Власть меча - Смит Уилбур. Страница 77

Волосы его совершенно поседели, даже густые черные брови были в полосках серебра. Он был невероятно худ, и его кожа казалась серой и безжизненной; она дряблыми складками болталась под подбородком и на тощей шее. Загар побледнел до желтоватого цвета старой замазки.

Опустившись на скамью, он поднял голову и посмотрел на галерею для зрителей. Он быстро обвел взглядом заполненные скамьи, в его глазах светилось беспокойство. Потом Сантэн увидела, как в них вспыхнула радость; он скрыл улыбку, обнаружив то, что искал. Она пять дней каждое утро наблюдала эту картину и сейчас обернулась и посмотрела на галерею у себя за спиной. Но с ее места угол обзора не позволял ничего увидеть. Она не знала, кто или что привлекло внимание Лотара.

– Встать. Суд идет, – провозгласил служитель. Послышались топот и шарканье, все встали, и вошел судья Хоторн в сопровождении двух помощников. Судья, малорослый седой человек с благожелательным лицом и живыми, блестящими глазами за стеклами пенсне, походил скорее на школьного учителя, чем на судью, легко приговаривающего к повешению, как охарактеризовал его Эйб.

Ни у него, ни у его помощников не было париков и цветных одеяний, принятых в английском суде. Римско-голландское право более строго в своих атрибутах. На троих судьях были простые черные костюмы с белыми раздваивающимися галстуками; пока зрители садились и откашливались, судьи негромко переговаривались, сблизив головы. Но вот все стихло. Тогда судья Хоторн поднял голову, сказал все, что требовали формальности, и снова зачитал список обвинений.

Аудитория выжидающе затихла. Репортеры подались вперед, приготовив блокноты; даже адвокаты в первом ряду молчали и сидели неподвижно. Лотар глядел в лицо судье бесстрастно, но был смертельно бледен.

Судья Хоторн просматривал свои записи, искусно нагнетая напряжение. Наконец оно стало почти непереносимым. Потом он поднял голову и без предисловия начал подводить итоги и излагать свое суждение.

Вначале он перечислил все обвинения, начиная с самых серьезных: три попытки убийства, два нападения с намерением нанести серьезный вред здоровью, одно вооруженное ограбление. Всего набралось двадцать шесть обвинений, и судье понадобилось почти двадцать минут, чтобы зачитать их все.

– Обвинитель предъявил все обвинения по порядку, внятно и убедительно.

Краснолицый обвинитель самодовольно улыбнулся, и Сантэн почувствовала нелепую досаду из-за его тщеславия.

– На суд произвели особое впечатление показания главного свидетеля обвинения. Показания его превосходительства администратора территории стали неоценимым подспорьем мне и моим помощникам. Нам повезло, что у нас есть такой свидетель, способный рассказать все подробности преследования и ареста обвиняемого, и эти показания поддерживают самые серьезные обвинения по данному делу. – Судья оторвался от своих заметок и посмотрел прямо на Блэйна Малкомса. – Я хочу, чтобы в протоколе было отмечено особенно благоприятное впечатление, которые произвели на суд показания полковника Малкомса, и что эти показания даны добровольно.

Со своего места Сантэн видела затылок Блэйна. Когда судья посмотрел на полковника, края больших ушей Блэйна покраснели и Сантэн испытала прилив нежности. Его замешательство почему-то казалось милым и трогательным.

Затем судья взглянул на нее.

– Другой свидетель обвинения, который вел себя безупречно и чьи показания безукоризненны, это миссис Сантэн Кортни. Суд в полной мере сознает, с какими огромными трудностями столкнулась миссис Кортни и какую храбрость она продемонстрировала не только здесь, в суде. Снова скажу, что нам повезло со свидетелем, который своими показаниями помогает нам вынести приговор.

Пока судья говорил, Лотар Деларей повернул голову и посмотрел прямо на Сантэн. Светлые обвиняющие глаза смутили ее, и она потупилась, разглядывая свою сумочку.

– Напротив, защита смогла представить только одного свидетеля, и это был сам обвиняемый. После должных размышлений мы пришли к выводу, что большая часть показаний обвиняемого не может быть принята во внимание. Во все время суда обвиняемый проявлял враждебность и отказывался сотрудничать. В особенности неприемлемо утверждение обвиняемого, что все преступления он совершил в одиночку и что у него не было соучастников. В данном случае показания полковника Малкомса, миссис Кортни и офицеров полиции единодушны и не вызывают сомнений.

