Игрок - Sabatini Rafael. Страница 7

— Таким образом, — закончил мистер Лоу, — может быть установлен всеобщий кредит, который обеспечит развитие всех частей страны.

Сделав паузу, он увидел почти на всех лицах скептическое выражение, а на некоторых даже выражение испуга. Казалось, что это предложение было слишком нереальным, слишком революционным для сидевших перед ним.

Ноай отодвинул свои наброски и смотрел теперь на мистера Лоу с нескрываемым презрением. Но произнести вслух общее мнение выпало Руйе дю Кудре, который в качестве директора финансовой палаты был главным помощником Ноая, и мнение это звучало издевательски:

— Вы очень вольно обращаетесь со словом «кредит». Я хотел бы знать, какой точный смысл вы в него вкладываете. Это было бы интересно услышать.

— Кредит — это, по сути, вера, — был простой ответ.

— Ах, вера, — Кудре шумно рассмеялся. — Это искусство — верить в то, что не может быть доказано. Вы ожидаете, что французские торговцы будут тронуты этим?

— Нет, если ограничиться только вашим определением. Доверие — еще один термин для веры, и я определенно ожидаю, что торговцы пойдут на это. Мы легко даем деньги в долг человеку, если уверены, что он их возвратит, точно так же мы можем ссудить деньгами какое-нибудь предприятие, веря в то, что оно принесет в будущем прибыль. Возможно, вы знаете — как люди, связанные с финансами, — что капиталы банкиров и торговцев удесятеряются, если они пользуются доверием, что снимает необходимость немедленных выплат. А то, что под силу каждому торговцу, вполне доступно и государству. Если государство станет универсальным банкиром и централизует все ценности, то общественное богатство будет сходным образом удесятерено, и ваши затруднения легко преодолены. Но позвольте мне еще немного расширить мое определение кредита. Это — предвидение будущего, и оно само находится в обращении как ценность. Другими словами, это простое ощущение ценностей, которые еще не пробуждены к жизни, не мобилизованы, но которые, тем не менее, существуют и в которые мы верим. И эта вера может усиливаться; это факт, что кредит обладает преимуществом над звонкой монетой: в то время как ценность звонкой монеты не может изменяться со временем, кредит может вырасти почти безмерно.

Насмешливый голос дю Кудре был бескомпромиссен в своем суждении:

— Рассуждения игрока.

— Именно так, черт побери! — согласился старый Вильруа с усмешкой отвращения на своем блеклом лице. — И это еще слабо сказано, — и он щелкнул крышкой коробки с нюхательным табаком как бы для того, чтобы добавить своим словам побольше злости.

Канцлер д'Агессо попросил слова:

— Позвольте, Ваше Высочество, — его мягкий голос звучал очень обдуманно. — Оставляя в стороне вопрос о деньгах, хотелось бы также выяснить, до какой степени и каким способом будет осуществлена мобилизация — кажется, так выразился господин барон — тех источников, которые он только что открыл в нашем государстве?

— Вы ответите, господин Ла? — спросил регент.

— Без труда. Цель должна быть такой: сформировать центральный совет, который бы направлял и контролировал все крупные коммерческие начинания, а также обеспечивал занятость для бедных, — точнее будет сказать, для рабочих, — поддерживая развитие шахт, рыболовства, мануфактур и всего остального. С другой стороны, он должен существенно снизить размер процентов по кредитам.

Трескучим от возмущения голосом старый маршал резко спросил:

— Тогда король превратится в банкира и торговца, так, что ли? Возможно такие вещи могут произойти в стране господина Ла, но это Франция… — он запнулся, слова были бессильны передать его отвращение.

Этот укол заставил регента ответить резко:

— Не король, господин маршал. А государство. Постарайтесь увидеть разницу.

— Его покойное Величество, — пробормотал Вильруа, — не видел разницы. Мы под его владычеством запомнили, что король и есть государство.

Проигнорировав эту реплику, регент кивнул канцлеру, который взглядом снова просил слова.

