Дорога ветров - Ефремов Иван Антонович. Страница 81

За зоной глубоких болот побережья располагались леса других деревьев — родственников современных магнолий. Там на более возвышенной, хотя все еще влажной, почве обитали гигантские хищники. Они тоже ходили на задних ногах, подпираясь могучим хвостом, как и утконосые динозавры, но не в воде. а посуше. Вместо копыт, характерных для утконосых динозавров, у них были трехпалые, очень похожие на птичьи лапы с кривыми острыми когтями. Передние конечности создавали невыгодный перевес передней части тела, и они очень сильно уменьшились, обратившись в крохотные двухпалые лапки. Зато голова сделалась основным орудием нападения. Огромная пасть, усаженная кинжаловидными загнутыми зубами до тридцати сантиметров в длину, позволяла животному справляться с любой добычей, разрезая и отрывая громадные куски мяса. Череп для облегчения веса стал ажурной конструкцией наподобие мостовой фермы. Достигая четырнадцати метров в длину и пяти метров высоты на ходу, эти исполинские хищники, карнозавры. могли развиваться и процветать только при наличии колоссальной массы малоподвижной и крупной добычи. Такой добычей могли быть утконосые динозавры. Выходя на возвышенные участки берегов для кладки яиц или находясь вместе со своим молодняком в неглубоких болотах, утконосые динозавры становились жертвами хищников. Правда, гиганты, найденные нами на «Могиле Дракона». достигавшие почти девяти метров высоты, могли не бояться никаких хищных чудовищ.

По ту сторону магнолиевых лесов, там, где на сравнительно сухой почве росли цикадовые растения и рощи серых гинкго, обитали другие жертвы исполинских хищников — карнозавров. Они не могли укрываться в черные глубины недоступных лесных проток, как утконосые динозавры. Они должны были противостоять карнозаврам на твердой почве в открытом бою. Одни из них — панцирные динозавры, или анкилозавры, — развили защитную броню. Это были настоящие живые танки по десять метров в длину, покрытые костными плитами в ладонь толщиной, с головой и хвостом, усаженными опасными шипами. Хищные динозавры могли справляться с ними, только перевернув такое животное на спину. Другие динозавры — обитатели открытых пространств — приспособились к активной защите. Появились рогатые, быкообразные ящеры, больше самого крупного современного носорога. Черепа наибольших видов достигали почти двух метров длины. Снабженные острыми роговыми клювами и могучими рогами над ноздрями и над глазницами, с широким. усаженным шипами костяным воротником, прикрывавшим шею. эти животные — цератопсы — были наиболее фантастическими и страшными созданиями из всех динозавров. Были однорогие, трехрогие и даже пятирогие цератопсы, а также стиракозавры. обладавшие вместо костяного воротника веером из длинных шипов на затылке. Тупые, упорные и невероятно живучие, они направляли навстречу гигантским хищникам острые двухметровые рога. Сколько сцен борьбы молчаливых пресмыкающихся разыгрывалось в угрюмых чащах и на солнечных полянах этого навсегда канувшего в прошлое мира. Здесь же, среди рогатых и панцирных динозавров, спасаясь от хищников на деревьях или в норах, жили древнейшие млекопитающие, более всего походившие из современных животных на ежа (без иголок) или сумчатого опоссума. Здесь жили и еще какие-то быстрые животные — может быть, птицы, может быть, крупные насекомые. За ними гонялись мелкие хищные динозавры очень легкие бегуны и прыгуны, бегавшие на задних ногах, с высоко поднятыми хвостами. Эти орнитомимиды. или птицеподражатели, были величиной с современного страуса.

В костеносном русле Нэмэгэту находилось больше всего остатков обитателей мрачной зоны прибрежных лесов, а также области, населенной хищниками. Остатки обитателей более глубоких областей материка почти не доходили сюда, в русло Нэмэгэту, и поэтому мы ничего не знали о жизни на сухой почве за полосой магнолиевых лесов. Только один раз, среди всех остатков динозавров, нам попалось несколько костей огромного панцирного ящера. Чаще встречались скелеты мелких хищников, видимо, нередко забегавших в области охоты крупных карнозавров. Остатки других животных — черепах и крокодилов — подтверждали, что главная масса животных, захороненных в Нэмэгэту, обитала в болотной прибрежной зоне. Здесь были и такие типичные обитатели болот, как триониксы и огромные черепахи морского облика, и поразительный ящер с когтями-косами — терезинозавр, очевидно, тоже житель морского берега.

…Беседа о прошлом Нэмэгэгу затянулась за полночь, и тут мы все спохватились, что на рассвете — отправление в далекий путь. Только золотистые уголья, присыпанные белым пеплом саксаула, остались от костра. Черная масса Нэмэгэту громоздилась над нами, упираясь в звездное небо, и словно напоминала о настоящем — высокогорной пустыне, безмерно далекой от всякого моря, в центре горных хребтов Азиатского материка…

Нэмэгэту провожало нас тяжелым зноем. Моторы машин перегрелись на бесконечном подъеме на южный борт котловины. К роднику Даба мы добрались уже сильно распаренные. Хитроумный Пронин приколотил к кузову своей машины большой вместительности рукомойник. Налив в него прохладной воды из родника, шофер разделся и полез спиной под клапан, издавая нечто среднее между ревом удовлетворения и визгом страдания. Я решил проблему душа более просто, а именно — стал на берег ручейка и попросил окатить меня с головы до ног из обыкновенного ведра…

Только к вечеру доползли до колодца, где стоял «Волк». Груженный монолитами «Тарбаган» дымил, перегревался и едва шел — пора было срочно менять кольца. Вылежанин, стоявший здесь уже третий день, отоспался и отъелся. Его густая раздвоенная борода распушилась, и узкое «старообрядческое» лицо приняло совсем профессорский облик. Из всей экспедиции больше всех был похож на ученого именно Вылежанин. Пронин, отрастивший себе короткую черную бородку, походил на русского боярина с примесью татарской или цыганской крови. В общем эти два наших шофера имели наиболее картинный вид и, несомненно, годились бы в персонажи любого приключенческого фильма.