Сети зла - Лещенко Владимир. Страница 42
Точно! Кусик изо всех сил впился зубами в крышку кодекса и самозабвенно стал ее грызть.
– Ты что делаешь? – зашипела на него Орланда, хватая пушистика за шкирку. – Это несъедобно!
Борясь с «книгоедом», она выронила медальон, и тот, звякнув цепочкой, лег на пергамент, совместившись с печатью…
Золотистое сияние.
Послушница ощутила, что летит в бездонную пропасть…
– …Повелитель, они снова все разрушили!
Глаза военачальника наполнены диким ужасом. Этот убеленный сединами великан, выходивший на поле боя один против десятков дикарей, был по-настоящему напуган.
– Ну, так уж и все? – усомнился царь.
Ведь построено вчера было немало. Два ряда каменных глыб уложили в основание городских стен, заложены фундаменты десятка домов.
– Увы! – повесил голову на грудь военачальник.
– Ну что ж, идем, взглянем, что они натворили!
Голубые глаза царя налились свинцовой тяжестью.
Стратег с опаской взглянул на юного владыку. Когда тот говорил вот так, быстро, отрывисто, и когда государев взгляд темнел, подданные знали – быть грозе. И не приведи милостивые боги оказаться на пути этой стихии.
Один из десяти царей Атлана, и самый молодой из них, не случайно был послан жрецами Хозяина Морей на эти дикие берега. Ибо давно уже среди воинов, да и в простом народе шли разговоры что десять царей Великий Остров уже не может прокормить, да и жрецы слишком уж часто требуют умилостивить Прародителя людской кровью.
Да, недоброе место выбрали жрецы-кровопийцы для основания нового города. Случайно ли?
Нет, начало ничего худого не предвещало.
Приплыла флотилия к гостеприимному и богатому растительностью и живностью берегу. Высадились поселенцы, принялись налаживать нехитрый быт. Разбили лагерь, возвели алтарь для жертвоприношений небесным, подземным и морским богам. Как водится, спросили у них совета.
Владыки Жизни угрожающе промолчали.
Такого не бывало отродясь. Обычно боги непременно давали ответ. Худой ли, добрый – все едино. Но играть в молчанку…
А уж что сказал Хозяин Морей – неведомо, потому что воззвавший к нему жрец вмиг поседел и лишился рассудка.
Совет жрецов тут же порекомендовал убираться отсюда подобру-поздорову. Но царь вдруг решительно уперся.
«Нет, – говорит. – Будем строиться тут».
И чем ему так здешние края приглянулись? Место как место. Ну, тепло, ну, море красивое, радующее глаз и душу. И все.
А воля царя – закон для народа атлантов. Так всегда было.
Делать нечего. Стали строиться.
Но едва заложили основание города и начали возводить стены, как из моря каждую ночь принялись выходить некие жуткие твари, разрушающие все, что было построено за день. Государь повелел выставить двойной кордон из отборных воинов и чародеев. И все равно каждое утро приносило горькое разочарование. Выстроенное накануне обращалось в жалкие руины.
Жрецы злорадно перешептывались. Молодые аристократы, прибывшие сюда в чаянии получить земли с рабами, а не бороться с непонятной жутью, зло поглядывали на властелина. И народ начал роптать…
Золотые волосы повелителя рассыпались по хрупким плечам.
Ведь и не богатырь на вид, а что на мечах, что врукопашную одолеет девять из десяти воинов, с любовью подумал старый солдат про своего государя.
Склоненное чело перерезала поперечная морщина.
«Еще недавно ее не было», – удивился полководец.
Значит, весь этот мальчишеский задор и показное упрямство – лишь маскировка, скрывающая напряженную душевную борьбу.
– Может, отступимся, а, государь? – осторожно спросил стратег, кладя руку на плечо юноши.
Только ему одному было позволено подобное обращение с царем, буквально выросшим на коленях старого солдата. Но он не злоупотреблял этим правом. Только иногда, вот, например, как сейчас. Ведь поблизости никого не было. Страже было велено не приближаться к царю, осматривающему место происшествия.
