Дитя Всех святых. Цикламор - Намьяс Жан-Франсуа. Страница 15

Как раз там Анну и отвели комнату, на самом верху. Она была просторной и очень светлой, с двумя стрельчатыми витражными окнами. Собственно, витражи помещались только в самом их центре, и каждый изображал зеленого волка, стоящего на задних лапах. Оба стеклянных зверя были обращены мордами друг к другу. С высоты из окна открывался восхитительный вид на речку Куссон и прилегающую равнину.

В первое же утро, едва проснувшись, Анн почувствовал, как его переполняет восторг. Ему здесь нравилось все: сам замок, исходившее от него впечатление спокойной мощи, окрестный пейзаж. Вивре и связанные с ним мучительные воспоминания решительно остались в прошлом. Здесь его ждет новая, увлекательная жизнь!

Его комната была обращена окнами на восток, и встающее солнце било прямо в двух зеленых, гордо вскинувшихся на задних лапах волков. Они сверкали, словно два изумруда… Волки! Еще одно обещание Куссона. Прадед наверняка не замедлит поведать о них. И это случится – почему бы и нет – на следующее Богоявление…

Обустройство на новом месте заняло несколько дней, поэтому Анн не сразу вернулся к тренировкам и учебе. Он воспользовался передышкой, чтобы ознакомиться с тем, что когда-нибудь станет его собственностью.

Верхом на Безотрадном он шагом объезжал окрестности. Все в этой сеньории говорило о достатке и, более того, – о процветании. Дороги содержались прекрасно, дома, даже самые простые, были крепко построены, крестьяне, обнажавшие головы при его приближении, прилично одеты.

Завершался осенний сев. В полях мужчины и женщины бросали семена в прекрасный чернозем. Кое-где торчали пугала, изображавшие солдата или лучника, поставленные в надежде, чаще всего напрасной, отогнать птиц. В лесах настала пора сбора желудей. То тут, то там можно было встретить крестьянина, окруженного своими свиньями, который швырял большую палку в крону дуба, после чего животные дружно кидались на поживу.

Да, Куссон – не Вивре: Анн убеждался в этом на каждом шагу. Куссон богаче, надежнее защищен. Хотя это была все та же Бретань, люди здесь чувствовали себя гораздо дальше от войны. Вивре находился на самой передовой, лицом к английской Нормандии и крепости Мон-Сен-Мишель. Здесь же, к югу от Ренна, жили в стороне от пути вторжений. Впрочем, и сюда доходили слухи, что англичане собираются атаковать Понторсон, находившийся как раз неподалеку от Вивре, и что коннетабль де Ришмон уже двинулся в ту сторону, чтобы дать им отпор.

Тем не менее, возвращаясь в замок, Анн имел случай заметить, что его прадед принимает необходимые предосторожности. Тяжелые повозки, груженные мешками и бочками, зерном и вином, с гулким грохотом проезжали по подъемному мосту. Подвозили не только продовольствие, но также оружие: мечи, латы, луки и арбалеты со стрелами к ним, порох и ядра. Обилие и качество товара достаточно свидетельствовало о высоких доходах сеньории…

Вскоре боевая подготовка Анна возобновилась. Чтобы наверстать упущенное со Стеллой время, Изидор Ланфан поначалу отдавал предпочтение верховой езде. Оставив на время изгороди, он велел Анну отрабатывать прыжки в длину. И каждый раз тщательно следил за тем, чтобы молодой господин был облачен в доспехи, тем самым, приучая коня к тяжести. Сперва Безотрадный перескакивал через речку Куссон в самом узком месте, потом расстояние постепенно увеличивали. Возможности жеребца казались неограниченными. Поначалу крестьяне изумлялись, но, в конце концов, привыкли к этой великолепной картине: белый конь со своим закованным в железо седоком, парящий меж небом и землей.

В отличие от физических упражнений возобновления книжной учебы пришлось ждать. Франсуа немедленно начал подыскивать Анну нового наставника. Заменить брата Тифания оказалось сложнее, чем он думал. Желая занять ум, мальчик много читал. Он бесконечно рылся в библиотеке, богатство которой, особенно греческими книгами, превосходило всякое воображение. Анн искал там какой-нибудь труд о волках, но, не обнаружив такового, продолжил изучать по Титу Ливию историю Рима с того самого места, на котором остановился в Вивре…

Анн не ошибся: откровения про волков, которых он ждал так долго, были действительно дарованы ему на следующее Богоявление, в день, когда мальчик достиг своих четырнадцати лет.

