Таинственный остров(изд.1980) - Верн Жюль Габриэль. Страница 30

Ранним утром 6 апреля инженер и его спутники собрались на полянке, где предполагалось производить обжиг кирпичей. Так как у них не было специальной печи, предназначенной для этой цели, вся операция должна была происходить на открытом воздухе. Кирпичи сами должны были образовать огромную печь, которая затем сама себя обожжет. Связки сухого хвороста разложили на земле и окружили их несколькими рядами кирпичей в виде большого куба с отдушинами для выхода дыма наружу. Работа эта заняла весь день, и только вечером они смогли наконец поджечь валежник.

В эту ночь никто не ложился спать, и все тщательно заботились о том, чтобы огонь не уменьшался.

Процесс обжига сырца продолжался сорок восемь часов и превосходно удался. После этого нужно было еще дать остыть дымящейся раскаленной массе кирпичей. Тем временем Наб и Пенкроф по указанию Сайреса Смита притащили на носилках, сплетенных из веток, довольно большое количество известковых камней, в изобилии обнаруженных на северном берегу озера Гранта. Прокаленные на огне, эти камни превратились в так называемую негашеную известь, очень жирную и такую же чистую, какую получают от обжига алебастра или мрамора. После гашения водой известь разбухла, жидкий известковый раствор смешали с известным количеством песка и получили великолепный цемент.

В результате всех этих работ к 9 апреля инженер имел в своем распоряжении довольно большой запас готовой извести и несколько тысяч кирпичей.

Вслед за тем, не теряя времени, колонисты приступили к кладке печи для обжига глиняной посуды, необходимой в домашнем обиходе. Печь удалось сложить без особого труда. Еще через пять дней печь наполнили тем самым каменным углем, залежи которого инженер открыл около Красного ручья, и первые столбы дыма поднялись из трубы высотой двадцать футов. Так на лужайке вырос настоящий завод, и Пенкроф уже начал думать о том, что в их печи можно будет изготовить все изделия современной промышленности.

Прежде всего колонисты слепили несколько обыкновенных горшков, вполне пригодных для варки пищи. Материалом послужила та же самая глина, к которой Сайрес Смит добавил немного извести и кварца, и смесь стала представлять собой настоящую «трубочную», или «гончарную», глину. Из нее вылепили вручную много горшков, кувшинов, чашек, мисок, тарелок и ведер для хранения воды. Все эти предметы не отличались особенно красивой формой и выглядели несколько неуклюже, но после того, как их обожгли в печи, колонисты оказались обеспечены достаточно большим количеством разнообразной посуды, которая ценилась ими так же дорого, как если бы она была сделана из фарфора.

Пенкроф, желая проверить, насколько эта глина заслуживает названия «трубочной», вылепил для себя несколько трубок, правда, довольно неказистых. Он нашел их превосходными, но, к сожалению, у него не было ни крошки табака! А как бы хорошо было выкурить трубочку после обеда! Да, это было большим, очень большим лишением для Пенкрофа!

«Ну да ничего, и табак появится в свое время, как и все остальное!» – утешал он себя в те минуты, когда находился в благодушном настроении.

До 15 апреля колонисты, став горшечниками, ничего другого не делали, кроме глиняной посуды. Когда Сайрес Смит прикажет прекратить эту работу и заняться кузнечным делом, они так же охотно станут кузнецами. Но 16 апреля было воскресеньем и даже первым днем Пасхи, поэтому с общего согласия решили этот день посвятить отдыху. Колонисты были люди религиозные и усердно исполняли библейские заповеди, а вынужденное пребывание на пустынном острове еще больше усиливало в них чувство веры в Бога.

