Африка грёз и действительности (Том 1) - Ганзелка Иржи. Страница 15

Глава III

СТРАНА, ВЫЖЖЕННАЯ СОЛНЦЕМ И ВОЙНОЙ

Автомобилиста, покидающего Тунис в восточном направлении, из города на прибрежное шоссе выведет сияющий белизной трехметровый указатель с надписями:

Сфакс — 269 км            Триполи — 761 км

Бен-Гардан — 558 км     Каир — 3086 км

Километры на указателях растут с такой же быстротой, как цены на редкую картину Рембрандта в аукционном зале. От таких расстояний у европейца кружится голова.

Там, на конце серой полоски асфальта, ползущей с неуклонной настойчивостью сквозь море раскаленного песка, сияет своими белыми минаретами Каир.

Однако, когда в 1940 году немецкие и итальянские генералы склонялись над картой Северной Африки, перед их глазами сиял более заманчивый мираж Суэца — второго ключа к сокровищам Средиземноморья. Они слишком хорошо знали, что любой груз для итальянских армий, которые, выступив из Эфиопии, перешли границы Судана на севере, а на востоке и юге подошли к Британскому Сомали, должен проплыть по Суэцкому каналу. Франция была поставлена на колени, а громкоговорители Геббельса разносили эхо компьенского торжества.

Пустыня и война

В сентябре 1940 года итальянский маршал Грациани с армией в 200 тысяч человек начал наступление против англичан в Египте. Люди всех частей земного шара обратили свои взоры к Африке. Из европейских магазинов сразу исчезли карты Ливии и соседнего Египта. Грациани остановился в Сиди-Баррани, в 140 километрах от Мерса-Матруха, где его ожидали англичане. Они использовали неожиданный отдых уставшего от песков неприятеля и в декабре 1940 года нанесли удар. Англичане отогнали итальянцев далеко вглубь Киренаики, к Эль-Агейле, отстоявшей на 1000 километров от исходных позиций.

На арене появился генерал Роммель с силами, которые он уже давно накапливал в триполитанском тылу. Он начал неожиданные действия, благодаря которым получил напыщенный эпитет Африканского.

Англичане, чье внимание между тем было приковано к событиям в Греции и на Крите, отступили перед превосходящими силами Роммеля за египетскую границу, вплоть до ущелья Хальфа, оставив в тылу врага стойко оборонявшийся гарнизон Тобрука. Это было в мае 1941 года, за несколько недель до нападения Гитлера на Советский Союз.

Роммель начал выдыхаться. Он запросил подкреплений для удара на Суэцкий канал, но ожидал их напрасно. Все свои силы нацисты бросили в «блицкриг» на востоке. Накануне нового, 1942 года англичане предприняли второе контрнаступление, но на этот раз в Эль-Агейле продержались недолго. Из Тобрука, где в конце концов стабилизировался фронт, Роммель, добыв с большим трудом резервы, предпринял третье и последнее наступление сил «оси». После кровопролитной битвы 13 июня 1942 года, когда англичане в один день потеряли 230 танков, казалось, что их дни в Северной Африке сочтены. Передовые отряды немецкой танковой армии появились у Эль-Аламейна, в 60 милях от Александрии.

Роммель отправился в Берлин, чтобы лично доложить фюреру о военных успехах в Северной Африке. Так объясняла его приезд пропагандистская машина Геббельса. Само собой разумеется, Геббельс умолчал о том, что у Эль-Аламейна танки Роммеля оказались без бензина и боеприпасов.

Роммель приехал просить подкреплений в людской силе и военных материалах. Но штаб Гитлера в это время с отчаянием выжимал все резервы, чтобы слепить разваливавшийся фронт у Сталинграда. Он пожертвовал для этого Роммелем и его африканским корпусом, а вместе с ними и бредовыми планами захвата Суэцкого канала и овладения кратчайшим путем в Индию. Гитлер понял, что под Сталинградом решается не только вопрос о престиже и судьбе его армий, но и судьба Северной Африки, Суэцкого канала, пути в Индию и, в конечном счете, всей войны.

