуры имени Кирова, когда вместе с ватагой одноклассников прогуливал урок математики. Потом были журфак университета, приглашение на работу в органы госбезопасности, «распределение» в газету «Вечерний Ленинград», четвертый факультет Минской Высшей школы КГБ, практика в Вильнюсском управлении и регулярные смены мест службы от Владивостока до Киева, пока наконец Рыжиков снова не очутился в родном городе. И все эти годы он ни разу не изменил своей привязанности к разноцветным рыбешкам, перетаскивая в багаже десятки разборных аквариумов, упаковки песка и мелкого гравия, завернутые во фланелевые рубашки и полотенца керамические модели крепостей, перевязанные бечевкой стопки специальной литературы и коробки с компрессорами.
По прибытии к новому месту службы Рыжиков первым делом выяснял адрес клуба аквариумистов и спустя очень короткое время становился одним из самых ярких его членов. Ибо профессионал он был крепкий, умел прорабатывать огромные объемы информации и выявлять закономерности, невидимые большинству окружающих его людей.
Многие сотрудники не понимали, почему столь ценный кадр, как Рыжиков, все время перебрасывался из одного Управления в другое. В КГБ, а потом и в ФСК-ФСБ не принято переводить человека с места на место без серьезных на то оснований. Чем дольше сотрудник работает на одном месте, тем лучше, тем он крепче врастает в структуру подразделения и тем больше от него проку. А «летунами» обычно становились либо опера, заваливавшие свой участок работы, либо блатники из партноменклатуры.
Ни то, ни другое к Рыжикову не подходило. На самом же деле буквально через пару лет после окончания стажировки у него обнаружился потрясающий талант организатора и феноменальное чутье на «золотые головы». За год-полтора он был способен из разнородного коллектива сотворить слитную команду, раскалывавшую за неделю такие задачи, на решение которых до сплочения сотрудников в единый интеллектуальный кулак могли уйти многие месяцы.
Способности Рыжикова были учтены, и он, заканчивая организацию отдела в одном Управлении, уже имел назначение в другое, где требовался его опыт.
– Присаживайтесь. – Подтянутый и широкоплечий подполковник, в свое время громивший противников на боксерском ринге в рамках закрытых соревнований КГБ СССР, опустился в кресло, указал референту на обтянутый бордовым кожзаменителем стул и извлек из верхнего ящика стола коричневую папку. – Как у вас продвигаются дела с запиской по «Невскому семени» и «Демократу»?