Дракула. Последняя исповедь - Хамфрис Крис. Страница 35

Мурад чуть помолчал, потом продолжил:

— Однако я понимаю, что тебя приучали думать о нем как о христианском герое. Карающий меч, очищающее пламя христианства, да?

Влад так и не шелохнулся.

Мурад посмотрел на Хамзу и сказал:

— Как бы то ни было, неважно, что ты думал о Хуньяди прежде, разделял или нет мое мнение об этом человеке. Тебе только надо понять, что и почему именно он сделал, причем не от меня, а от одного из своих людей.

Султан протянул руку к двери, за ней тотчас послышались какие-то движения, но Дракула не шевельнулся. Он неотрывно смотрел на цветок мака, изображенный на шелке над головой Мурада, и обернулся только тогда, когда вошедший человек оказался в его поле зрения.

В отличие от турок этот мужчина был одет в тяжелый стеганый камзол, подбитый мехом. Капельки пота поблескивали у него на лбу, стекали по вискам, отчего светлые волосы, обрамляющие лицо, завивались и топорщились. Влад не видел его много лет.

— Ты помнишь?.. — спросил султан. — Извини, но ваши титулы всегда приводят меня в замешательство. Вы называете людей благородного звания боярами, если память мне не изменяет? Но вот этот человек, он что-то вроде паши, жупан, да? Это правильно? Да? Хорошо. Это жупан Казан. Возможно, ты не знаешь, но в последнее время он был канцлером у твоего отца.

— Князь Влад. — Человек в камзоле поклонился. Упоминание титула только усилило смущение юноши.

В воздухе витало что-то еще, чего он пока не знал, кроме смерти отца. Но прежде чем Влад успел задуматься о том, что же это могло быть, Казан опустился перед ним на колени и протянул большой сверток, который держал в руках.

— Влад, сын Дракула, — заговорил он. — Из нашей несчастной земли я привез молитвы подданных и надежды на будущее, которые мы связываем с тобой.

Он откинул материю, под ней блеснула сталь. На алом лоскуте лежали государственная печать и меч. То и другое отмечал один символ — дракон, вырезанный на металле. Его пасть была раскрыта, язык высунут наружу, чешуйчатый хвост поднимался, обвивая шею, христианский крест украшал спину.

Влад взглянул на свой родовой знак и только потом осознал, что происходит.

— Ты привез все это не тому Дракуле, Казан. — Голос его прозвучал глухо, но спокойно. — Эти знаки принадлежат Мирке, моему старшему брату.

Жупан замешкался, в сомнении взглянул на Мурада.

— Это вторая новость, которую я обязан тебе сообщить, — проговорил тот. — Твой брат Мирка тоже мертв.

— И ему отсекли голову? — Молодой князь изо всех сил старался говорить спокойно, но его голос все-таки предательски дрогнул.

— На этот раз нет, — ответил Мурад и кивнул боярину. — Расскажи ему, жупан. Выпей вина и расскажи ему.

Слуга наполнил еще один кубок и передал его боярину.

Тот выпил жадно, залпом, пролив вино на камзол, потом вытер губы и обернулся к Владу.

— Это случилось еще до того, как схватили твоего отца, князь, — начал он. — Мирка был один во дворце в Тырговиште. Все знали, что едет Хуньяди. Он вез с собой человека, которого желал бы видеть на валашском троне, — твоего двоюродного брата Владислава из рода Данести. Так что бояре убили охранников, ворвались в спальню, вытащили княжича из постели и…

Он снова взглянул на Мурада.

Тот согласно кивнул и сказал:

— Да. Он должен знать об этом.

— Сначала они его ослепили, — продолжал Казан как-то скомканно. — Выкололи глаза раскаленной кочергой. Потом… — Он внезапно остановился и закашлялся.

— Потом эти люди зарыли его в землю, — продолжил за него султан, покачав головой. — Твой брат был еще жив, это очевидно. Варвары!

Казан вытер слезы, потом наклонился к регалиям, которые привез с собой.

— Так что я доставил сюда печать твоего отца, его меч и предлагаю их тебе. Ты — последняя надежда семьи Дракулести.

