Похитители бриллиантов (др. изд.) - Буссенар Луи Анри. Страница 28

Затем стало видно, что таинственные всадники разъехались в разные стороны; следы вели в шести направлениях.

Альбер заметил, что одна из лошадей оставляла более глубокий след, чем другие, и заключил, что она несла двух всадников.

Хотя сердце и сжалось у него от боли, но открытие все же несколько его успокоило. Александр, заключил он, быть может, ранен и похищен, но он жив. Раз таинственные похитители не убили его, надежда еще не пропала.

Альбер был очень далек от того, чтобы догадаться, какого рода катастрофа произошла с его другом.

Александр почти потерял сознание, но ощущение холода привело его в чувство. Он открыл глаза и удивился, увидев незнакомца, который кропил ему лицо водой из фляги.

Александр был человек бесстрашный, но он невольно вздрогнул, увидев скотскую физиономию этого человека, наискось пересеченную лиловым рубцом. Он узнал мерзавца португальца и его сообщников. Они все были тут и разглядывали Александра с чувством удовлетворенной ненависти.

Пленник захотел встать, но у него были связаны ноги и руки, невозможно было сделать ни малейшего движения.

Человек с рубцом, увидев, что Александр пришел в себя, перестал брызгать на него водой и убрал ремень, сжимавший ему горло.

— Вы наконец решили все-таки очнуться, белый красавчик? — сказал он на ломаном английском языке. — Я, быть может, слишком туго завязал вам этот галстук? Но теперь ваш обморок прошел, давайте побеседуем.

Александр хранил презрительное молчание.

— Что-то у вас сегодня голос не такой громкий, как третьего дня в краале, когда вы так ловко увели у нас этих черных скотов. Нет ваших дружков с карабинами? Вы один, совсем один… И в полной моей власти… Молчите? Что ж, ваше дело! А у меня есть верный способ заставить вас разговориться. Как бы нам даже не пришлось просить вас помолчать, потому что скоро вы у меня сделаетесь разговорчивым, как серый попугай.

— Попробуй, — спокойно сказал француз.

— Сначала выслушайте меня. Я на вас не очень сержусь, хотя вы и здорово огрели меня чамбоком. Я честный купец и люблю делать дела мирно. А вы помешали мне и моим компаньонам доставить товар на место и этим причинили нам большие убытки. Вы их нам возместите, не правда ли, белый сеньор?

Александр пожал плечами.

— Вы, по-видимому, путешествуете для своего удовольствия? Стало быть, вы человек богатый. Слушайте меня внимательно и решайте быстро, потому что минуты дороги. Ваши друзья заметят ваше отсутствие и бросятся искать вас, а нам не хочется — по крайней мере сегодня — вступать с ними в переговоры. У нас было пятьдесят чернокожих Если хотите, можете считать, что мы захватили их незаконно. Но каждый из них стоил в среднем сорок фунтов стерлингов. Подпишите нам чек на эту сумму на имя вашего банкира в Кейптауне, и мы будем квиты и расстанемся, если вам угодно, друзьями.

Александр расхохотался. Предприимчивый мошенник был озадачен.

— Да ты просто сумасшедший, — с насмешкой сказал француз. — Во-первых, у меня нет таких денег. Говорю тебе это просто так, для сведения, потому что, были бы у меня деньги, ты бы все равно ни гроша не получил. Затем скажи, пожалуйста, кто может мне помешать выписать тебе чек на любую сумму на имя какого-нибудь несуществующего банкира?

— Ну, знаете, — возразил португалец, — мы тоже умеем читать и писать, и мы хорошо знаем все банки в городе, да и на всем побережье. Мы через них ведем все дела.

— Какая честь для английских банкиров! Но оставим это. Допустим, ты бы мне поверил, а я сделал бы все, что только возможно, чтобы тебе заплатить,

— я считаю, что долги надо платить даже мерзавцам. Но неужели ты считаешь меня таким дурачком, чтобы поверить тебе? Если бы я дал тебе деньги, ты бы так-таки и отпустил меня? Ты бы не попытался отплатить мне за чамбок, от которого у тебя до сих пор рожа вздута?

Мерзавец почувствовал, что его намерения разгаданы, и пришел в ярость. Его напускное спокойствие сразу пропало. Он уставился на пленника свирепым взглядом, в котором смешались неутоленная алчность, бешенство и жажда мести.

