Цезарь Каскабель - Верн Жюль Габриэль. Страница 24

Утром 13 августа решили попробовать это мясо. Но, несмотря на удивительные кулинарные способности Kорнелии, кушанье не понравилось, так как мясо оказалось жестким и жилистым. Зато Ваграм и Маренго, которым его отдали, оценили его по достоинству и съели все до последней косточки.

Говоря по правде, голод заставляет индейцев употреблять в пищу мясо не только цапель, но также сов, кречетов, а иногда даже и куниц.

14 августа «Красотке» пришлось пробираться по извилистому ущелью, между отвесными холмами вдоль реки. На этот раз дорога была такая скверная, и перевал был так труден, что, несмотря на все предосторожности, сломалась оглобля. Хорошо еще, что не колесо или ось. Починка заняла немного времени — пара хороших бечевок помогла беде.

Дальше, когда проехали деревни Сукончиллу и Ньюкаргут, на речке того же имени, дорога пошла дальше. Холмов больше не было, и перед глазами расстилалась безграничная равнина, прорезанная кое-где полувысохшей речонкой. Придерживаться этого маршрута зимой, во время метелей, было бы невозможно.

При переправе через речку Милокаргут, где высота воды едва достигала тридцати сантиметров, Каскабель заметил следы плотины.

— Раз уже решили тут сделать плотину, то отчего бы не построить моста? Это было бы полезнее во время полой воды.

— Совершенно верно, отец, — отвечал Жан, — но инженеры, строившие эту плотину, вряд ли смогли бы построить мост…

— Почему?

— Потому что эти инженеры ходят на четырех лапах. Это — бобры.

Жан не ошибся. Нельзя не подивиться работе этих смышленых животных, которые строят свои плотины, сообразуясь и с течением воды, и с уровнем ее, и устраивают свои жилища так, что они могут противостоять сильному напору воды.

— А ведь они не ходили в школу учиться, — заметил Сандр.

— Им не надо ходить в школу, ее им заменяет инстинкт, — ответил Сергей Васильевич. — Инстинкт, который их никогда не обманывает. Они, мой милый мальчик, построили эту плотину, как муравьи строят свои муравейники, как пауки ткут свою паутину, как пчелы устраивают ячейки сот, как деревья и кустарники дают плоды и цветы. Они над этим не задумываются, но зато и не совершенствуются. И теперь бобр строит свою плотину так же хорошо, как ее строил первый бобр, появившийся на земном шаре. Только человеку дана возможность совершенствоваться, и только он может подняться на неизмеримую высоту и в науке, и в искусстве, и в промышленности. А поэтому давай полюбуемся на их работу без всякой зависти к инстинкту этих животных, который позволяет им творить. Будем смотреть на это как на творчество самой природы.

— Я вас понял, месье Серж, — сказал Жан. — В этом и состоит разница между инстинктом и разумом. Разум выше инстинкта, хотя иногда и ошибается…

— Бесспорно, мой друг. Его ошибки постепенно открываются и исправляются, и это только способствует росту разума.

— Скажите, пожалуйста, — обратилась к нему всегда практичная Корнелия, — а их едят, этих бобров?..

— Едят, — ответила Кайета.

— Я даже читал, — прибавил Жан, — что хвост у этих животных очень вкусен.

Но проверить это не было возможности, потому что теперь в реке не было бобров. Да если бы и были, то поймать их было бы очень трудно.

Проехав через русло Милокаргута, «Красотка» попала в деревню Сакертелутен, населенную индейцами племени ко-юкон.

По совету Кайеты, пришлось принять кое-какие меры предосторожности, потому что это племя склонно к воровству. Когда индейцы окружили «Красотку», путешественники не пустили их внутрь. Подарив несколько стеклянных безделушек вождю и его приближенным, они приобрели себе этим их расположение, и все обошлось благополучно.

Теперь приходилось ехать по узкой лощине между холмами. Дорога была скверная, но избежать ее, свернув в сторону, было никак не возможно; тогда пришлось бы вновь карабкаться по горам.

Из-за дурной дороги приходилось ехать медленно. Между тем температура начала понижаться, особенно по ночам. Это было, впрочем, вполне нормально, так как местность лежала всего на несколько градусов ниже полярного круга.

