Дуэль в Кабуле - Гус Михаил Семенович. Страница 9
И так двадцать пять лет!
С опозданием доходит до Орска весть о смерти императора Александра. Присяга императору Константину. И опять присяга императору Николаю… Бунт на Сенатской площади в далеком Петербурге. Картечь разгоняет восставших. Еще свирепее дисциплина, еще бессмысленнее муштра…
От природы замкнутый, Виткевич совсем уходит в себя. Он несет службу так, что придраться не может даже и выученик аракчеевских военных поселений, мастер вахт-парада, мучитель солдат седой поручик Сеньков.
Как сберечь себя? Свой разум, силу духа? Что делать?
Бежать! Бежать! Таков единственный способ уйти от безумия, от гибели в этом аду…
Решение после долгих мучительных раздумий принято — бежать.
Но куда? Как? Оренбургская линия отделяет империю от бескрайних степей Казахстана.
В степях этих кочуют казахи или киргизы — кайсахи. Народ этот распадается на три жуза: восточную часть степей, до границ Китая, занимает Старший жуз, далее располагается Средний жуз, и наконец, самым западным был Младший жуз.
Во главе каждого жуза стоит свой хан. В начале XVIII века казахи стали подвергаться опустошительным набегам калмыцкого государства Джунгарии. Ища защиты, три хана в 1717 году признали себя подданными русского царя.
Казахские степи стали как бы прикрытием на дальних подступах к империи и одновременно выдвинутым далеко по направлению к Средней Азии разведывательным аванпостом. По степям этим пролегали древние торговые пути из Руси в сказочную Индию, в Китай.
В 1803 году из Орска отправлен был в Бухару вооруженный караван под начальством поручика Гавердовского, но был он в дороге разграблен казахами и возвратился восвояси.
В 1813–1814 гг. переводчик Отдельного Сибирского корпуса Назаров ходил в Коканд.
Большая экспедиция была снаряжена в Хиву в 1819 г. под командованием Н. Муравьева. Ему удалось достичь ханской столицы Ургенча.
В 1821 году в Бухару была снаряжена экспедиция Негри и Мейендорфа.
Об этих путешествиях и странствиях Виткевич узнавал из книг и журналов. В его положении произошла перемена к лучшему; по указанию из Оренбурга солдату Ивану Виткевичу разрешено жить не в казарме, а на квартире. Ему присылаются книги, журналы и — что особенно его радует — учебники и словари языков персидского, турецкого. Этой благодетельной переменой он обязан товарищам по несчастью, как и он, осужденным в 1824 году: Томаш Зан и Адам Сузин, отбыв заключение в крепости, были отправлены в Оренбург на службу. Сузин поступил бухгалтером в Пограничную, комиссию, подчиненную Министерству иностранных дел и ведавшую политическими и торговыми сношениями со Средней Азией. Зан занялся изучением природы Оренбургского края и казахских степей. Через председателя Пограничной комиссии полковника Генса Зан и Сузин добились облегчения участи Яна…
Виткевич изучает языки, географию, историю казахских степей и лежащей за ними Средней Азии — обширного пространства между Яксартом и Оксусом.
Он с жадностью вбирает в себя эти знания, ибо думает лишь об одном — бежать…
А там?.. Что там? Ян себе еще не может представить… Свобода?
Вот перед ним книга Филиппа Ефремова. Этот сержант царской армии был взят в плен пугачевцами. Ночью он с двумя солдатами бежал, но был схвачен степняками, которые продали его в Бухару в рабство. Значит, не свобода, а рабство… Прослужив несколько времени в бухарских войсках, Ефремов пробрался через Яркенд, Индию, Англию на родину в Россию… А куда же вернуться Яну, если даже ему посчастливится, как Ефремову? Польши нет — свободной, независимой Польши… Значит, придется жить на чужбине. В Англии? Да, Англия охотно примет услуги поляка, врага России, да к тому же знатока Средней Азии и сопредельных с нею российских владений. Англии потребны смелые, энергичные люди, чтобы расширять и упрочивать свое влияние, свою власть на Востоке.