Лотар Деларей медленно повернул голову и посмотрел на судью тем спокойным враждебным взглядом, который за пять дней суда так настроил против него Хоторна; судья не менее спокойно ответил на его взгляд и продолжил:

– Таким образом, обдумав все факты и представленные свидетельства, мы пришли к единодушному мнению: обвиняемый Лотар Деларей виновен по всем пунктам обвинения.

Лотар даже глазом не моргнул, не дрогнул, но аудитория ахнула. Последовал гул обсуждений. Три репортера вскочили с мест и выбежали из зала суда, а Эйб самодовольно кивнул сидевшей рядом Сантэн.

– Я говорил – веревка, – прошептал он. – Его повесят, это точно.

Служители пытались восстановить порядок. Им на помощь пришел судья.

Он резко постучал молотком и возвысил голос:

– Я без колебаний прикажу очистить зал, – предупредил он, и публика снова затихла.

– Прежде чем вынести приговор, я выслушаю любые предложения касательно смягчения наказания, какие желает внести защита.

Судья Хоторн наклонил голову в сторону молодого адвоката, которому было поручено дело, и тот немедленно встал.

Лотар Деларей был нищим, он не мог сам оплачивать свою защиту. Суд назначил ему защитником мистера Реджинальда Осмонда. Несмотря на юность и неопытность – он впервые защищал преступника, которого могли приговорить к смертной казни, – Осмонд проявил себя молодцом, учитывая безнадежные для защиты обстоятельства. Перекрестные допросы он вел живо и ловко и не позволил обвинению добиться каких-либо преимуществ.

– С разрешения милорда, для обоснования просьбы о смягчении наказания я бы хотел вызвать свидетеля.

Судья нахмурился.

– Послушайте, мистер Осмонд, вы ведь не собираетесь на этой стадии предъявлять нам свидетеля? Вы знаете такие прецеденты?

– Я с должным уважением отсылаю его честь к делу «Корона против ван дер Спая» 1923-го и «Корона против Александера» 1914 года.

Судья недолго посовещался с помощниками и со вздохом раздражения поднял голову.

– Хорошо, мистер Осмонд. Я разрешаю вам представить свидетеля.

– Благодарю вас, милорд. – Мистер Осмонд был так подавлен собственным успехом, что заговорил торопливо и запинаясь: – Вызываю свидетеля миссис Сантэн де Тири Кортни.

Наступила ошеломленная тишина. Даже судья Хоторн выпрямился в своем высоком резном кресле. Потом в аудитории возник гул удивления, радости и ожидания. Журналисты вставали, чтобы увидеть Сантэн, а кто-то с галереи крикнул:

– Затяни петлю на шее этого ублюдка, милая!

Судья Хоторн быстро опомнился и устремил взгляд сквозь пенсне на галерею: он пытался отыскать остряка.

– Я не потерплю дальнейших выкриков. Существуют строгие наказания за неуважение к суду, – рявкнул он, и даже журналисты торопливо сели и, отрезвленные, схватились за свои блокноты.

Служитель отвел Сантэн на свидетельское место и привел ее к присяге, пока все остальные мужчины в зале, включая судей, наблюдали за ней, в основном с восхищением, хотя некоторые, в том числе Блэйн и Абрахам Абрахамс, – с удивлением и тревогой.

Мистер Осмонд начал допрос низким голосом, проникнутым нервным уважением.

– Миссис Кортни, пожалуйста, расскажите суду, сколько лет вы знакомы с обвиняемым… – Он торопливо поправился: отныне Лотар Деларей был не просто обвиняемым – осужденным… – с заключенным.

– Я знакома с Лотаром Делареем почти четырнадцать лет.

Сантэн через весь зал посмотрела на согбенную серую фигуру на скамье подсудимых.

– Будьте добры, опишите обстоятельства вашей первой встречи.

– Это было в 1919 году. Я заблудилась в пустыне. После того как был потоплен «Протеа Касл», меня выбросило на Берег Скелетов. Полтора года я бродила по пустыне Калахари с бушменами из племени сан.