Влад неожиданно, настолько же резко и быстро, насколько все его предыдущие движения были медленны, сжал рукоятку отцовского меча. Он был тяжелый, длинный, в полторы руки. Валашский князь взял его двумя руками, высоко поднял и вдруг почувствовал себя так, словно прежде потерял руку, а теперь она чудесным образом вернулась к нему, стала даже больше и сильнее. Он вспомнил, что его отец называл этот меч «Коготь дракона».

— Подождите! — Резкая команда Мурада остановила лучников, которые готовы были поразить человека, осмелившегося поднять меч рядом с их властителем.

В тишине, которая последовала за приказом, снова послышался звон отпускаемой тетивы. Ему тихо вторили веревки шатра, поскрипывавшие под ветром.

— Это меч твоего отца, князь, — произнес Мурад. — Теперь он твой. Я немного знал Дракула. Мы воевали друг против друга и бок о бок, некоторое время жили в мире, к процветанию и радости наших народов. Он был человеком слова, что не часто встретишь в наши проклятые дни. Твой отец старался не отступиться от своего слова даже тогда, когда Хуньяди, этот Белый рыцарь с черным сердцем, зарыл живьем в землю его сына, грозил убить его самого, а потом так и сделал. — Он медленно направился к Владу. — Меч, который ты принял только что, Дракул поднимал не на меня, а на своих истинных врагов, тех самых людей, которые узурпировали его власть. Валашский трон станет твоим, если ты сумеешь отвоевать его.

Султан подошел к Владу, все так же держа руку поднятой, чтобы лучники не стреляли.

— Я не могу короновать тебя и наречь князем Валахии. Это можно сделать только там, на твоей земле. Такое решение может принять только твой народ, но я дам тебе войско. Пока я буду биться с этим ненавистным Белым рыцарем в Сербии, ты с моими солдатами отправишься в Валахию и сможешь взять то, что принадлежит тебе по праву, то есть трон, а вместе с ним — головы убийц и предателей.

Влад все еще держал меч в руке, острием вверх. Он словно застыл и даже не шевельнулся, когда султан подошел к нему, но постепенно рука начала дрожать от тяжести меча и от горя, которое давило на молодого человека.

Мурад, стоявший рядом, осторожно протянул руку, потом вторую и сжал рукоять вместо Дракулы.

— Что за оружие! — произнес султан, повернув меч к свету. — Я думаю, что оружейники Толедо превзошли в своем искусстве даже наших умельцев из Дамаска. — Он взглянул на Дракулу, который стоял рядом с поблескивающим оружием. — Когда правитель какой-либо земли становится офицером моей армии, я вручаю ему туг, штандарт, с которым он поведет своих людей к победе. Но в ваших землях принято по-другому, да? — Он обернулся. — Скажи, Хамза, когда кого-либо посвящают в рыцари, например во Франции, разве он не встает на колени и не клянется в верности на мече, который ему вручают? Кажется, меч прикладывают к его телу?

— Да, повелитель, так и есть. Об этом говорится в легендах о короле Артусе, которого наш князь называет Артуром.

— Так мы и сделаем. — Мурад опустил меч, острие которого уперлось в ковер, и положил руки на изогнутую гарду. — Могу ли я принять твою клятву и дать тебе войска, сын Дракона?

Все взоры устремились к неподвижному Владу. Его зеленые глаза по-прежнему смотрели на ковер. Он никак не мог постичь того, что услышал, словно провалился в какую-то пустоту.

Внезапно в мозгу князя все прояснилось. Дракула снова стал слышать и видеть все вокруг, и скрип веревки, и звук натянутой тетивы, и меч перед собой. Он слегка наклонился, встал на колени, опустил голову, подставил шею и широко раскрыл руки.

Когда князь Валахии заговорил, его голос прозвучал уверенно и сильно:

— Дай мне войско, светоч и основа мира! Дай мне часть твоей силы, чтобы я смог расквитаться со своими недругами!

Мурад улыбнулся и снова поднял меч. Он и в самом деле знал рыцарские легенды Запада, в которых говорилось о трех прикосновениях мечом, символизировавших христианскую Троицу.

Султан плашмя приложил меч к левому плечу Влада и сказал:

— Возьми мою силу, Влад Дракула, князь Валахии, — потом поднял оружие и приложил его к другому плечу. — Я нарекаю тебя Килик-беем за твой могучий меч. Все в моей армии будут называть тебя этим именем.