Тайный крестовый поход (ЛП) - Боуден Оливер. Страница 44

ГЛАВА 39

Как монах и его спутница, они отправились в путь в трюме корабля. Иногда члены экипажа спускались вниз с верхней палубы, чтобы поспать. Они сопели, храпели и мало обращали внимание на двух незнакомцев. Когда Мария уснула, Альтаир сел рядом с деревянным ящиком, открыл дневник и вытащил из мешочка, который носил с собой, Яблоко. Оно засветилось, и он несколько секунд смотрел на него, прежде чем начал писать.

За спиной раздался шум. В одно мгновение Альтаир схватил Яблоко, сунул в мешочек и спрятал под одеждой. Это проснулась Мария. Альтаир закрыл дневник, и, переступив через двух спящих матросов, прошел туда, где сидела Мария, откинувшись спиной на груду деревянных ящиков, дрожа и зевая. Она обхватила колени, прижатые к груди, руками, Альтаир сел рядом. По глазам девушки ничего нельзя было прочесть. Несколько секунд они слушали скрип корабля и плеск волн о его корпус. Альтаир не знал, день сейчас или ночь, и как долго они плыли.

— Как ты очутилась здесь? — спросил он.

— Разве ты не помнишь, монах? — спросила она лукаво. — Ты привел меня сюда, — прошептала она. — Я твоя спутница.

Альтаир закашлялся.

— Я имел в виду здесь, в Святой Земле. В Крестовом походе.

— А я должна была сидеть дома вязать и заглядываться на садовника?

— А разве не этим занимается любая англичанка?

— Нет. Я была необычным ребенком в своей семье. Подростком я любила играть в игры для мальчиков. Кукол я ненавидела, к огромному раздражению моих родителей. Я оторвала им головы.

— Своим родителям?

Она рассмеялась.

— Моим куклам. Конечно, родители старались приложить все усилия, чтобы я была послушной, и на мое восемнадцатилетие они сделали мне особенный подарок.

— Какой же?

— Мужа.

Он вздрогнул.

— Ты замужем?

— Была. Его звали Питер, и он был отличным собеседником, только…

— Что?

— Только и всего. Отличным собеседником. И ничего больше.

— Вроде как просто приятель?

— Вовсе нет. Мой идеальный муж принял бы те особенности моего характера, от которых так хотели избавиться мои родители. Мы бы вместе охотились с собаками и ястребами. Он бы учил меня спорту, учил драться, поощрял бы мое желание учиться. Но он ничего этого не сделал. Мы восстановили поместье его семьи, Халлатон-Холл, в Лестершире, и я, как хозяйка дома, должна была следить за хозяйством, приказывать слугам и, конечно, рожать детей. По меньшей мере трех. Двух мальчиков и девочку, желательно, и чтобы именно в таком порядке. Но я не оправдала его ожиданий, так же как он не оправдал моих. Единственное, что меня интересовало ещё меньше, чем иерархия и правила поведения в обществе, так это воспитание детей и роды, в особенности, преждевременные. Я четыре года отказывалась исполнять супружеский долг, а потом сбежала. К счастью, епископ Лестер был близким другом старого Лорда Халлатона, и смог аннулировать наш брак раньше, чем глупая импульсивная девчонка окончательно испортила мнение общества об уважаемом семействе. Конечно, с того момента я стала персоной нон грата в Халлатон-Холле, да и в самом Лестершире, а дома… ситуация была не лучше. Халлатон потребовал вернуть выкуп за невесту, но отец уже всё потратил. Поэтому я решила, что для всех будет лучше, если я исчезну. И я сбежала в крестовый поход.

— Чтобы заботиться о раненых?

— Нет, как солдат.

— Но ты…

— Я переоделась мужчиной. Разве я не обманула тебя тогда, на кладбище?

— Я знал, что ты не де Сабле, но…

— Не ожидал, что я женщина. Видишь? Годы шумного детства не прошли для меня даром.

— А де Сабле? Он тоже поверил?

Альтаир скорее почувствовал, чем увидел грустную улыбку у нее на лице.

