Дорога китов - Лоу Роберт. Страница 6

Потом мы шли к северу, мимо острова Мэн, и было много споров, не зайти ли нам в Тингвеллир, чтобы как следует обсушиться и поесть. Однако Эйнар был против, говорил, что люди станут задавать слишком много вопросов и кто-нибудь проболтается, и тогда до Стратклайда вести дойдут прежде нас.

Ворча, повели «Сохатого» дальше к северу ? в ветер и море с белыми завитками.

Прошло еще три дня, никаких разговоров, только ворчанье, и даже у барана не осталось сил блеять. По большей части мы сидели, скрючившись, и терпели, каждый сам по себе.

Мне часто снилась Фрейдис, всегда одно и то же: она принимает меня в утро моего приезда. На ней синее льняное платье с вышивкой вкруг шеи и по подолу и застежки ? чудные звериные головы, а между ними ? низка янтарных бусин. Она сидит неподвижно, только размеренно поглаживает урчащую кошку.

? Судя по мешку, тебя, надо полагать, прислал Гудлейв, ? говорит она мне. ? Коль он сам не пустился в это странствие, стало быть, болен или ранен ? полагаю, другой причины нет. Кто ты?

? Орм, ? ответил я. ? Сын Рерика. Гудлейв взял меня на воспитание.

? Так в чем же дело?

? Прости?

? Болен или ранен?

? Он послал за своими сыновьями.

? А-а. ? Она немного помолчала. А потом: ? Значит, ты ? его любимчик?

В моем смехе достаточно горечи, чтобы она все поняла.

? Сомневаюсь в этом, хозяйка. Иначе для чего бы он послал меня через снега в дом к... ? я прикусил язык, но она поняла и это и фыркнула.

? К кому? К ведьме? К старой карге?

? Я ничего такого не говорил, хозяйка. Но меня отослали, и я думаю, он надеялся, что я умру.

? Вряд ли, ? бодро отвечает она, вставая, а кошка спрыгнула с ее колен, выгнулась большой дрожащей дугой восторга, и потом ушла. ? Называй меня не хозяйкой, а Фрейдис, ? продолжает она, разглаживая перёд платья. ? И поразмысли, молодой человек. Спроси себя, почему... сколько тебе лет?

Я отвечаю, она ласково улыбается.

? За пятнадцать лет мы с тобой ни разу не встречались, хотя оттуда досюда всего день пути, а Гудлейв приезжал каждый год. Подумай об этом, Орм сын Рерика. Не торопись. Снег растает нескоро.

? Он послал меня в снега, чтобы я умер, ? с горечью повторяю я, но она пожимает плечами.

? Но ты же не умер. Возможно, у тебя другая судьба.

Потом дом становится другим, с провалившейся крышей, и я внутри, укрывшийся ее пропитанным кровью плащом из китовой кожи. Однако она по-прежнему сидит на своей скамье, и кошка почему-то опять у нее на коленях.

? Прости меня, ? говорю я, она кивает, и голова слетает с ее плеч, брякнувшись на колени, и кошка с воплем спрыгивает...

Я просыпаюсь в холоде и сырости и думаю, что она является мне как привидение. А еще о том, что сталось с кошкой.

Но тут раздался крик Колченога ? он на носу сматывал в кольцо веревку из моржовой кожи. Мы все вскинулись, он указывал, а мы вглядывались в жемчужный свет зимнего неба.

? Вон там! ? крикнул Иллуги Годи, тыкая шестом. Одинокая чайка покружилась, покачиваясь на ветру, и нырнула, сцапала рыбу и исчезла.

Мой отец тут же занялся своими странными приспособлениями и счетной палочкой. Я так и не овладел ими, даже после того, как он мне все объяснил.

Знаю только, что у него было два камня, вроде жерновов, свободно вертящихся. Один указывал на Северную звезду, а другой устанавливался на солнце. Таким образом отец узнавал широту, глядя на угол на солнечном камне. Он вычислял широту, пользуясь этим указанием и тем, что он называл собственным временем, отмеченным на счетной палочке.

Я так ничего в этом и не понял, но к концу четвертого дня плавания уяснил, отчего Эйнар ценит Рерика как кормчего ? да оттого, что мы обнаружили землю как раз там, где и полагали ее найти, после чего мой отец, перегнувшись через борт, глянул на воду и заявил, что подходящий залив расположен не более чем в одной миле, там мы сможем сойти на берег, и все станет ясно.

Он читал воду, как охотник читает следы. Он замечал оттенки цвета там, где для всех прочих вода была как вода.

Настроение переменилось, и все вдруг стали шустрыми и занялись делом. Парус упал ? огромная мокрая груда шерсти, которую нужно разобрать и развесить на рее. Пришлось попотеть.