— Белый! Сын белого! Проклятый иностранец! — рычал он сдавленным от ярости голосом. — Ты угадал. Верно, я хотел заставить тебя подписать мне чек… а затем убить тебя… убить тебя, как собаку. Но раньше я бы тебя хорошенько отстегал кнутом! Твоя белая кожа летела бы клочьями. Что ж, денег я от тебя не получу? Так и быть! Но я, по крайней мере, отомщу тебе. Это тоже кое-чего стоит.

Александр сохранял свою обычную невозмутимость. Человек посторонний никогда не догадался бы, что перед ним — главное действующее лицо подготовляющейся мрачней драмы. Если бы не то, что руки и ноги были у него туго связаны лианами, его можно было бы принять просто за любопытного, которого забавляют штуки человекоподобной обезьяны.

— Трус! — сказал он спокойно. — Сын раба! Барышник! Ты торгуешь человеческим телом! Попробуй только тронуть один волос у меня на голове, и тогда ты еще увидишь, что с тобой сделают мои друзья, которые сейчас меня разыскивают. Ага, мерзавец, дрожишь? А ты торопись выполнить свои намерения. Торопись, потому что все ваши шкуры в опасности, я не дал бы за них и рейса [21].

Мулат пришел в ярость. Он заорал и бросился на Александра. А тот, считая, что пришло время прощаться с жизнью, плюнул ему прямо в лицо. Но к обиде мулат был нечувствителен. Он сделал знак своим сообщникам, те подхватили пленника и быстро унесли его в глубину леса. Здесь они вышли на полянку, на которой паслись шесть прекрасных оседланных капских коней. Александра взгромоздили на одного из этих коней, на шею; его враг вскочил в седло, отдал резко и кратко несколько приказаний, назначил своим сообщникам место встречи, а затем все поскакали в разные стороны.

Бешеная скачка продолжалась около трех часов. Наконец лошадь выбралась на просторную, открытую поляну, посреди которой стоял круглый частокол. Остальные пять лошадей, несшие меньший груз, пришли раньше.

Они уже были расседланы и разнузданы и пощипывали редкую траву. Александра спустили на землю. У него ломило все тело.

Он увидел давно покинутый крааль. Хижины были сожжены, сохранилось только укрепление. Всякого рода отбросы свидетельствовали, что здесь еще недавно было много народу. Возможно, что в течение некоторого времени здесь содержали бушменов, которых он освободил.

Француза положили на солнцепеке, прямо на раскаленную землю. Его мучила жажда. Португалец рычал, пена стекала у него изо рта, глаза налились кровью. Он подошел к Александру.

— Ну что, проклятый белокожий, — орал он, — теперь тебе ясно, что ты у мулата во власти? Теперь, если мулат захочет, он тебе за все заплатит… Да еще с процентами… Твои дружки далеко, а моя шкура все еще на мне. Я тебе сказал, что знаю безошибочный способ заставить тебя говорить. Сейчас ты у меня подпишешь чек. Увидишь!..

Его сообщник принес охапку колючек «подожди немного», которые мы описали раньше. Он привязал их к хвосту одной из лошадей, и она вся затряслась от боли.

— Так! — сказал мулат. — А теперь посадите этого белого сеньора в седло. И привяжите покрепче. Вот так… Садитесь и вы на своих коней. Возьмите чамбоки и хлещите куда попало и коня и всадника… Слушай, белый, ты будешь скакать час, и мои люди будут тебя хлестать. Потом мы повторим. Пока ты не подпишешь чек. Валяйте!

Коню отдали поводья. Почувствовав свободу, он шарахнулся, взвился на дыбы и бешено заржал. Затем он стал на все четыре ноги, взбрыкнул, повернулся и понес. Вскоре домчался до частокола, но было слишком высоко, перескочить он не мог и стал мелким галопом бегать вокруг. Один из мулатов до крови хлестнул его чамбоком. От неожиданности и боли конь сделал бешеный прыжок в сторону. От этого резкого движения колючки сначала хлестнули его по бокам, а потом врезались в тело. Он снова пустился вскачь, наткнулся на второго всадника, и тот тоже стегнул его ремнем. Конь обезумел, понесся, сам не зная куда, и все норовил укусить человека, который болтался у него на спине. Это ему не удавалось. Палачи налетали, стегали его по крупу и по шее, заставляя проделывать фантастические прыжки.