Игра в прятки - Сарматов Макар Владимирович. Страница 54

— Так их и нет, просто я не знаю точное расположение брода, а в остальном, нас же не остановили, и даже не обратили внимания на машины. Если переберёмся через реку, то проедем краем города, и нас не потревожат.

— Ладно, ищем брод и едем дальше, но в следующий раз предупреждай.

— Понял, сделаем. — сказал Назир и спустился к реке.

Нам повезло, река была пересохшей, и преодолеть её можно было где угодно, глубины позволяли. Мы разыскали приличный спуск и проехали через реку. Обогнули по дороге городок и устремились к горам, к конечному пункту нашей передышки и остановки на ночь.

Тимури, был прекрасным зеленым городком на берегу горной речушки, на въезде мы остановились, и расспросили местных жителей о постоялых дворах, нам указали направление и порекомендовали дом Хаджи Гаяза. Прежде чем там остановиться мы решили не гнать лошадей и переночевать здесь, в безопасности, а с утра пораньше двигаться дальше. Нам действительно нужен был отдых, хорошая еда и возможность запастись водой.

Гаяз, нас встретил радушно, определил место для машин, и дал ключи от двух комнат пообещав приготовить шикарный обед по меркам Афганистана. Но мы как всегда перестраховались, оставив Батура наблюдателем, пошли располагаться в комнатах.

Оставили Батура не зря, Местное пацаньё, решило поживиться дармовщинкой о ошмонать наши автомобили. Батур охладил их пыл и желание наживы. Стало ясно, хоть наш хозяин и хаджа, его это не застраховывает от воровства.

В самый разгар дня пришли женщины Гаяза и пригласили нас к обеду. Ждать мы себя не заставили и проследовали под навес к достархану. Обед и правда оказался шикарным, овощное рагу с мясом было прекрасно, а чай был заварен с горными травами. Пообедав, я сменил Батура нам посту, а ребятам разрешил повольничать, прогульнутся по дуканам и закупиться необходимым.

Спустя два часа меня сменил Ромка, я и поперся в городок. Не знаю почему, но мне сильно захотелось приобрести подарок для немки Магды. Что я и сделал, в одной из лавчёнок, нашел прекрасные бусы и камею из лазурита. Камни были ошеломляюще красивы, а цена приемлемая, всего лишь 500$, у нас, такое стоило бы, тысячи три. Завернув свое сокровище в тряпку, я положил его за отворот перохана, «подарю ей, когда выберемся из этой страны», думал я и мечтал о встрече с этой женщиной. «Всё будет хорошо», — уверял я себя, — «всё… будет … хорошо».

День прошел без осложнений и приключений, вечером поужинали, попили чай и распределили смены дежурств на ночь. Потом как-то незаметно для себя разбрелись по комнатам и улеглись отдыхать. Разговаривать было не о чем, и каждый думал о своем сокровенном. Я мечтал о спокойной жизни, в своем доме купленном не так давно, мне уже не хотелось приключений и поездок по странам. И я наделся, что обрету свою семью, а женой будет Магда, — так и уснул, в мечтах и иллюзиях.

Перед рассветом нас разбудил Назир, он успел вскипятить чай, и распаковать сладости.

Умывшись, мы стали пить чай и набивать брюхо. Но нас прервали два типа, прокравшиеся во двор. Все кто был за достарханом, схватились за оружие, но оно не понадобилось, один из них упал на колени и подняв руки вверх, начал тараторить на фарси.

— Не стреляйте господа, мы без злого умысла, хотим поинтересоваться, куда вы едете.

— А это важно? — спросил я, — неужели ты думаешь, что мы всем будем говорить куда едем?

— Нет, но у меня слабая надежда, что вы едите в нужном направлении. Я и мой брат уже двадцать лет не были на родине, и лишь хотим передать весточку, что мы живы.

— А где ваша родина?

— Мы родом из Донецка, — сказал стоявший парень. — И хотим передать письмо с фотографиями для своей тетушки, поможете нам?

— Как вы здесь оказались, расскажите, и мы решим помочь вам или нет.

— Хорошо, — сказал сидящий на коленях, перед нами. Если вам это так важно, то расскажем.

Харез налили ещё две пиалы чая, и пригласил их к столу, парни приняли чай и уселись за достархан.