— Сперва Робер мне понравился, — тихо произнесла она. — Безусловно, он увидел во мне потенциал, который упорно игнорировал Питер. И, конечно, он понял, как можно меня использовать. Чем он вскоре и занялся, — она вздохнула. — Хорошо, что ты его убил, — сказала она. — Он был плохим человеком и не заслуживал моих чувств.

— Это он тебе подарил? — спросил Альтаир спустя минуту, указав на её кольцо со сверкающим драгоценным камнем.

Она посмотрела на украшение и нахмурилась, словно только сейчас вспомнив, что носит его.

— Да. Он подарил его, когда взял меня к себе. Это всё, что связывает меня с тамплиерами.

Возникла неловкая пауза. Наконец Альтаир прервал молчание, спросив:

— Ты изучала философию, Мария?

Она с сомнением посмотрела на него:

— Я читала кое-что…

— Философ Эмпедокл считал, что вначале землю населяли примитивные живые существа: руки без кистей, головы без тел, глаза без лиц. Он считал, что эти ранние формы постепенно соединялись, создавая живых существ, которых мы видим вокруг. Тебе интересно?

Она зевнула.

— Знаешь, как смешно это звучит?

— Знаю… но могу привести совет философа Аль-Кинди: не бойся идей, независимо от их источника. Не надо бояться правды, даже когда она ранит.

— Я не вижу смысла в твоих словах, — она тихо рассмеялась, и звук показался Альтаиру теплым и сонным.

Возможно, он недооценил её. Может она не была готова учиться. Сверху донесся звон колокола, знак того, что они прибыли в Кирению. Они встали.

Альтаир попытался ещё раз.

— Только разум свободный от предрассудков может оценить красоту этого хаотичного мира. Это наше главное качество.

— Но следует ли нам радоваться хаосу? Разве беспорядок это благо? — спросила она, и что-то внутри Альтаира шевельнулось, когда он услышал вопрос. Возможно, она все-таки могла понять высшее знание.

— Да, хаос ставит нас перед трудностями, — ответил он, — но свобода обогащает нашу жизнь. А тамплиеры обещают мир и порядок, но при этом хотят сделать нас рабами.

— Хм, — проговорила она, — мне это знакомо…

Когда они подошли к ступенькам, ведущим на верхнюю палубу, Альтаир почувствовал, что Мария близка ему, и понял, что именно это чувство преследовало его с тех пор, как они встретились. Теперь, когда он осознал это, ему понравилось это новое чувство. Он хотел сохранить его. Тем не менее, ему следует быть осторожным. Она сказала, что убьет его. Она больше не была предана тамплиерам, но это не значило, что она вдруг перешла на сторону ассассинов. Насколько он мог судить, она была на своей собственной стороне.

Так что нужно было удостовериться…

На лестнице она улыбнулась и протянула ему руки, и он недоверчиво коснулся её. Но она не могла подняться наверх со связанными руками. Они путешествовали вместе с пиратами, которые, хоть и не были отягощены этическими нормами, все-таки могли удивиться, увидев, что монах связывает свою спутницу. Двое матросов проснулись и, позевывая и почесываясь, встали, посмотрев на ассассина и девушку. Альтаир незаметно извлек скрытый клинок и перерезал веревки у неё на запястьях. Она послала ему благодарный взгляд и стала подниматься по лестнице.

Альтаир услышал какой-то шепот. Его встревожил сам тон, потому что слов он не расслышал. Стараясь не показывать виду, он прислушался. Как он и предполагал, два пирата говорили о них.

— Я знал, что это он, — прохрипел один. — Я же говорил.

Альтаир почувствовал, что на него смотрят.

— Тамплиеры отвалят кучу денег за эту парочку.

Ассассин молча выругался. Если он прав, то в любой момент может начаться схватка…

И тут он услышал скрежет ятаганов.

…Сейчас!

Альтаир развернулся, столкнувшись лицом к лицу с пиратами, и тут Мария решила доказать, что она на своей стороне. Девушка решила сбежать, и пнула ассассина ногой. Альтаир упал вниз; лицо, по которому пришелся удар, вспыхнуло от боли.

Сердце ассассина тоже мучилось. Совсем от другой боли.