Проститутки Москвы (справочник) - Максимовский Эдвард. Страница 60

Особые трудности для полиции России и стран Западной Европы вызывало разоблачение международных преступников-профессионалов, преимущественно из числа карманных воров. В России их именовали "марвихерами", что означало - воры высшего класса, в Англии - "пикпокетами" (дословно - "буравящие карман"). Многие из международных воров знали два-три языка, имели фальшивые документы, поэтому полиция разных стран координировала" свои усилия в борьбе с ними, создавая специальные дактилоскопические картотеки. "Самое грозное учреждение для этой категории опаснейших рецидивистов в настоящее время, - писал В. Лебедев, - это регистрационное бюро сыскных отделений, и только при помощи правильного их фотографирования, дактилоскопирования, описания особых примет, а также тщательных отметок в регистрационных картах о всех их сообщниках, особенно же задержанных вместе по одному делу, и возможное пресечение дальнейшей преступной деятельности воровских шаек".

Наряду с разработкой специальных полицейских мер в борьбе с профессиональной преступностью совершенствовалось также и уголовное законодательство, что особенно показательно на примере борьбы с карточным мошенничеством. Шулера высокой квалификации ("червонные валеты") так же, как и карманные воры ("марвихеры"), относились к категории международных профессиональных преступников. Поэтому уже во второй половине XIX века законодатели многих стран для повышения эффективности борьбы с карточным мошенничеством стали дифференцировать участников азартных игр на простых игроков, Обративших обман в своеобразный промысел, что позволило правоохранительным органам избирательно подходить к определению меры наказания виновным. В Норвегии, Австрии, Германии, например, стали воздерживаться от распространения уголовной репрессии игрока, как это было раньше, а переносили всю тяжесть на профессиональных мошенников.

Группировки и меры борьбы с ними (Борьба в уголовном мире)

Снижение динамики преступности начиная с середины 20-х и вплоть до середины 60-х годов явилось закономерным процессом для общества, устранившего коренные причины криминальных эксцессов. Но преступность развивается скачкообразно (это отмечает большинство криминологов) и зависит от многих социально-экономических и правовых факторов. Снижение количества преступлений на каком-то историческом отрезке времени развития государства вовсе не свидетельство начала отмирания преступности как социального явления. Для этого потребуются совершенно иные условия, при которых высокая нравственность займет доминирующее положение в сознании и поведении людей, чего, как известно, невозможно достичь в исторически короткий срок.

Преступность к тому же характеризуется и качественными показателями, определяющими ее общее состояние. Поэтому даже в условиях сокращения количества преступлений, снижения степени их общественной опасности в преступности могут возникать неблагоприятные тенденции и процессы. Поскольку в рассматриваемый период появились и активно действовали группировки профессиональных преступников, то анализ степени в отрыве от этого явления был бы методической ошибкой и не дал бы реального понимания ее состояния в целом.

Следует также учитывать, что вопрос о группировках рецидивистов в теории и практике борьбы с преступностью освещен недостаточно полно. Не случайно правоохранительные органы, столкнувшись в 80-е годы с аналогичным феноменом, оказались слабо подготовленными к эффективной борьбе с ним и поставили перед исследователями ряд серьезных проблем, касающихся механизма, истории воникновения группировок и особенностей их преступной деятельности.

Появление группировок профессиональных преступников обусловлено рядом исторических, социальных факторов. Оно свидетельствует о том, что преступность не осталась и не могла остаться вне классовой борьбы. Активизация уголовных элементов после преждевременной амнистии, проведенной Временным правительством в марте 1917 года, была связана с тем, что большая часть выпущенных на свободу преступников была деклассированной массой, не способной понять и осознать происходящих в стране событий. Хотя в литературе был, например, описан случай, когда около сотни рецидивистов собрались для обсуждения вопросов о поддержке Советской власти и прекращении преступной деятельности, обращение, которое они приняли, как показал дальнейший ход событий, результатов не дало. Кроме того, в первые после революции и последующие годы число уголовников интенсивно росло за счет мелкой буржуазии, анархистов, разорившихся нэпманов, участников банд и бывших белогвардейцев. Преступный мир становился неоднородным, и это приводило к возникновению в нем различных течений, противоречий, особенно в местах лишения свободы. Это объективно способствовало разделению его на две основные категории - профессиональных преступников с дореволюционным стажем и тех, кто встал на путь преступлений после революции. Последние в отличие от профессионалов не имели уголовной квалификации, не знали обычаев преступного мира, не располагали воровским инструментарием, посредниками и скупщиками каденого. Занявшись противоправной деятельностью, они в подавляющем большинстве оказались в положении дилетантов. Но стремление приспособиться, а для многих еще и навредить новому порядку, заставило их искать и устанавливать связи с опытными профессиональными преступниками ("блатными").

В значительной мере, как уже отмечалось, этому способствовали места лишения свободы, где все эти лица содержались вместе.

В то же время новая категория преступников имела одно очень значимое преимущество. Многие из них, являясь выходцами из мелкобуржуазной среды, были грамотнее, хитрее и выше по своему интеллектуальному уровню, чем традиционные уголовники. Поэтому с течением времени банды, воровские шайки стали возглавлять лидеры из "новых". Появились так называемые авторитетные преступники, которые стали не только быстро перенимать традиции и законы старого преступного мира, но и интенсивно устанавливать свои порядки, близкие к их политическим убеждениям.

Прежде всего это выражалось в том, что преступная деятельность расценивалась лидерами как форма социального протеста, в которой отчетливо проявлялись идеи анархизма. Не случайно эта первая группировка "авторитетов" называлась "идейной". Вместе с тем ее лидеры не имели достаточно прочных связей между собой, а шайки, как правило, действовали изолированно друг от друга. И лишь в лагерях они составляли одну группировку крайне выраженной антисоциальной направленности.

В конце 20-х - начале 30-х годов ггод давлением внешних факторов (укрепление могущества Советского государства, изменение законодательства, рост экономики) и внутренних (противоречия в уголовном мире) указанные выше преступные сообщества стали разлагаться. В среде преступников появилась новая лидирующая категория, именуемая "урками", которая так же создавала свое окружение, но преимущественно из воров.

Между "жиганами" и "урками" в местах лишения свободы началась борьба за лидерство. Она нередко носила жесткий характер. Победили "урки". Однако впоследствии сами они растворились в увеличившейся массе воров, которые среди всех заключенных составляли около четверти. Внутри этой массы также шла борьба за лидерство. Среди воров выделялись свои "авторитеты". Модифицируя традиции уголовного мира дореволюционной России, они внешне проводили в лагерях "политику" справедливости, зашиты обиженных. Этому еще способствовало и то, что в конце 20-х и первой половине 30-х годов охрана и некоторая часть административного аппарата набирались из среды заключенных. Многие воры с целью давления на заключенных проникали на эти должности и получали большую возможность утверждать свои "законы".

Появление "воров в законе"

Следует отметить, что воровская категория полностью освободилась от политической примеси, считая, что вор должен только воровать и не вмешиваться в дела государства. Те, кто стал придерживаться воровских правил поведения, назывались "ворами в законе".