Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен. Страница 63

— Рошарио никогда не простила бы меня за плохое гостеприимство. Ты, должно быть, устала после долгого пути. Сейчас позову Толи, и тебе дадут все, что нужно.

Эйла растирала богатые сапонином цветы между ладонями, пока не появилась пена. Затем она намылила голову. Кинофус давал меньше пены, чем мыльные корни, но его голубые лепестки славно пахли. Рядом росли хорошо знакомые Эйле травы, и это растение она отыскала, когда они с Джондаларом ходили за волокушей и багажом. По пути они проверили лошадей, и Эйла решила, что придется попозже заняться Уинни.

— Остались еще мыльные цветы? — спросил Джондалар.

— Лежат на камне возле Волка. Но это последние. Надо бы собрать еще, высушить и взять с собой.

Она нырнула, чтобы ополоснуться.

— Вот выделанные шкуры серны, чтобы обтереться, — послышался чей-то голос. То была Толи, державшая несколько кусков желтой кожи.

Эйла не заметила, как та приблизилась к пруду. Стараясь держаться подальше от Волка, Толи обогнула его и подошла с другой стороны. Рядом с ней была девочка лет трех-четырех; прижимаясь к ноге матери, она разглядывала пришельцев большими глазами.

— Я приготовила вам поесть. Там, в доме, — сказала Толи, положив куски кожи на траву.

Джондалару и Эйле предоставили место в жилище Толи и Маркено. Это был тот самый дом, где когда-то жили Тонолан и Джетамио, и Джондалар пережил несколько неприятных мгновений, когда вошел туда. Память о трагедии брата, о его желании уйти из жизни была еще слишком свежа.

— Но не ешьте много, — добавила Толи. — Мы устраиваем большой пир в честь возвращения Джондалара.

Толи не сказала, что этот праздник касается и Эйлы, которая помогла Рошарио. Но больная пока еще спала, и не следовало искушать судьбу, прежде чем она проснется и будет видно, что ей уже лучше.

— Спасибо, Толи. — Джондалар улыбнулся малышке, которая, опустив голову, пряталась за мать, но продолжала смотреть на Джондалара.

— От ожога не осталось и следа.

Толи подняла девочку, чтобы Джондалар рассмотрел ее лучше.

— Если приглядеться, то можно найти след от ожога, но он едва заметен. Слава Великой Матери, что она была добра к ней.

— Красивый ребенок, — улыбаясь, сказала Эйла, пристально вглядываясь в девочку. — Какая ты счастливая. Когда-нибудь и у меня будет дочка, похожая на твою.

Эйла решила, что пора заканчивать купание. Вода освежала, снимала усталость, но уже становилось прохладно.

— Значит, ее зовут Шамио?

— Да, и я рада, что она у меня есть. — Молодая мать опустила ребенка на землю. Выслушав похвалы дочери, Толи улыбнулась высокой красивой женщине, однако решила относиться к ней с осторожностью, пока не узнает ее получше.

Эйла взяла кусок кожи и стала вытираться.

— Какая мягкая кожа! — воскликнула она.

Осушив тело, она обвязала кожу вокруг талии. Затем стала вытирать волосы другим куском кожи. Тут она заметила, что Шамио, прижавшись к матери, с любопытством смотрит на Волка, а тот, явно настроенный благожелательно, в свою очередь изучает ее. Эйла жестом подозвала Волка и обняла его за шею.

— Шамио хочет познакомиться с Волком? — спросила Эйла девочку.

Когда та кивнула, Эйла взглядом попросила разрешения у матери ребенка. Толи оценивающе посмотрела на огромного зверя с острыми клыками.

— Он не обидит ее, Толи. Волк любит детей. Ведь он вырос с ними в Львином стойбище.

Шамио уже осторожно подвигалась к ним, очарованная животным, которое было само очаровано ею. Ребенок смотрел на Волка серьезно и торжественно, а тот повизгивал от нетерпения. Наконец девочка сделала еще один шаг к ним и двумя руками дотронулась до Волка. Толи затаила дыхание, но тут послышалось хихиканье Шамио, — Волк лизнул ее в лицо. Девочка оттолкнула морду зверя, вцепилась в его шерсть, но, потеряв равновесие, перекатилась через спину Волка. Тот терпеливо подождал, пока она встанет, и вновь лизнул ее, чем вновь вызвал радостный смех.

— Идем, Вуффи. — Уцепившись за шкуру зверя, девочка стала подталкивать его, чтобы он пошел с ней рядом, видимо, считая его своей новой игрушкой.