Семья прибыла к месту, где Юкон круто поворачивал на север. Пришлось даже повернуть и ехать вдоль берега до притока его, Ко-Юкона. Потеряли целый день в поисках брода, который Кайета нашла лишь с трудом, тем более что уровень воды начал подниматься.

Переехав на другую сторону, «Красотка» снова повернула на юг и наконец по гористой местности добралась до форта Нулато.

Этот форт принадлежал Российско-Американской компании и имел торговое значение. Это — самая северная фактория в Западной Америке. По вычислениям Фредерика Вимпера она лежала на 64°42? широты и 156°36? долготы.

Как-то не верится, что эта часть Аляски находится на таком далеком севере. Почва здесь несравненно плодороднее, чем в окрестностях форта Юкон. Всюду прекрасные деревья, тучные луга. Обширные равнины вполне пригодны для земледелия, так как слой чернозема достаточно велик. Воды тоже много, благодаря реке Нулато с притоками и целой сети маленьких речек и ручьев. Но, несмотря на все это, почва предоставлена самой себе, и никто ее не обрабатывает.

Форт Нулато построен был по образцу, издавна установившемуся на Аляске. Все постройки, дома, амбары и склады для мехов, сделанные из досок и с окнами, затянутыми вместо стекол тюленьими пузырями, окружены были частоколами с двумя башенками.

Все это имело первобытный вид. Индейцы в форт допускались лишь днем, и то в небольшом количестве.

Каскабель с семьей были приняты в форте очень радушно.

В этих глухих уголках, лишенных почти всякого сношения с внешним миром, всегда рады всякому новому лицу. Каждый приезжий — желанный гость, особенно если он привезет с собою запас новостей о том, что делается вне этого забытого местечка.

В форте жило человек двадцать русских и американцев, которые тотчас же с радостью отдали себя в распоряжение прибывшей труппы.

Припасов в форте было достаточно благодаря заботам Компании; кроме того, охота и рыбная ловля всегда доставляли свежий провиант. В водах Юкона водилось много нельмы, печень которой очень ценится знатоками.

Разумеется, агенты фактории очень удивились приезду семьи Каскабель, но еще больше изумились они, узнав о намерении вернуться в Европу через Сибирь. Только французам могла прийти в голову такая мысль!

По их словам, дорога до порта Кларенс не представляла особых затруднений, и «Красотка» могла прибыть туда до наступления холодов.

По совету Сергея Васильевича здесь были приобретены кое-какие предметы.

Прежде всего необходимо было купить несколько пар очков, без которых нельзя было ехать по бесконечным снежным равнинам.

За несколько стеклянных безделушек индейцы согласились уступить дюжину таких очков. Это были деревянные очки, без стекол, — скорее наглазники, в которых оставлена была лишь узкая щелка, позволяющая смотреть. Этого было достаточно, чтобы оградить себя от неминуемой слепоты и вообще болезни глаз, являющейся следствием ослепительной белизны искрящегося снега. Все члены семьи примерили эти наглазники и решили, что к ним можно скоро привыкнуть.

Кроме того, надо было подумать о теплой обуви, так как сапоги и башмаки из тонкой кожи непригодны в зимнюю стужу.

В лавках Нулато нашлось несколько пар сапог из тюленьей кожи, которые делаются специально для ходьбы по снегу и льду. Чтобы сделать эти сапоги непромокаемыми, их покрывают густым слоем жира.

По этому поводу Каскабель сделал одно очень верное замечание:

— Когда приходится проезжать через какую-нибудь страну, надо одеться так, как одеваются местные животные. Сибирь — страна тюленей, а потому нарядимся тюленями.

— Мы будем тюлени в очках! — прибавил Сандр и получил за свое остроумие одобрение отца.

В форте Нулато семья пробыла двое суток. Этого было достаточно лошадям для отдыха. На заре 21 августа «Красотка» двинулась в путь и на этот раз совсем рассталась с Юконом.

Здесь река круто поворачивает к юго-западу и затем впадает в залив Нортон. Не было смысла ехать до ее устья, так как оно гораздо ниже Берингова пролива. Оттуда пришлось бы пробираться по морскому берегу, изрезанному фиордами, бухтами и речками, переправа через которые только напрасно утомляла бы Гладиатора и Вермута.