Карибы. Ресторанчик под пальмами - Бланчард Мелинда. Страница 42

Прошло десять дней с тех пор, как на остров обрушились ветра, и вдруг как-то вечером во время ужина они стихли. С предельной осторожностью мы открыли ставни, и у всех в ресторане тут же поднялось настроение. На следующее утро уже стояла совершенно ясная погода, пропитанный влагой остров начал подсыхать на веселом солнышке. На всех девяноста квадратных километрах рая царило веселье. Туристы снова нежились на пляже и рассказывали наивным новоприбывшим страшилки о погоде. Ангилья вернулась к привычной жизни, а Жук поставил крест на своих планах заняться судостроением.

На кухне все обсуждали недавнюю новость — в Ангилью приходит первый круизный лайнер.

— Совершенно новая модель, — сияя от возбуждения, рассказывал Шебби, — прямо из Германии. Начало круиза — в Санта-Доминго. Лайнер будет заходить к нам каждое второе воскресенье. Нам всем придется учить немецкий — здесь же будет полно туристов из Германии. Они здесь походят, увидят, как у нас здорово, а потом расскажут своим друзьям.

Таксисты, крутившиеся в тот вечер на кухне, при одном только упоминании о лайнере приходили в состояние экстаза. Я угостила Нелла салатом «Цезарь», а Тедди дала кусок чизкейка. Водители с набитыми ртами делились со мной радужными видениями будущего. Всё, теперь они не будут околачиваться под деревом и простаивать в ожидании клиентов. Таксисты исколесят с туристами весь остров. Некоторые из водителей уже планировали приобрести микроавтобусы, опасаясь, что в противном случае для желающих не хватит места в машинах. Все ожидали нашествия туристов. Торговцы готовили прилавки, с которых собирались продавать сувениры и футболки, а в пляжных барах в Сенди-Граунд спешно составляли обеденные меню на немецком.

Безусловно, новость о том, что на крошечный остров вот-вот прибудет тысяча двести туристов, являлась сенсацией, и, несмотря на то что это событие сулило немалые барыши, среди островитян нашлись и скептики. «А кто будет убирать мусор с пляжей? — спрашивали они. — А куда все эти туристы будут ходить в туалет?»

Меня же терзал вопрос совсем другого рода: «А как насчет тех туристов, которые приезжают на Ангилью, чтобы скрыться от толп народа и всех этих круизных лайнеров?» Споры становились все жарче. Весь остров обсуждал плюсы и минусы, которые сулили грядущие перемены. У каждого имелось свое мнение. Когда наступил судьбоносный день, мы вместе с толпой местных жителей устроились на скале, нависавшей над сонной бухтой Сенди-Граунд. Половину бухты занимал чудовищных размеров белый корабль.

— Вот это громадина, — прошептала я Бобу. — Словно нашествие готовится.

— Мэл, — ответил муж, — нельзя отказывать местным жителям в праве развивать экономику. Ты только подумай, сколько смогут заработать одни только таксисты.

— Но я волнуюсь о туристах, которые приезжают сюда в поисках спокойствия и уединения. Теперь они станут отдыхать где-нибудь еще, и Ангилья превратится во второй Сан-Мартин.

До меня доносились обрывки разговоров людей, взирающих на гигантский лайнер. Некоторые смотрели на него с восхищением, некоторые с тревогой. Мы с Бобом решили сесть в машину и отправиться в Сенди-Граунд, чтобы все увидеть своими глазами. На пляже были расставлены транспаранты: «WILL-KOMMEN AUF ANGUILLA» [6].

И где же тысяча двести туристов? Почему они еще не на пляже? Почему таксисты по-прежнему слоняются без дела? На берег с круизного лайнера сошла лишь горстка пассажиров. Они разглядывали выставленные на продажу футболки. А в остальном абсолютно ничего примечательного не происходило.

Через несколько недель восторги по поводу немецкого круизного лайнера постепенно улеглись. Мы с Бобом понимали, что многие местные жители чувствуют себя обманутыми. Никто уже и не думал учить немецкий язык. Мы с мужем втайне ликовали. Через некоторое время лайнер и вовсе перестал к нам заходить, и мы поняли, что Ангилья, по крайней мере еще некоторое время, будет оставаться тихим укромным уголком.

Мы выработали свой распорядок дня, который находился в полном согласии с местными представлениями о нормальном ритме жизни. Где-то четыре часа уходили на подготовительные работы на кухне. Там нам помогал Маркес, который вечно немного опаздывал. Маркес не имел ни малейшего представления о том, что такое время, не имелось у него также и цели в жизни, и каких-либо амбиций. Сперва мы пытались заставить парня приходить вовремя, но потом махнули рукой. Поскольку любое приспособление, любой механизм, к которому он прикасался, тут же выходили из строя, его обязанности ограничивались чисткой и нарезкой картошки и моркови, а также мытьем кастрюль и сковородок. Иногда Маркес опаздывал настолько, что приходил в тот момент, когда мы уже заканчивали. Мы не дожидались, когда парень наконец справится со своими обязанностями, а просто оставляли его одного с наказом запереть кухню, когда он со всем покончит.

После этого Боб подвозил меня до дома, где я заказывала продукты, разбирала счета и накладные. Нам постоянно звонили из Лондона, Нью-Йорка и Дюссельдорфа: совершенно незнакомые мне люди хотели забронировать столики в ресторане. Они узнавали о нас либо от друзей, вернувшихся домой из отпусков, либо из статей про наш ресторан, которые стали появляться в различных изданиях.

Тем временем Боб отправлялся в Вэлли на поиски какого-нибудь крайне важного отсутствующего ингредиента. Иногда я просила его отыскать помидоры, в другой раз — сливки. Если недавно приходил корабль, выполнить задание было довольно просто: заехал в пару мест — и дело в шляпе. Однако чаще всего Бобу ничего не оставалось, кроме как срочно отправляться на Сан-Мартин.

Обедали мы в одном из местных ресторанчиков. Когда мы сидели в пляжном баре в «Кэп Джулука», держа в руках бутерброд с рыбой, жареным луком и острым местным соусом, или лакомились в закусочной «У дядюшки Эрни» жареной курицей, нас не оставляло ощущение, что мы находимся в отпуске. И это было здорово, несмотря на краткость этого отпуска — длился он всего несколько часов. Именно такое заведение, как закусочная «У дядюшки Эрни», мы изначально и собирались открыть, когда решили перебраться на Ангилью: два гриля, три столика, зонтики, жареная кура, ребрышки или рыба с картошкой за пять баксов — Эрни подавал только обеды, а к ужину уже закрывался. Существование его было простым и беззаботным. Часто я задумывалась о том, как у нас сложилась бы жизнь, если бы арендная плата оказалась не столь высокой и мы смогли бы замутить бизнес попроще. Наверное, мы бы умерли со скуки.

Дневной сон стал неотъемлемой частью нашего распорядка. Стоило не поспать, и по вечерам мы отчаянно зевали. Примерно с двух до четырех мы дремали, а потом срабатывал будильник, напоминавший нам о том, что надо еще подтвердить заявки на бронь, скопившиеся на автоответчике. К пяти вечера мы возвращались в ресторан и готовились к вечернему наплыву посетителей.