Волк посмотрел на Эйлу и по-щенячьи взвизгнул.

— Ты можешь идти с Шамио. — Эйла жестом отпустила его. Волк и в самом деле взглянул на нее с благодарностью, и было ясно видно, как он рад, что идет рядом с девочкой. Даже Толи заулыбалась.

Вытираясь, Джондалар с интересом наблюдал за этим контактом. Он поднял одежду и вместе с женщинами пошел к селению. На всякий случай Толи следила за девочкой и Волком, но и она была заинтригована поведением прирученного зверя. И не только она. Множество людей во все глаза смотрели на Шамио и Волка. К ним подошел маленький мальчик чуть постарше Шамио, его тоже пригласили идти с ними. Затем показались еще двое малышей. Младший из мальчиков отбросил палку, и Волк воспринял это как сигнал начать его любимую игру. Он подбежал к палке, взял и принес обратно, положив ее на землю. Он высунул язык и завилял хвостом, готовый играть еще и еще. Мальчик поднял палку и опять бросил.

— Похоже, ты права. Он играет с детьми. Должно быть, они нравятся ему, — сказала Толи. — Но почему он так любит играть? Ведь он волк!

— Волки и люди порой бывают похожими, — ответила Эйла. — Волки любят играть. И когда они еще маленькие, и когда подрастают и взрослеют. Тогда они забавляются со щенками. У Волка не было ни братьев, ни сестер, когда я нашла его. Он остался один, глаза его только-только открылись. Он вырос не в волчьей стае, а с детьми.

— Но посмотри на него. Как он терпелив, даже вежлив! Ведь когда Шамио тянет его за шерсть, ему, наверное, больно? Почему же он терпит? — пыталась понять Толи.

— Для взрослого волка является естественным мягкое обращение с волчатами его стаи, так что было нетрудно научить его быть осторожным. Он особенно бережно обращается с маленькими детьми и может многое вытерпеть от них. Я не учила его этому специально, он просто сам такой. Если они будут грубы с ним, он отойдет, но потом вернется. Со старшими он ведет себя иначе. И кажется, понимает, кто нечаянно причинил ему боль, а кто намеренно. Правда, его никто не обижал по-настоящему, но если случалось, то он слегка покусывал обидчика, чтобы напомнить другим детям, что таскание за хвост или щипки не доставляют ему большого удовольствия.

— Трудно представить, чтобы у кого-то, особенно у ребенка, возникло желание потаскать волка за хвост… по крайней мере до сих пор, — сказала Толи. — Ни за что бы не поверила, что однажды увижу, как Шамио играет с волком. Ты заставила людей взглянуть иначе на некоторые вещи, Эйла… Эйла из племени Мамутои.

Толи хотела что-то добавить, задать вопросы, но ей не хотелось ловить эту женщину на лжи, тем более что она помогла Рошарио. Или по крайней мере поможет. Никто не был полностью уверен в ее выздоровлении.

Эйла чувствовала, что Толи что-то недоговаривает, и очень сожалела об этом. Ей нравилась эта маленькая полная женщина. Некоторое время они шли молча, наблюдая за Шамио и Волком. Эйла вновь подумала, как бы ей хотелось иметь дочку, а не сына. Шамио была красивой девочкой, и ее имя запомнилось Эйле.

— Шамио — хорошее имя. Необычное. Звучит как на языке Шарамудои, но похожие есть и у Мамутои, — сказала Эйла.

Толи не смогла сдержать улыбки:

— Ты права. Мало кто догадывается, почему я дала ей это имя. Ее могли бы звать Шами в племени Мамутои, хотя такого имени нет в стойбище. Оно взято из языка Шарамудои. Сейчас я принадлежу к ним, но родилась в племени Благородного Оленя. Моя мать выторговала хороший калым у народа Маркено. Шамио может гордиться своими предками из обоих племен. Вот почему я так назвала ее.

Толи замолчала, задумавшись о чем-то. Затем повернулась к гостье.

— Эйла тоже необычное имя. В каком Доме ты родилась?

— Я родилась не в племени Мамутои. Я была удочерена Домом Мамонта. — Эйле было приятно, что женщина наконец задала вопросы, которые мучили ее.

Толи решила, что поймала Эйлу на лжи.

— Пришлые люди не принимаются Домом Мамонта. Это Дом Мамутои. Люди, выбирая путь духов, могут быть допущены в Дом Мамонта, но никак не удочерены.