Лебединая дорога - Семенова Мария Васильевна. Страница 16

Туча закрывала полнеба. Темно-лиловая стена медленно опрокидывалась наземь, и грязно-белые клочья летели перед ней, как стая птиц, уходящих от бури.

Клубившаяся мгла залила дальние горы, вода фиорда приобрела призрачный свинцовый блеск. Бешеный ветер еще не коснулся ее, но где-то вдалеке уже ломались, как прутья, могучие корабельные сосны. Зимний шторм! Шипящая пена примерзнет к каменным лицам утесов, и острова шхер украсятся белыми ожерельями.

А потом выпадет снег.

Халльгрим еще дважды отшвыривал от себя врагов… Он устал, смертельно устал. Земля вокруг была измарана багровыми пятнами, и он не знал, где его собственная кровь, где чужая. И какой больше. Он был изранен, нож давно сломался о чей-то окованный щит, и тогда он обхватил правое запястье левой рукой — так еще хватало силы поднимать меч. Но это не могло продолжаться долго.

Скоро конец.

Пожалуй, стоило бы пробиться к забору, там на него по крайней мере не нападали бы сзади,. Если бы не Гудред.

Удар в голову оглушил Олавссона, но жизни не отнял. Гудред скреб пальцами землю, пытаясь найти оброненный меч, приподняться. Не мог. Халльгрим стоял над ним, качаясь из стороны в сторону, как дерево на лютом ветру. Но все-таки стоял.

Он не сразу понял, почему это они вдруг расступились перед ним, словно давая дорогу. Он показался самому себе похожим на тетерева, которого старый лис притащил на расправу маленьким сыновьям. Большая птица еще жива, но уже не может ни улететь, ни убежать. Даже тогда, когда молодые лисы принимаются возиться друг с другом и ненадолго оставляют ее в покое…

Прямо перед Халлыримом появился человек с луком в руках. И он удивился про себя — почему же они не сделали этого раньше? Еще в лесу!.. Впрочем, многие поступки Рунольва Раудссона были понятны только ему самому. Воин поднял лук и оттянул тетиву, и Халльгрим знал, что не успеет ни увернуться, ни отмахнуться мечом. Теперь — не успеет. На залитом кровью лице возникла медленная усмешка.

Он с трудом стоял на ногах. Рунольву не будет большой чести от этого боя. Зато многим запомнится, как дрался Халльгрим Виглафссон.

Воин опустил тетиву, и стрела ударила в грудь. Халльгрим взял было ее за древко, чтобы вытащить, но рука повисла. Пальцы разжались, и меч тяжело вошел в песок. Халльгрим качнулся вперед и упал на колени. Потом словно нехотя завалился на бок и остался лежать неподвижно. Гисли лежал рядом с ним. По правую руку. А Гудред — по левую.

Рунольв сын Рауда, по прозвищу Скальд, поднялся с бревна, на котором сидел. Не торопясь подошел.

— Вот так, — сказал он вроде бы спокойно и вдруг с прорвавшейся яростью пнул Халльгрима сапогом. Удар пришелся в живот, но лежавший не пошевелился.

Только чуть вздрогнули ресницы. Рунольв успел это заметить. И опустил ногу, занесенную для нового пинка. Воины молча стояли вокруг, и он указал им на Виглафссона:

— Выньте стрелу и свяжите ему руки. И этому второму…

Видга бежал. Все так же размеренно, но только теперь рубашка на его груди и плечах была мокрой от пота. Тропа круто устремлялась в гору, и Видга укорачивал шаг, оскаливая зубы, словно это могло помочь ему набрать хоть чуть больше воздуха в грудь. Потом начинался спуск, и он длинными скачками шел вниз.

Он не останавливался. Остановишься — потом будет только трудней. Этому его не надо было учить.

Временами Видга оглядывался на тучу, висевшую, казалось, уже над самым фиордом. Туча несла в себе бурю.

Может быть, даже такую, что нельзя будет отправить корабль.

Новый подъем. Едкий пот затекал в глаза, и Видга на ходу стряхивал его рукой. Горло казалось зачерствевшим и высохшим, как сухарь, воздух жег его, не достигая легких. Мысли путались, ни о чем не удавалось думать подолгу. Рунольв убил отца. Ему отомстят.

Багровые пятна и мутное солнце на длинном клинке. Там, в кольце Рунольвовых людей. Один. Без Видги — почему? Ветка хлестнула по лицу. Видга споткнулся, закашлялся, сплюнул под ноги. Он не останавливался.

