Москвест - Жвалевский Андрей Валентинович. Страница 7

Еще через секунду пространство подернулось рябью, все застыло и в комнате возник Городовой.

– Вставай! – крикнул он Мишке, и начал помогать ему выползать из под кучи-малы. – У нас есть пять минут, больше я не продержу.

– Что не продержишь? Что случилось? Они спят? Ты запустил газ? Где мы? – выпалила Маша.

– Я остановил время, – ответил Городовой. – А вы вне времени, поэтому вам все равно. Вылез? Я отматываю на полчаса назад.

Машу опять замутило, потому что пространство отчетливо закачалось, завертелось и… ребята оказались в сарае. Только с одним отличием – рядом с ними, согнувшись в три погибели, сидел Городовой.

– Где мы? – спросила Маша.

– В сарае, – ответил Городовой, попытался выпрямиться и треснулся головой о крышу.

– Зачем ты меня спас? – спросил Миша.

– Я не тебя спас, – сказал Городовой, – а историю. Я – страж времени.

– Но ты же Мишку вытащил, а не историю, – подала голос Маша.

– Ну да, ну да, – сказал Городовой, – но после такого наглого покушения Долгорукий бы решил, что это место проклято, развернулся бы и уехал. И кровная месть на пару веков, потому что он решит, что это кто-то из своих напал. И никакой Москвы еще лет пятьсот. А этого я допустить никак не могу. – Городовой вздохнул и развел руками. – Такая вот у меня работа.

– Отпустите нас домой! – попросила Маша.

– Не могу, – сказал Городовой, – не в моих силах.

Только Маша собралась что-то еще спросить, как Городовой скорбно спросил:

– Да что ж за день сегодня, а? – свистнул и исчез.

После пережитого шока ребята досидели в сарае до позднего вечера.

Мишка истерил, матерился и кричал, что все равно папа придет и во всем разберется.

– А без папы ты вообще что-нибудь можешь? Что ты ноешь, как девчонка? – не выдержала Маша.

– А сама кто? Мальчишка?

– Я не ною. Я пытаюсь думать.

– Ой-ой-ой… Надумала уже. Толку от твоих думаний! Делать что-то надо. Выбираться отсюда надо.

– Ну так выбирайся, что ты орешь.

– То есть ты рассчитываешь, что я все сделаю…

– Я на тебя не рассчитываю, – перебила его Маша. – На мужиков вообще рассчитывать нельзя. Вы только о себе думаете. А если что посерьезнее, ты просто сбежишь – и все.

Сказано это было так буднично, что Мишка даже не смог оскорбиться.

И только когда все угомонились, путешественники по времени тихонько вылезли, поминутно оглядываясь и прислушиваясь, выбежали с княжьего двора и рванули в лес. Там с большим трудом разыскали избушку Прасковьи-Феклы, благо ночь была лунная, светлая. Забились внутрь и, к собственному изумлению, заснули. Прямо сидя в углу, под мерный храп старухи.

Фекла растолкала их на рассвете. Гости проснулись со стонами – от сна вповалку все затекло и ныло. Ни о чем не спрашивая, хозяйка поставила перед ними грубую миску с затиркой, из которой торчали две темные деревянные ложки. Еда выглядела не слишком аппетитно, но есть хотелось сильно. А может, просто Мишка с Машей стали привыкать к этому странному миру – на еду набросились с жадностью. И даже отсутствие соли не испортило им аппетит.

– Зря мы вчера от затирки отказались, – сказал Мишка, облизывая ложку.

– Вчера? – Маша с сомнением покосилась на оконце.

Даже сквозь мутный бычий пузырь было видно, что на улице никак не осень. Скорее всего – весна.

– Ладно, – Мишка положил чисто вылизанную ложку в пустую миску, – будем считать, что никакого газа нет. Допустим, Городовой не врет. Мы в прошлом.

Маша с готовностью кивнула и приготовилась выслушать дальнейшие рассуждения. Но с дальнейшими рассуждениями у Мишки как-то не заладилось. Он поскреб зудящую шею, подумал: «Хоть бы искупаться, что ли?» и решительно встал:

– Пойдем?

Но Маша только крепче взялась за скамью.

– Опять пойдем? Чтобы нас опять куда-нибудь занесло?