— Мы братья Ничипоренко, не близнецы а двойняшки, служили здесь в Афганистане, и при выводе войск наша мотострелковая часть попала в засаду. Бой был жестокий, меня тяжело ранило, а брат остался со мной, прикрывая меня и стараясь вытащить к машинам.

Но так получилось, что колонна поспешила выйти из-под удара. Мы не успевали, брат тащил меня на себе под огнем, но машины начали уже движение. Брат тоже словил пулю, и нас посчитали погибшими, забрать не представилось возможности, и мы остались на поле боя. Духи тоже ушли, не посчитав нужным осмотреть место перестрелки. Нам очень повезло, иначе просто добили бы нас. Спустя какое-то время нас нашел пастух из Тимури. Позвал свою семью и перенес нас к себе, долго ухаживал за нами, чтобы мы пришли в норму, но это оказалось напрасно, его сдал кто-то из соседей. И через день по наши души пришли духи. Пастуха избили, нас хотели пристрелить, и тут опять нам повезло, кто-то из духов решил оставить нас живыми, чтобы выторговать себе что-то и заставить нас выступить на камеру. Мы были слабы и утратили веру в то что нас ещё спасут. В общем, нам было всё равно, что с нами сделают. Потом нас долго перевозили с места на место, по разным кишлакам, пещерам и ямам. Мы смирились, нас заставили принять ислам, и мы приняли, потом выступили на видеокамеру с критикой советского режима. Но кассета так ни куда и не ушла, здесь началась междоусобица, и нашего пленителя убили.

Пришел новый хозяин, взяв нас как рабочий скот. Жизнь была не сладкая и мы утешали себя тем, что живы и возможно когда нибудь вернемся домой. Но шли годы мы привыкли, полевой командир отпустил нас и мы вернулись в Тимури, к пастуху Тахиру. Он был уже стар, но принял нас как своих детей. Так мы и остались здесь, потом нашли себе жен, сейчас у нас есть дети, у меня двое у брата уже четверо. Домой нам теперь не вернутся, да и жены вряд-ли захотят ехать. Почта сейчас не работает вот мы и хотели узнать куда вы едите, чтобы передать с вами письмо на родину. Если вы едите в сторону границы, то там почта ещё работает, и можно отправить наши письма с фотографиями.

— Хорошо, — сказал я по-русски, от чего парни встрепенулись, они явно не ожидали услышать русскую речь. — Туго вам пришлось, а почему сами не хотите попробовать вернуться назад?

— Так кому мы там нужны? Той страны, которой мы служили, больше нет, а сейчас я даже и не знаю, чьё гражданство принимать. Украина стараться не будет, не те масштабы, а для России мы ни кто.

— В общем, так парни, мы сами в большой заднице, и не можем вам ни чего гарантировать, если не боитесь смертникам отдавать свои письма, то пожалуйста, если выберемся, отправим. Но есть шанс в 50 %, что живыми мы не выйдем. Как вам такой расклад?

— Ни чего, вам перевозить почту не надо, просто опустите её в почтовый ящик приграничного кишлака или городка, а дальше она сама дойдет.

— Парни, вы не понимаете, мы можем и не добраться до границы. Сейчас вот поедем, и нас сделают на горной засаде. Вас такое устроит?

— Устраивает, вы не первые кого мы просим сделать такое, так что мы готовы к этому.

— Добро, давайте ваши письма и прощайте, нам надо собираться в путь.

— Благодарим вас друзья, вот держите, — и они передали два конверта, — удачи вам в пути, и пусть глаза врагов будут отведены в сторону, когда вы будете рядом.

— Спасибо вам, парни, прощайте.

Гости ушли, а мы привели машины в соответствие и выехали из кишлака, теперь наша дорога лежала через горы, и надо было поторапливаться, чтобы за день преодолеть горный массив и плохие дорожные условия. У подножья гористой местности дорога вела ещё на запад, но скоро нам придется свернуть в горы на север-северо-запад, вот тогда и начнется веселуха. Не разъехаться со встречным транспортом, не свернуть, если нас попытаются ограбить или устроят засаду. Не доезжая Кхаб-Гани, Назир повернул направо в горы, наша машина за рулем которой уже сидел Миха последовала за ними. Я вышел на связь с ведущими и отдал команду быть внимательными и привести оружие в готовность, а сам вылез в люк и расчехлил пулемет, вставил ленту и взвел. Теперь мы ехали, открыто показывая свои «зубы», в виде тяжелых пулеметов, как бы предупреждая, что нас трогать опасно.