Ян внимательно читает и книги Джона Малькольма о Персии, и книги М. Эльфинстона об Афганистане, и отчеты о путешествии по Пенджабу, Кашмиру, Афганистану Муркрофта и Требека.
Эльфинстон, Малькольм, Муркрофт, Требек в книгах своих запечатлели интерес Лондона к странам, расположенным на север от Индии и в их числе к ханствам среднеазиатским. Силой и коварством, принуждением и обманом порабощает Англия народы.
Распространить свое могущество до Яксарта и Каспийского моря — вот чего домогается Британия… и служить ей в этом черном деле Ян Виткевич не может, не хочет!
И тут мысль его невольно обращается к другой стороне проблемы: а могут народы кочевые, полудикие, стоящие на столь низкой ступени, могут ли они упрочить и сохранить свою независимость? И он понимает, что это зависит не от одной Англии только. К Средней Азии протягивает руки и российский колосс!
Ян не только из книг узнает об устремлениях Петербурга на Восток.
Уже при нем закончилась неудачей вооруженная экспедиция полковника Циолковского в Бухару. Кстати, полковник — тоже поляк, но не ссыльный, а добровольно служащий двуглавому орлу…
В Орск вернулись некоторые участники неудачной экспедиции, и они рассказывают, что в Кызылкумах караван подвергся нападению кочевников, которые отнюдь не желали, чтобы русские проникали в их земли. После трехнедельных стычек Циолковский повернул назад, бросив в пустыне все товары, которые вез его караван.
Не добилась успеха к вооруженная экспедиция полковника Берга, посланная в Хиву требовать, чтобы хивинцы возместили убытки, причиненные разграблением каравана Циолковского, отпустили всех пленных и обязались не покупать у кочевников русских пленных.
Что не удалось один раз и даже два, три раза, то в результате настойчивости и упорства не может не увенчаться успехом. Ведь распростер же двуглавый орел свою власть уже и в степи казахские, и в Закавказье! А там протянет лапы и дальше на юг. к Индии…
Следовательно, кому в руки плод достанется: северному колоссу или владычице морей — так вопрос обстоит. А о вольности и независимости и думать трудно малым народам, находящимся между британским молотом и российской наковальней. Но в сем случае чего же им пожелать? Под российским подданством будет им легче или под английским владычеством?
И всякий раз, дойдя до этого пункта в своих размышлениях, Виткевич тяжело вздыхает. Ему не за что любить Россию, которая держит в плену и Польшу, и его самого, и его друзей и товарищей. Но и Англию он не может ни любить, ни уважать. Но что же тогда предстоит народам Средней Азии? Быть игрушкой и разменной монетой в соперничестве великих держав?
Так размышляет Ян Виткевич, далеко за полночь сидя в маленькой своей комнатке, при тусклом свете сальной свечи перелистывая русские и английские книги, журналы, брошюры… Он, борец за национальную свободу и независимость несчастной своей отчизны, мучительно ищет для себя пути честного, прямого, по велению совести, чтобы не стыдно было глядеть в глаза соотечественникам и людям, к которым забросила его злая судьба.
Быть честным? «Но у рабов есть одно лишь оружие — измена». Так говорит герой новой, поэмы Адама Мицкевича «Конрад Валленрод». Конрад — мужественный, бесстрашный сын своего народа, не видя сил достаточных, чтобы сбросить ненавистное иго немецких рыцарей, избирает тяжкий путь хитрости и предательства.
Это — подвиг во имя любви к отчизне! Но какой ценой совершен он? «Надо быть лисицей и львом», — сказал Маккиавелли, и слова его Адам Мицкевич взял эпиграфом к поэме.
Быть лисицей и львом…
Внезапно Ян увидел мысленно Новосильцева и содрогнулся от омерзения.
Но если нет иного исхода, как лисицей прокрасться в стан врагов, обольстить их, обвести?..
Отчего же и сам Конрад называл смерть, которая ему судьбою уготовлена, позорной? Ведь он бросил врагам в лицо:
И все же поэт осудил его, обрекши на трагическую гибель… Значит, не на путях лисицы искать надлежит свой путь и преданность отчизне.