К вечеру 15 апреля колонисты окончательно вернулись в Гроты. Последние горшки были вынуты из печи, огонь в печи потушен до особого распоряжения инженера. Этот день ознаменовался одним счастливым обстоятельством: инженер совершенно случайно открыл вещество, которое могло заменить собой трут. Всем хорошо известны эти грибы из рода полипор, или бархатистые и ноздреватые наросты, похожие на губку, употребление которых вместо трута дает очень хорошие результаты, если эти грибы хорошо высушить и натереть порохом и прокипятить в растворе азотнокислой соли или хлористокислого калия. До сих пор никому из колонистов не удавалось найти хотя бы один такой гриб или несколько сморчков, которые до известной степени могут их заменить. Но инженер в этот день увидел кое-что лучше грибов, а именно – растение рода полынь, полынь обыкновенную, или полынь полевую. Инженер сорвал несколько пучков этого растения и, подавая их Пенкрофу, сказал, улыбаясь:

– Взгляните на это растение, Пенкроф! Надеюсь, вы останетесь довольны моей находкой.

Пенкроф внимательно стал рассматривать растение, покрытое длинными шелковистыми волосками; узкие листья были покрыты мягким пушком.

– А что это такое, мистер Сайрес? – спросил Пенкроф. – Боже мой! Неужели это табак?

– Нет, – ответил Смит, – это полынь полевая, или артемизия, как ее называют ученые, а нам она заменит трут.

Действительно, сухая полынь хорошо воспламеняется и сама по себе, а инженер к тому же еще пропитал ее раствором хлористокислого калия, или попросту селитрой. Инженер нашел на острове довольно большие залежи селитры и очень был рад этому обстоятельству, потому что селитра могла впоследствии пригодиться и для других целей.

Вечером колонисты, собравшиеся в центральной комнате Гротов, наконец поужинали как следует. Наб приготовил суп потафе из агути, затем были поданы окорок дикой свиньи, приправленный благовонными травами, и вареные клубни каладиума – травянистого растения из семейства ароидных, которое в тропическом поясе растет в виде кустарника. Клубни были очень вкусны, очень питательны и очень похожи на продукт, который в Англии продается во всех магазинах под громким названием «портландское саго». До некоторой степени они могли заменить собой хлеб, которого пока еще не было у обитателей острова Линкольна.

После ужина все колонисты вышли перед сном подышать воздухом на песчаное побережье. Было восемь часов вечера. Ночь обещала быть великолепной. Полнолуние было пять дней назад, и луна еще не взошла, но на горизонте уже серебрились нежные и бледные лучи, которые можно назвать лунной зарей. На юге в зените сияли созвездия Южного полушария, и между ними Южный Крест, которым несколько дней тому назад инженер любовался с вершины горы Франклина.

Сайрес Смит долго смотрел на это яркое созвездие, состоящее на вершине и у основания из двух звезд первой величины, звезды второй величины слева и звезды третьей величины справа. Потом инженер повернулся к Герберту и, словно желая проверить самого себя, спросил:

– Послушай, Герберт, ведь сегодня пятнадцатое апреля?

– Да, мистер Сайрес.

– В таком случае, если я не ошибаюсь, завтра будет один из тех четырех дней в году, когда истинное время совпадет со средним временем, то есть завтра с точностью до нескольких секунд солнце пройдет через меридиан как раз в то время, когда на часах будет полдень. И, если погода будет хорошая, я надеюсь, что мне удастся определить долготу нашего острова с приближением до нескольких градусов.

– Без инструментов, без секстанта? – спросил Гедеон Спилет.

– Да, – ответил инженер. – А так как ночь ясная, я попытаюсь сейчас определить широту острова, вычислив высоту Южного Креста, то есть Южного полюса, над горизонтом. Вы ведь и сами прекрасно знаете, друзья мои, что, для того чтобы предпринимать серьезные работы по благоустройству нашего жилья, недостаточно знать, что мы находимся на острове. Я считаю крайне необходимым установить координаты нашего острова и расстояние, отделяющее его от Америки, или от Австралии, или от одного из архипелагов Тихого океана.

– Да, вы, как и всегда, правы, – сказал Спилет. – Вместо того чтобы строить дом, нам, может быть, выгоднее будет заняться постройкой лодки, если окажется, что мы не больше чем в ста милях от обитаемой земли.