Тарзан — приемыш обезьян (нов. перевод) - Берроуз Эдгар Райс. Страница 17

И вот лес кончился, впереди показались возделанные поля.

Надо было действовать быстро, иначе добыча могла ускользнуть!

И едва Кулонга радостно крикнул, приветствуя спасение, тонкие извилистые круги веревки полетели на него с нижней ветки могучего дерева у самой окраины полей Мбонги. Сын вождя больше не издал ни звука — прочная петля сдавила ему шею, не позволив издать вопль испуга.

Тарзан, обезьяний приемыш, быстро выбирая веревку, тянул отчаянно упиравшегося чернокожего, как когда-то тянул львицу Сабор. Кулонга оказался куда слабее львицы.

Тарзан легко втащил свою извивающуюся хрипящую жертву под густой полог листвы и всадил охотничий нож в самое сердце негра. Кала была отомщена.

Дикий торжествующий рев заставил задрожать всех обитателей поселка, и далеко в джунглях на этот пронзительный крик откликнулись обезьяны племени Керчака.

Утолив терзавшую его жажду мести, Тарзан тщательно осмотрел труп чернокожего, висящий перед ним в развилке дерева на высоте десяти футов над землей.

Прежде всего его внимание привлек нож — Тарзан немедленно забрал его себе. Медный обруч тоже понравился ему, и он надел его на ногу. Затем он рассмотрел татуировку на груди и на лбу дикаря, полюбовался на его остро отточенные зубы, осмотрел и забрал головной убор из перьев. После чего Тарзан задумался, не съесть ли ему убитую жертву?

Будь перед ним не Кулонга, а вепрь Хорта или олень Бара, приемыш Калы не колебался бы ни минуты. Но законы обезьяньего народа запрещают пожирать сородичей, и теперь Тарзан пытался решить, принадлежит ли этот чернокожий к ему подобным?

Обезьяны не едят обезьян, люди не едят людей… Тарзан долго сидел в нерешительности: разрисованный негр не был похож ни на обезьяну, ни на человека — такого, каким был он сам… И все-таки инстинкт, выработавшийся на протяжении многих поколений, уберег питомца джунглей от нарушения того правила этики цивилизованных людей, о существовании которого он не знал.

Он быстро снял петлю с тела Кулонги и сбросил труп на землю.

X. Тени страха

Удобно устроившись в высокой развилке, Тарзан в который раз рассматривал тростниковые хижины селения, за которыми тянулись возделанные поля. Он уже не раз наблюдал за странными животными, обитающими в этих логовищах.

Жизнь среди свирепых тварей леса невольно заставляла его видеть в чернокожих существах врагов; теперь, когда один из них убил его приемную мать, Тарзан ненавидел их всей душой. И его ненависть вовсе не уменьшилась со смертью Кулонги.

Человек-обезьяна отнюдь не страдал сентиментальностью и ничего не знал о братстве людей. Все не принадлежавшие к его племени были потенциальными врагами — или хищниками, или добычей. Умерщвление — вот закон дикого мира, в котором он вырос. В этом мире постоянно кто-то охотился, кто-то спасался бегством.

Но такая жизнь не сделала Тарзана ни угрюмым, ни кровожадным. Чаще всего он убивал, чтобы добыть пищу — вожделенное мясо. Или чтобы получить теплую шкуру для одежды (что, впрочем, пока ему не удалось). Или из самозащиты.

Сегодня же Тарзан впервые убил из мести — и не чувствовал по этому поводу никаких угрызений совести.

Пронаблюдав какое-то время за поселком Мбонги, он спустился на землю и стал осторожно подкрадываться к хижинам. Он двигался совершенно бесшумно, как на охоте, не желая стать мишенью для острых деревянных палочек, несущих смерть.

Наконец, преодолев открытое пространство, Тарзан добрался до большого дерева, с ветвей которого свисали плети лиан. Он вскарабкался на ветку, распростертую горизонтально над землей, притаился в густой листве и засмотрелся на диковинную жизнь внизу. Впервые он осмелился подойти к поселку чернокожих так близко!

Прямо под ним резвились голые ребятишки. Женщины мололи сушеное просо в грубых каменных ступах и пекли из муки лепешки. Вдали, на полях, негритянки мотыжили землю, пололи и жали. Юбочки из травы прикрывали их бедра, почти у всех на руках и ногах поблескивали медные и латунные кольца. На груди у некоторых висели круги проволоки. Вдобавок у многих в носы были продеты огромные кольца.