Явились весла, гребцы расселись по скамьям-рундукам, Вальгард Скафхогг, корабельный плотник, взял щит и концом пропитанного сосновой смолой каната начал отбивать ритм, гребцы поймали ход, и мы двинулись.

Колченог прошествовал мимо меня, широко улыбаясь и похлопывая по круглому шлему на голове. В руках абордажная секира, в глазах ? дикий свет. Тощий и не выше меня ростом. Никак не скажешь, что он старше на целых десять лет.

Я не мог понять, как такой слабак ? хромоногий, очевидно, от рождения, ибо и по суше он ходил по-морскому, вразвалочку ? оказался в конце концов в Обетном Братстве. Ответ я получил довольно скоро и порадовался, что не успел задать этот вопрос ему самому.

? Брось барана, Убийца Медведя, ? хмыкнул он. ? Бери оружие и приготовься.

? Мы будем драться? ? спросил я, встревожившись. Только тут мне пришло в голову, что я понятия не имею, где мы находимся и кто наш враг. ? Где мы?

Колченог ответил мне своей безумной усмешкой. А Ульф-Агар, оказавшийся рядом, маленький, темный, как черный цверг, и столь же угрюмый, подхватил:

? Какая тебе разница? Будь готов, Убийца Медведя, и все. Вообрази, будто там ? множество медведей. Это тебе поможет.

Я глядел на него, понимая, что он надо мной насмехается, но не понимая почему.

В одной руке у него секира, в другой ? меч, а щит он презирает. Он скривил губы.

? Иди следом за Колченогом, коли боишься. Людей убивать, понятное дело, это тебе не медведей. Не всякий сгодится.

Я понимаю, что меня оскорбили; я чувствую, как кровь приливает к лицу. Я сознаю ? и меня подташнивает, ? что Ульф-Агар наверняка смертельно опасен с этой своей секирой и саксом, но ? обида есть обида...

Чья-то рука сжала мое плечо, осторожно, но крепко. Толстобрюхий Иллуги Годи, с его аккуратной бородой и спокойным голосом, мягко произносит:

? Хорошо сказано, Ульф-Агар. И не всякому дано убить белого медведя один на один. Неужели, случись тебе совершить такое, ты не поделился бы своей радостью с сыном Рерика?

Ульф-Агар криво ухмыльнулся в ответ и промолчал, вдруг заинтересовавшись зарубками на своем саксе. Потом:

? У меня есть копье, Убийца Медведя, ? проговорил он раздраженно, скроив гримасу. ? Коль ты оставил свое в голове зверя, так, может, тебе одолжить мое?

Я отвернулся, не ответив. Ульф-Агару очень хотелось бы, чтобы эта моя история была ложью, ибо самому Бальдру в таком деле пришлось бы туго, не то что тощему недорослю. А страшные сны мучили меня так, что по ночам я не раз просыпался, дрожащий и взмокший. Наверняка Ульф-Агар это заметил.

Кошмар этот был одним из тех, в которых ты спасаешься бегством от какого-то ужаса и при этом не можешь заставить ноги двигаться достаточно быстро ? что и случилось, когда я вывалился из двери, предоставив Фрейдис ее судьбе. Я всхлипывал, задыхался и барахтался в снегу. Я падал, вставал и опять падал.

Ударился коленом обо что-то, да так сильно, что охнул. Деревянные сани. Медведь гонится за мной, пропахивая снег, точно корабль под полным парусом. А у меня меч Бьярни ? я даже удивился, увидев его в своей руке.

Я неловко ставлю сани на полозья, делаю несколько шагов и падаю ? наполовину в сани. Они проехали несколько футов и остановились. Я бешено отталкиваюсь ногами, и сани снова движутся. А медведь, слышу, хрипит и пыхтит, пробиваясь через снег ко мне ? он почти рядом.

Я опять оттолкнулся, и полозья заскользили вперед, понемногу набирая скорость, все быстрее и быстрее. Взмах лапы свистит надо мной, точно ветер, тонкая пленка крови из раненной пасти покрывает мои уши и шею, он взревел... но я уже далеко, скольжу вниз с горы, медведь мчится неловкими скачками за мной ? ревущие ярость и отчаяние.

Смесь снежной пыли и мрака, вой позади, и тут санки, накренившись, встают на дыбы, и я, вылетев, качусь кубарем. Я поднимаюсь, отплевываясь, голова идет кругом. Что-то темное, огромный валун, прокатывается мимо меня, все еще разбрасывая снег и кровь, вниз с горы к деревьям. Хруст, треск и один-единственный всхрип.