Англичане тем временем стянули к Эль-Аламейну все свои резервы из Африки и Среднего Востока. 23 октября 1942 года маршал Монтгомери начал наступление, которое принесло первый военный успех англичанам после воздушной битвы за Лондон. За 14 дней восьмая армия дошла до Эль-Агейлы, самого крайнего пункта обоих предыдущих наступлений. После развала фронта Роммеля последовало его поспешное отступление к границам Туниса. Когда в январе 1943 года пал Триполи, судьба Гитлера и Муссолини в Африке была решена.

Великобритания возвестила всему миру о первой победе на суше. Это была победа над незначительной частью армий стран «оси», которые по сравнению с силами на восточном фронте представляли собой лишь каплю в море. Без горючего и боеприпасов войска Роммеля противостояли всему, что могла собрать Англия со всех концов империи — от Британских островов и Кейптауна до Индии и Австралии. Англичане в это время думали не столько о том, чтобы чем-то компенсировать много раз обещанный и откладывавшийся второй фронт, сколько о создании плацдарма для наступления на «soft underbelly of Europe» («уязвимое подбрюшье Европы»), по собственному выражению Черчилля.

Когда сейчас проезжаешь места, где несколько лет назад кипели танковые бои, невольно охватывает тоска. Оливковые рощи, которые окаймляют с обеих сторон дороги и ведут неравную борьбу с песком пустыни, в 150 километрах за Тунисом начинают быстро редеть. Несколько десятков километров вас еще сопровождают четырехметровые кактусы, но затем и они пропадают. В бесконечной пустыне стоят ровные печальные ряды увядших олив. Они тянутся вдаль на много километров. Их пожелтевшие листья обессилены жаждой и покрыты песком. Но вот они постепенно редеют, на глазах теряя силы, и затем гибнут в море песка. От горизонта к горизонту не видно ничего, кроме песков, перерезанных прямой лентой дороги.

Человек, охваченный неистовством войны, оставил в этой унылой местности глубокие следы. На них наталкиваешься впервые за Габесом, сказочным оазисом перед тунисско-ливийской границей. Горы пустых гильз, сгоревшие обломки самолетов, танков и зенитных орудий, разбросанные гранаты, тысячи невзорвавшихся мин и снова ржавый металл, осколки стекла, разбитые машины, брошенные бидоны из-под бензина, консервные банки.

Недалеко от дороги сверкают мертвенной белизной крестов ряды солдатских могил. Молчаливый парад имен, объединенных одной датой — 13 марта 1943 года. В этот день здесь, на линии «Марет», разыгралась последняя яростная битва. Это было первое солдатское кладбище среди бесчисленного множества других, рассеянных по желтым, равнодушно молчаливым просторам Ливийской пустыни. Мы съезжаем на край шоссе. Машина неожиданно прижалась левым задним колесом к раскаленному асфальту.

— Прокол!

— Да, первый прокол и как раз здесь!

Из пустыни дует жгучий ветер, знаменитый триполитанский «гибли». Тысячи песчинок колют лицо и обнаженные руки, мешая удалить из резины инородное тело.

— Гвоздь?

Ничего подобного. Осколок гранаты, который с запозданием сделал свое черное дело. Чтобы устранить повреждение, было достаточно небольшого количества энергии от аккумулятора и резиновой заплаты. А ведь несколько лет назад этот кусочек металла, возможно, заставил бы вырыть у дороги еще одну могилу, и здесь блестел бы лишний крест…

Картина гибели и разрушения сопровождала нас почти непрерывно от линии «Марет» до столицы Триполитании. Но и там утомленные глаза не отдохнули от нее. Порт Триполи до сих пор загроможден десятками потопленных кораблей. Немецкие миноносцы лежат рядом с американскими судами типа «либерти». Еще значительно больше кораблей покоится под поверхностью моря, волны которого разъедают их ржавые остовы у великолепной пальмовой аллеи набережной Триполи.