Поначалу он уже было решил, что ничего такого не случится. Пир шел своим чередом, а прадед, рядом с которым он сидел, не проявлял ни малейшего намерения сообщить ему хоть что-нибудь. Поэтому Анн с горечью наблюдал за тем, как сменяют друг друга блюда на узорчатой скатерти. Когда трапеза подходила к концу, в зал впустили стражников, крестьян и замковую челядь, чтобы одарить их в честь праздника. Они проходили перед ними чередой и брали лакомства из гигантской вазы в виде корабля, поставленной прямо на полу возле стола. Когда удалился последний, Франсуа де Вивре повернулся к своему правнуку и произнес:

– А теперь пойдем в Югову библиотеку.

Анн никогда не слышал об этой комнате, которая была, по всей видимости, каким-то тайным местом. Он понял, что настал решительный момент, и последовал за прадедом в полном молчании.

Югова библиотека, расположенная на втором этаже башни, носившей то же имя, была совершенно необычным местом. Франсуа достал из-под своего платья ключ и открыл дверь. Глазам Анна предстала маленькая каморка с одним-единственным узким окном. Из всей обстановки там были лишь стол да стул, а одну из стен целиком занимали книжные полки. Все книги, составлявшие библиотеку, были в одинаковых серых переплетах довольно неприятного вида.

Не говоря ни слова, Франсуа де Вивре запер дверь на ключ, снял с полки один из томов и протянул правнуку. Тот взял его в руки. Прикосновение показалось странным, шероховатым. Франсуа объявил:

– Это и есть Югова библиотека…

Только тут до Анна дошло, что книга в его руках, как и прочие, что здесь находились, переплетена в волчью шкуру. Он открыл ее и перелистал: страницы были пустыми, без малейшего следа каких-либо записей. Прадед показал на полки:

– Остальные такие же – девственно чистые. В них ничего не написано…

Потом он сел на единственный стул. На столе перед ним лежала стопка густо исписанных листов. Анн неподвижно стоял с книгой в руках, ощущая под пальцами волчью шкуру. Он вспомнил, какое жадное любопытство охватило его во время другого праздника Богоявления, когда он узнал историю про львов. Сегодня любопытство было таким же острым, но к нему примешивалось и немного страха…

В каморке зазвучал голос прадеда:

– Этот текст повествует о том, что произошло здесь почти два века назад. Когда-то я записал эту историю, чтобы прочесть ее моим потомкам. Время пришло…

Снаружи, в холодном и чистом воздухе январского дня, каркали вороны, ищущие пропитания. Но Анн не слышал их. Он пребывал вне мира, вне времени. Он даже закрыл глаза, чтобы еще четче слышать обращенный к нему голос.

– В тысяча двести двадцать третьем году носитель титула звался Юг де Куссон. Его отец, Тьерри де Куссон, умер прежде его рождения. Но в самом ли деле Юг де Куссон был посмертным сыном Тьерри? Многие утверждали, что нет, и ссылались при этом на очевидность и на легенду. Очевидностью они полагали вид Юга де Куссона: он был покрыт волосом с ног до головы. Легенда же касалась его матери, Теодоры де Куссон…

Она умерла родами, произведя на свет своего отпрыска. Прежде она вела весьма бурную жизнь – и особенно во время зачатия Юга. Когда Тьерри уже был близок к кончине и не вставал с ложа, Теодора ночи напролет проводила в окрестных лесах, кишевших волками. Отсюда оставался лишь один шаг до предположения, что ее сын рожден от противоестественного союза дамы с волком. И большинство обитателей Куссона сделали этот шаг, узнав, на что похож новорожденный.

Как бы там ни было, ничего страшного, кроме облика, в Юге де Куссоне не наблюдалось. Даже наоборот, весьма скоро своей мудростью он приобрел добрую славу, которая разнеслась по всему краю. Его замок сделался прибежищем для всяческих искусств. Здесь постоянно толпились труверы. Сам же Юг увлекся алхимией… Когда разразилась зима тысяча двести двадцать третьего года, ему было тридцать лет.