Девушка из Моря Кортеса - Бенчли Питер Бредфорд. Страница 27

Хо только и смог, что крикнуть: «Прости меня!» Потом он кричал еще и еще, но никто не слышал его мольбу.

Теперь, наблюдая, как Хо собирается снова напасть на нее, Палома знала, что в голове брата сработал тот же выключатель, что и перед случаем со взрывчаткой. Она понятия не имела, осталось ли в нем хоть какое-то чувство меры, но видела, что перед ней — неразумное животное, чье безумство питается одобрением столь же безмозглых дружков.

Поддав как можно больше газу, Хо перевел передачу из нейтрального положения. В тот момент, когда лопасти винта врезались в воду, лодка на секунду словно присела. Нос задрался кверху, потом опустился вниз, и лодка рванула вперед, двигаясь строго горизонтально вдоль поверхности воды.

Хо был настолько одержим желанием перевернуть лодку Паломы вверх дном, что ранил бы сестру, покалечил и даже убил, лишь бы достичь своей цели.

До сих пор она сопротивлялась его попыткам, поддерживая баланс. Но если ей придется лечь на дно пироги и она не сможет использовать свои ноги и колени, от ее веса будет не больше пользы, чем от мешка с зерном. Стоит волне ударить в борт и поднять его вверх, она невольно перекатится на другой борт и поднимет пирогу на ребро. Тогда пирога потеряет баланс и перевернется.

Что пугало Палому больше всего, так это то, как Хо собирался заставить ее лечь на дно пироги. На полной скорости он проведет выставленным веслом вдоль пироги от кормы к носу. Если Палома останется стоять на ногах, весло угодит ей прямо в живот; если она встанет на четвереньки, весло ударит ее по спине или по голове. Укрыться от удара можно было, только если лечь навзничь.

Подняв голову и поддавшись сиюминутному желанию удержать пирогу в равновесии, Палома рисковала получить удар по лицу или по шее. Сейчас она сосредоточила свое внимание на поднятом весле, и оно показалось ей занесенной саблей. Можно было перемахнуть через борт, но это не спасло бы ее от преследования. Хо жаждал мести и не успокоился бы, пока не удовлетворил бы это желание.

Рассудив таким образом, Палома бросилась на дно пироги лицом вниз, прикрыв затылок руками и упершись локтями в борта.

Палома не видела, как лодка Хо подлетела на полной скорости, но почувствовала, как над ней прошла воздушная волна, а затем услышала, как весло проскребло по деревянному борту пироги.

В следующее мгновение лодка врезалась в пирогу, подняв ее на дыбы. Палома оказалась на боку, потом на спине. Наконец последовал глухой хлопок, и пирога, ударившись о воду, накрыла ее с головой. Палома решила не двигаться с места, прийти в себя и, пока ей хватит воздуха в небольшом пространстве под пирогой, попытаться предугадать, что же предпримет Хо с дружками дальше.

По звуку мотора она поняла, что лодка удаляется, снижая скорость. Потом раздались неразборчивые звуки их голосов, и шум двигателя снова стал нарастать. Лодка воз вращалась, но на этот раз медленно.

Звук мотора снизился до утробного урчания, и Палома услышала, как волны плещутся о корпус подплывающей лодки.

— Где же она?

Голос Индио просочился в маленькую камеру, где была заточена девушка. В его интонации слышалось беспокойство.

— Не потопил ли ты ее?! — воскликнул Маноло.

— Да какое там потопил, — сказал Хо. — Я вам сейчас покажу, где она спряталась.

Тут раздался острый металлический звук, отозвавшийся эхом от стенок ее деревянной пещеры. Очевидно, Хо колотил чем-то — она не могла догадаться чем — по днищу перевернутой лодки.

— Эй, там! — крикнул он. — Ну что, пора проводить нас к подводной горе?

Палома молчала. Она не знала, что сказать, и не знала, на что еще спровоцирует брата, если еще раз ответит прямым отказом. И потом она надеялась, что если промолчит и притворится, что утонула, это может хотя бы на короткое время напугать Хо.

— Я так и знал! — раздался голос Маноло. — Она мертва!

— Да нет же, — сказал Хо, но в его голосе отчетливо прозвучал оттенок неуверенности, даже некоторого страха. Он опять ударил по днищу лодки, но уже с меньшей силой, и опять позвал: — Палома!

— Палома! — крикнул Индио.