Халльгрим очнулся, когда его облили водой. И увидел над собой Рунольва.

Повел глазами и увидел Гудреда: двое воинов как раз подняли Олавссона и волокли его в сторону, еще двое возились с веревкой, переброшенной через ветку сосны.

Рунольв перехватил взгляд пленника и засмеялся.

— Я подарю его Одину, чтобы вернее справиться с твоими людьми.

Халльгрим хотел ответить — изо рта потекла кровь. Все-таки он сказал:

— Лучше бы тебе сделать это со мной, ведь я вождь. А его отпусти, пусть расскажет дома, как было. Рунольв кивнул огненной бородой:

— Ты хороший советчик, Виглафссон. Но по-твоему не бывать.

Гудреда поставили под деревом, накинули петлю. Рунольв пошел к нему, неся в руке копье Гадюку. Один охотнее принимает подарки, когда их преподносят вожди…

Халльгриму понадобилось страшное усилие, чтобы опереться на связанные руки и повернуть голову к сосне.

— Один! — раздельно и громко проговорил Рунольв Скальд. — Отец Погибших, пошли удачу моему кораблю, потому что я ждал этого тридцать пять зим!

Воины вокруг благоговейно притихли, но тут подал голос сам Гудред.

— Старая баба с копьем, — сипло сказал Олавссон. — Не будет тебе удачи, потому что Один обманывает всех, но не терпит, когда обманывают другие.

Халльгрим хевдинг, ты неплохо кормил меня в Сэхейме. Удачи тебе!

Рунольв взревел от ярости, и его люди налегли на веревку. Но Гудред наверняка еще успел услышать, как Халльгрим крикнул ему:

— Прощай!

Петля впилась в шею, ноги Гудреда оторвались от земли. Но Рунольв не дал ему задохнуться: Гадюка ужалила без промаха, остановив сердце…

Так от века приносили жертвы Отцу Побед.

Видга не мог больше бежать… Он был похож на пьяного, он шатался и почти волочил ноги, по временам забывая, куда бежит и зачем. Он не останавливался.

Ветер попутный и нам и смерти…

Губы шевелились беззвучно: сбивать дыхание было нельзя. Древняя боевая песня подстегивала угасавшую волю, но ненадолго. Рунольв убил отца, и ему не отомстят. Потому что начнется шторм и нельзя будет отправить корабль. И еще потому, что Видга сейчас упадет. Здесь. Вот под этой сосной. Нет… под следующей. Замертво. И это будет самый лучший конец, потому что Рунольв убил отца и ему не отомстят.

— Ветер попутный и нам и смерти!

Кажется, он все-таки простонал это вслух. Зря… Все равно. Видга не мог больше бежать. Ветер усиливался. Резким порывом над вершинами пронесло две черные тени. Вороны, спутники бога побед… Видга их не заметил. И напрасно, потому что эти твари редко появляются просто так… Он не останавливался.

Халльгрима подняли. Он не сумел бы устоять на ногах, но Рунольвовы люди держали крепко.

— Ну? — предвкушая потеху, спросил его Рунольв Скальд. — Что скажешь, Виглафссон?

У Халльгрима плыли перед глазами дымные полосы, голова клонилась к плечу. Он ответил:

— Скажу, что у меня есть еще два брата и сын.

Рунольв захохотал так, что далеко в лесу откликнулось карканье.

— Сын!.. Если ты это про Видгу, так ведь он первым наложит в штаны. А Хельги даже не даст ему по затылку, потому что не сумеет поймать. Или ты меня Приемышем пугаешь? Да он хоть знает, где у меча рукоять?

Халльгрим проговорил тихо и с трудом:

— А про тебя скажу, что ты плохой скальд, ведь твой мед вытек не из клюва орла, а из-под хвоста.

Запоздалый удар наградил его за эти слова. Халльгрим задохнулся от боли, голова свесилась на грудь…

— Рунольв! — позвал кудрявый парень по имени Эйнар, тот самый, что когда-то еще свалился в воду с корабля. — Рунольв, мы ему выпрямим ребра.

У Рунольва бешено горели глаза, побелевшие пальцы были сплетены за спиной. Воины смотрели на него с нетерпением и любопытством. И он резко вытянул руку, указывая на берег:

— Привязать его на носу корабля. Да не калечить! Халльгрим снова открыл глаза, когда Эйнар, стоя по шею в воде, проткнул гвоздем его правый сапог и стал прибивать.

— Не порань ногу, — проворчал где-то поблизости голос Рунольва. — Незачем ему умирать слишком легко!