– Еще не поздно…
– Нет! – упрямо закусил губу правитель и гордо распрямил стан.
– Но люди могут не выдержать. Им нужен отдых. Дом. Очаг. Ты уверен, что все это мы можем обрести тут?
Взгляд, полный мольбы, брошенный из-под непокорной челки. Краска отчаяния залила щеки, шею и грудь.
– Боги подсказали мне это.
Стратег невольно сделал знак против зла.
Ибо Хозяев, конечно, можно звать богами, но кто знает, понравится ли им это?
– В самом деле? – кустистые брови стратега поползли вверх.
Что-то давненько не было вестей от Владык.
– Да, послушай!
Он выхватил у своего пестуна меч и начал лихорадочно чертить острием на песке.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался полководец. – И что нам это даст?
Задумка и впрямь была любопытной…
Нет, все-таки у царя воистину золотая голова.
Полководец с гордостью смотрел на воспитанника, отдававшего последние распоряжения умельцам, изготовившим по его указаниям небывалый «корабль».
Это был ящик длиной в десять и шириной в пять локтей, сбитый из тщательно оструганных и отшлифованных песком и мокрой кожей досок, промазанных смесью дегтя, смолы и клея, сваренного из рыбьих костей.
А в стены были вставлены настоящие сокровища – пластины полированного горного хрусталя, выпиленные из огромных кристаллов мастером Кау – тем, что научился создавать священные черепа из этого камня.
Юноша сбросил с себя одежды, и подданные потупили взоры, чтобы не сглазить телесную красоту и здоровье государя. Лишь одна вещь осталась на нем – могущественный талисман, взятый им перед отплытием из сокровищниц царского дворца.
Обнажился и его спутник, вернее, спутница. С ним отправился лишь один человек – лучший из его придворных художников и его близкий друг. Внучка того самого ювелира Кау, прекрасная Тлаэтла.
Бесстрашная пара забралась в ящик, который тут же закрыли и вывезли в море на двух судах. Тут ко дну ящика прикрепили обвязанные веревками валуны, и на плетенных из кожаных ремней канатах с огромных бальсовых плотов погрузили невиданный корабль в воду.
Потянулось время ожидания, показавшееся стратегу неимоверно долгим.
Но вот наконец с судов донесся радостный крик. Ага, есть сигнал.
Ящик подняли на поверхность.
– Ну, что там? – с волнением встретил старый воин владыку. – Ты что-то видел, государь?
И без того белокожее лицо царя было бледным, как мел. Но синие глаза сияли небывалым восторгом.
– Да, видел, – восхищенно, хотя и с долей страха, ответил юный монарх. – Мир иной! И даже говорил с его владыкой… – Синие глаза потемнели, и царь стал словно на десять лет старше… – Мы заключили договор. Пусть мастера сделают статуи по рисункам Тлаэтлы. – И позовите лекаря, – приказал он, – ей плохо…
На несколько месяцев строительные работы затормозились.
Все это время зодчие и ваятели были заняты изготовлением гигантских скульптур из базальта – «камня вечности». В качестве образцов они использовали рисунки, сделанные под водой спутницей царя.
Девушка, кстати, вполне оправилась от пережитого испуга, и даже готовилась подарить государю наследника или наследницу. Только вот рисование забросила и разлюбила море…
Когда приказ молодого царя наконец был исполнен, он велел установить фигуры на пьедесталы вдоль морского берега.
На это ушла почти неделя.
Жрецы освятили шеренгу уродцев, принеся Владыкам щедрые жертвы (хорошо хоть не человеческие).
Народ с безмолвным ужасом взирал на это «украшение» будущего города, не в силах выразить словами обуревающие умы и сердца чувства.
– Ну и соседи! – сплюнул стратег.
И непонятно было, к кому это относится – к немым истуканам, возвышавшимся на постаментах, или к их прообразам, прятавшимся в морской пучине.
Так или иначе, с тех пор как царь совершил свое путешествие в мир иной, с наступлением ночи из глубин моря уже не поднимались чудовища. А может быть, и поднимались, но, увидев на берегу свои изваяния, тотчас возвращались в море.