— Я сам с ней справлюсь, — одернул приятеля Хо.

И тут он решился на рискованный ход:

— Палома, я знаю, ты меня слышишь. У меня в руке гарпун. Если ты будешь продолжать упорствовать, я пробью дыру в твоей лодке этим гарпуном. Возможно, она не утонет, но и далеко ты на ней тоже не уйдешь. Тебе придется торчать здесь до скончания века. Или же ты покажешь нам то место, где находится твоя гора, и мы отвезем тебя домой. Выбирай.

Гарпун ударился о лодку. Палома слышала, как стальной наконечник впился между древесных волокон. Конечно, Хо понадобится некоторое время, чтобы пробить днище насквозь, но ему, несомненно, это удастся. И если дыра получится достаточно большой, то все будет, как он и сказал: лодка станет неуправляемой и ее просто понесет течением.

Надо сдаваться, это единственный разумный выход. Но разве уместно принимать разумные решения в ситуации, которая с самого начала была полным безумием? Хо в своих действиях не руководствовался никаким разумом. Так почему же должна она? И Палома продолжала оставаться под перевернутой лодкой, слушая сосредоточенное пыхтение брата, пробивающего дыру в днище.

Наконец она увидела розовое пятнышко света. Потом оно стало размером с монету, и в воду посыпались щепки. Потом наконечник гарпуна пролез в образовавшуюся дыру. Хо провернул его пару раз и вытащил.

— Вот так! — Тень Хо показалась в дырке и исчезла. — Прощай, Палома. Ты, конечно, думаешь, что ты очень гордая, но на самом-то деле ты просто глупая курица.

Палома услышала, как Хо дернул за шнур лодочного мотора. Мотор всхлипнул, но не завелся.

— Мы не можем просто так ее оставить, — раздался голос Индио. — Мы должны убедиться...

— Убедиться в чем? — спросил Хо.

Слушая его слова, Палома похолодела. Нет, не оттого, что она сидела по горло в воде, а от леденящей душу рассудительности и хладнокровной жестокости, которые слышались в словах человека, называющегося ее братом.

— Убедиться, что она и вправду под лодкой? Убедиться, что она в порядке? Зачем? А что, если это не так? Что ты будешь делать тогда? Да ничего! Когда мы вернемся на берег, мы скажем, что понятия не имеем, где она.

И это правда, ведь мы и в самом деле не знаем. И вы не посмеете сказать ни слова. Если вы проговоритесь, вам несдобровать. И вы прекрасно знаете, что это не просто слова, так как я слов на ветер не бросаю.

Выслушав тираду Хо, Палома поняла, что ему удалось достичь хотя бы одной цели: он смог восстановить свое положение среди дружков. Раз он не сумел выделиться тем, что он лучше и сноровистее других, он решил поднять свой статус, совершая дерзкие, непредсказуемые и опасные действия. Если его не уважают, рассуждал Хо, то пускай хотя бы боятся.

— Но поверьте моему слову, — продолжал он. — Она сейчас сидит под лодкой, и она в полном порядке. А когда вернется на остров, то тоже никому не проговорится — от стыда. К тому же никто ей ничем не сможет помочь, да и вряд ли ей вообще поверят. Если же она распустит язык или пожалуется матери, то рано или поздно поплатится за это. Как и вы, она знает, что так оно и будет и что ей бы надо быть со мной поосторожнее.

Палома услышала, как ожил мотор, и почувствовала, как Хо переключил передачу и уплыл прочь.

10

Вскоре она перестала чувствовать легкое постукивание по ступням — ощущение, вызванное волнами, расходящимися от работающего лодочного винта. Палома поняла, что лодка, должно быть, уже удалилась метров на сто.

Она пыталась решить, правильно ли она поступила, было ли ее поведение разумным или безрассудным, действительно ли она следовала своим принципам (как ей казалось) или же на самом деле вела себя словно глупая курица (как считал Хо). В самом лучшем случае она оттянула исполнение коварного плана брата на несколько дней. В конце концов он все-таки найдет заветную гору и нанесет свой вред, возможно, даже полностью разрушит всю идиллию. Но пока ей удалось его остановить... однако какой ценой? На этот вопрос Паломе пока было сложно ответить. Сейчас она — в открытом море, приближается вечер, и у нее нет другого способа вернуться на берег, кроме как залатать каким-то образом злополучную пробоину в пироге.