Приемыш обезьяны с интересом смотрел на этих странных созданий.

Он видел также мужчин, которые беспечно дремали в тени. А на самом краю открытой поляны Тарзан заметил вооруженных воинов. Они, очевидно, выполняли обязанности дозорных — на случай неожиданного нападения врагов.

Странно, что у этих чернокожих почему-то трудились одни только женщины. Никто из мужчин не работал, если, конечно, не считать работой расхаживание туда-сюда с копьем в руке.

Внимание Тарзана привлекла старуха, сидевшая прямо под его деревом.

Перед ней над маленьким костерком висел небольшой котелок, в котором кипела густая красноватая смолистая масса. Рядом лежала груда оперенных деревянных стрел. Женщина брала их одну за другой, обмакивала острия в дымящуюся массу и складывала на узкие козлы из веток, стоявшие по другую сторону костра.

Тарзан наблюдал за этой процедурой с жадным интересом. Перед ним раскрывалась тайна разрушительной силы маленьких метательных снарядов Стрелка! Было ясно, что женщина старается даже случайно не коснуться кипящего в котле варева; один раз, когда крошечная капля варева брызнула ей на палец, она немедленно окунула его в сосуд о водой и быстро вытерла пучком листьев.

Тарзан не имел ни малейшего понятия о ядах, но его острый ум подсказал ему, что убивает именно это вещество, булькающее в котелке, после того как попадает в тело жертвы на кончике маленькой стрелы.

И ему страстно захотелось получить хотя бы несколько таких смертоносных палочек! Если бы женщина на минуту оставила свою работу, он бы мигом спустился на землю, схватил пучок стрел и снова вернулся на дерево прежде, чем чернокожие успели поднять тревогу. Он уже обдумывал, чем отвлечь внимание старухи, как вдруг дикий крик донесся со стороны джунглей. Под деревом, на том месте, где был умерщвлен убийца Калы, стоял черный воин, кричал и размахивал копьем. Он наткнулся на труп Кулонги!

Весь поселок мгновенно оказался на ногах. Вооруженные люди выбегали из хижин и мчались сломя голову через поля к вопящему часовому. За мужчинами устремились женщины, дети, старухи — в мгновение ока селение опустело.

Тарзан понял, что это самый подходящий момент для воровства. В деревне не осталось никого, кто мог бы помешать ему стащить разложенные для просушки стрелы. Быстро и бесшумно спустился он на землю и с минуту стоял неподвижно, с интересом осматриваясь по сторонам. Взгляд его остановился на открытой двери ближайшей хижины. Жгучее любопытство повлекло Тарзана ко входу в эту невиданную берлогу. Он крадучись подошел, постоял у входа, чутко прислушиваясь… Ни звука! Тогда он скользнул в полумрак жилища черного человека.

По стенам висело оружие — длинные копья, странного вида ножи и узкие щиты. Посреди хижины стоял котел, а у дальней стены лежала подстилка из сухих трав, покрытая плетеными циновками, очевидно, служившими владельцам постелью и одеялом. На полу валялось несколько человеческих черепов.

Тарзан быстро ощупал и обнюхал все заинтересовавшие его предметы, ведь он «видел» ноздрями не хуже, чем глазами. Сперва он решил было взять одно из длинных острых копий, но потом отбросил его ради колчанов с стрелами — их ему непременно хотелось унести. Повесив на спину три колчана, не забыв прихватить лук, он нагромоздил посередине комнаты множество вещей, а поверх водрузил перевернутый котелок, на который поставил один из черепов, украшенный головным убором из перьев.

Затем приемыш обезьяны отошел в сторону, любуясь на свое произведение, и весело ухмыльнулся. Тарзан умел не только убивать, но и шутить!

И тут он услышал снаружи множество голосов вперемешку с жалобным воем. Пора было уходить!

Быстро выскочив из дверей, человек-обезьяна на прощание опрокинул котелок с отравленным варевом и молниеносно исчез в древесной листве как раз в тот момент, когда первый дикарь появился в воротах поселка. Покачиваясь на ветке, он наблюдал за траурным шествием.