— Мнение, монсеньер, которое я считаю своим долгом высказать, — сказал д'Агессо, — состоит в том, что строить систему финансов на предлагаемой основе означает ввергнуть государство, а следовательно и всю нацию, в риск коммерческих спекуляций без каких-либо гарантий успеха. Но ведь только решительные и смелые люди занимаются подобными делами. А как будет со всеми остальными? Содержание лавки и управление государством слишком разные вещи, чтобы их объединить.

Зная о репутации канцлера как дальновидного политика, известного своей честностью, и слыша голоса одобрения, мистер Лоу ощутил, что он здесь потерпел неудачу. С невозмутимым спокойствием он ожидал, когда стихнет шум, и в этот момент поддержка пришла оттуда, откуда он меньше всего ее ожидал. Д'Аржансон откинул свою большую голову в черном парике, кустистые брови нависали над его строгими глазами. Он начал саркастически:

— Не угрожает ли нам, монсеньер, в то время как мы поддаемся эмоциям, бесспорно возвышенным самим по себе, просмотреть тот факт, что мы не находимся больше в том положении, чтобы позволить их себе?

— Я тоже так считаю, — сказал Его Высочество со вздохом. — Другая мысль, которую я не забываю: что бы мы ни решили, мы в долгу перед господином Ла за его готовность выступить перед Советом. Не забывайте это, господа, я вас очень прошу. Не забывайте также и то, что его теория явилась плодом раздумий, возможно, гораздо более глубоких, чем у любого другого нашего современника, что это теория ума необыкновенного, прославленного своей математической проницательностью.

Он оглянулся и встретил взгляд д'Аржансона.

— Хотите что-то добавить, маркиз?

— Канцлер, без сомнения, прав в своей критике той части предложений барона, которые относятся к предпринимательству. В этом я с ним полностью согласен. Но, поскольку он не коснулся методов ведения банковского дела, изложенных господином Ла, то я предполагаю, что он не имеет ничего против них. Но мы забываем, что для воплощения в жизнь этой части проекта понадобится время, время от посева до сбора урожая, а средства надо где-то добывать и немедленно.

— Господин маркиз, — сказал мистер Лоу, — видимо, не заметил того, что я подразумевал в своем изложении. Все королевские доходы будут передаваться в государственный банк собирателями подати, и по мере получения этих денег банк будет выпускать свои расписки и передавать их в казну в виде купюр, удобных для обращения. Все должники государства получат свои деньги только в виде этих купюр. Их они смогут, когда захотят, обменять на звонкую монету в банке, но никто не должен быть принужден сохранять их или принимать их при торговых сделках.

И тут, наконец, герцог де Ноай, президент Совета, его оракул в денежных вопросах, отбросил перо и произнес:

— В таком случае, Ваше Высочество, я не вижу смысла в этих банкнотах.

— И все-таки, — ответил ему мистер Лоу, — я не сомневаюсь, что, как только удобство и полезность такой системы будут поняты, и будучи уверенными, что они всегда обменяют банкноты на звонкую монету, люди отдадут предпочтение банкнотам. Да одна только несравнимая простота в обращении с такими деньгами сделает их предпочтительнее. А как только уверенность в ценных бумагах возникнет, вы почувствуете, что банк, выпуская банкноты в количествах, эквивалентных количеству звонкой монеты, которую он имеет, сразу удвоит свой капитал, который он может использовать для финансовых операций. За каждый миллион золотом, который он оставит у себя в качестве гарантии, он может спокойно выпустить миллион бумажных денег.

Он помолчал и добавил: — Это, пожалуй, все, что я могу вам предложить.

Взглядом попросив у регента разрешения, он занял свое место и вытер губы платком из тонкой материи.

Регент прокашлялся. Выражение лица его нельзя было назвать счастливым.

— Вы выслушали господина Ла, и какой бы точки зрения на его предложения по тому, как нам выйти из кризиса, вы не придерживались, я думаю, необходимо поблагодарить господина Ла за ясность, с которой он выразил свои мысли. Перед тем как Совет примет решение, я был бы рад выслушать мнения тех, кого мы пригласили, — представителей торгового и финансового мира. Пожалуйста, господа.