Мишка почувствовал глухое раздражение. Хорошо, что тяжесть в желудке действовала успокаивающе. Мишка вздохнул и снова сел:

– Допустим, нас занесет еще куда-нибудь…

Маша, которую затирка только взбодрила, тут же продолжила:

– …ты опять вляпаешься во что-нибудь, только Городового рядом не будет, и нас убьют! Или еще чего похуже.

Мишка не стал выяснять, что еще похуже может быть, только покорно сказал:

– Ладно, сидим тут. И чего ждем?

Маша растерялась. Она собиралась опровергать всякие глупости, которые предложит ее товарищ по несчастью, а не предлагать свои варианты.

– Ну не знаю. Ждем Городового!

– А смысл? Он же сам сказал, что не сможет нас вернуть.

Маша насупилась, но спорить не стала.

– И вообще, – Мишка развивал успех, – я обещаю никуда не лезть. Даже если нас перебросит.

Неожиданно Маша вскочила с посветлевшим лицом.

– Точно! Никуда не лезь и про историю ничего плохого не говори! Пойдем!

Подробности чудесного преображения Маши пришлось выпытывать на ходу. Оказывается, она просто сообразила, что после первого раза их все время перебрасывало вперед во времени. А первый раз Мишка ругал историю – поэтому их назад и отбросило.

– …А если не ругать, – закончила Маша, – то все время вперед переносит, ясно?

И остановилась в нескольких шагах от терема, в котором недавно пировал Долгорукий с дружиной.

– Неясно, – ответил Мишка.

– Что тебе неясно?

– Две вещи. Первая – что мы тут делаем…

Маша возмущенно фыркнула.

– Прошлый раз нас отсюда вперед перебросило – и сейчас перебросит!

– Да? – ехидно усмехнулся Мишка. – А теперь вторая непонятная вещь. А с чего ты решила, что нас вообще будет перебрасывать?

Маша нахмурила лоб.

– Давай вспомним, – предложил Мишка, – что мы делали, когда нас вперед по времени перекидывало?

– Ничего… Болтали…

– О чем?

– Я про трехголового пса легенду вспомнила…

И тут их сзади схватили чьи-то цепкие пальцы. Мишка рванулся и смог освободиться. Он отскочил в сторону и развернулся, сжав кулаки. Маша даже не попыталась дернуться. Она с изумлением смотрела на напавшего.

– Вы волхв? – удивленно спросила она у остроскулого мужичонки, который все еще сжимал ее руку.

– Я не волхв, – хмуро ответил тот. – Волхвы все поганцы-язычники. Только светлейший князь так меня зовет. А я – божий человек.

Маша вспомнила, что им говорила Фекла.

– Мы тоже божьи люди! – с вызовом ответила она. – Мы будущее знаем!

«Божий человек» размахнулся с явным намерением отвесить оплеуху. И тут Машка с криком «кья» изо всех сил двинула его ногой по голени, а потом боднула. Прорицатель, не ожидавший такой наглости, выпустил пленницу и схватился за расквашенный нос. В этот момент Мишка, собиравшийся броситься наутек, чуть не налетел на выставленные пики.

Их окружили дружинники.

Князь изволил пребывать в отличном состоянии духа. Он от души хохотал, рассматривая перекошенный нос своего «волхва» и слушая сбивчивый доклад кряжистого бородача – судя по всему, какого-то начальника над воинами. Но когда воевода упомянул, что Машка назвалась божиим человеком, враз стал серьезным.

– Ты, девка, – нехорошо прищурился он, – юродивая?

– Мы не юродивые! – ответила Маша. – Мы божьи люди! Так что нас надо отпустить!

Прорицатель недовольно засопел, вытирая рукавом окровавленное лицо.

– Это я буду решать! – отрезал князь. – И что, божьи люди, в грядущем видите?

– Все! – Маша принялась перечислять. – Вы – Юрий Долгорукий, так?

Князь недовольно покосился на свои руки и даже убрал их под стол – хотя руки были как руки, не длиннее, чем у остальных.

– Юрий Владимирович! – гнусаво поправил нахалку «волхв», но князь остановил его сердитым жестом.

– И что? – подозрительно спросил он. – Что ты про мою судьбу видишь?