Опасные тропы натуралиста (Записки ловца змей) - Недялков Аркадий. Страница 30

-- Теперь уже недалеко, -- сказал сержант, -- змеи идут от КСП в сторону этого такыра.

Следы кобр мы увидели издалека: КСП пересекали две широкие, словно вылизанные полосы. Один след скрывался в кустиках полыни, второй шел прямо на такыр.

-- Вон она!

В полусотне метров от нас за кустом курая блеснул на солнце хвост удиравшей змеи .

-- Повод возьми!

Юрий кубарем скатился с седла. Сержант сунул мне повод с другой стороны и кинулся следом за Юрием. Я едва успел схватить поводья.

До коней ли мне было? Я забыл обо всем на свете и смотрел только на Юрия и на кобру.

Топот бегущих встревожил змею. Она поднялась и угрожающе раздула капюшон. Голова кобры высоко поднялась над землей.

-- Не мешай, -- удержал сержанта ловец, -- сейчас я ее возьму!

Выдернув из кармана белый мешочек, и на этот раз он безоружным пошел к кобре. Змея угрожающе зашипела и резко качнулась в сторону человека. Юрий отскочил. Кобра снова встала вертикально. Ловец опять шагнул к змее. Левой рукой он размахивал перед змеей мешочком, а правую плавно заносил за ее голову. Змея как зачарованная уставилась на мешочек и, чуть раскачиваясь, готовилась ударить его зубами. Правой руки ловца не замечала. Едва рука зашла за голову змеи, как Юрий мгновенно схватил кобру чуть выше капюшона. Змея забилась, пытаясь вырваться, но Юрий бросил мешочек на землю и перехватил ее туловище левой рукой .

-- Давай мешок! -- весело крикнул Юрий. -- Наша! Засмотревшись на схватку, я совсем забыл о лошадях. Гнедой конь сержанта потянулся к кустику сочной полыни.

-- Ну, ты, балуй! -- крикнул я, дергая за повод. Гнедой продолжал тянуться. Я повернулся к нему с намерением огреть его плетью, но над полынью взлетела, именно взлетела, голова кобры, еще больше той, которую только что поймал Юрий. Змея резко ударила лошадь головой и отпрянула, готовясь нанести второй удар.

-- Юрка! -- отчаянно завопил я. -- Здесь еще одна! Гнедой взвизгнул и, рванувшись, едва не стащил меня с седла. Мой конь тоже рванулся, но в другую сторону. Если бы подбежавший сержант не схватил лошадей под уздцы, я наверняка слетел бы на землю. Сержант подоспел именно в тот момент, когда я уже терял равновесие. Пока мы успокаивали коней, Юрий не терял времени. Он быстро справился и с этой змеей и даже успел помочь нам.

Приготовив шприц и ампулу противозмеиной сыворотки, я с замиранием сердца стал осматривать морду гнедого, ожидая, что вот сейчас несчастная лошадь рухнет на землю и забьется с предсмертным хрипом. Сержант помогал мне. Быстро перебирая чуть ли не каждый волосок, я ощупывал морду гнедого. К моему удивлению, следов змеиных зубов не было. Пальцы мои еще и еще ощупывали шерстинки, а гнедой недоуменно смотрел на меня и тыкался носом в ладони сержанта.

-- Опухоли нет? -- спросил Юрий.

-- Кажется, нет, -- неуверенно ответил я.

-- Тогда беды не произошло. Уцелел Гнедко, -- сказал Юрий, -- кобра ударила его, не открывая пасти. Она не хотела кусать, просто отгоняла. Дай-ка я еще сам посмотрю.

Юрий тоже не нашел ранок. Мы повеселели. Гнедой терся мордой о плечо сержанта.

-- Сахар выпрашивает, негодник! -- засмеялся сержант. -- Все в порядке!

На всякий случай морду лошади мы обмыли спиртом. Глядя на такое расточительство, Юрий даже крякнул. На радостях коня угостили сахаром и поехали дальше.

Мне рассказывали старики узбеки, что кобры не всегда кусают лошадей и коров, а иногда просто отгоняют приблизившихся животных ударами головы. Я относился к их рассказам скептически. Теперь я увидел это своими глазами.

В это утро мы обнаружили еще несколько свежих следов кобр, но змей не поймали. Они успели скрыться в норах грызунов. Возле этих нор Юрий зачем-то поставил вешки.

Вечером мы поехали в Тюя-бугуз. Глубокий овраг с отвесными глинистыми склонами начинался почти от самой КСП. Дно его густо заросло камышом и колючими кустами, обрывистые склоны испещрены десятками нор. Там жили птицы. Когда мы подъехали к оврагу, над нами с писком закружи лась разноцветная птичья стая. Мы слезли с коней и присели на краю обрыва. Птицы понемногу успокоились и разлетелись, у них были свои заботы: во всех норках пищали птенцы.

- Идите одни, -- сказал нам сержант, -- я не могу оставить коней без присмотра. Только очень прошу вас, возвращайтесь до темноты.

Мы с Юрием хотели уже спускаться в овраг, как вдруг наше внимание привлек отчаянный крик птиц. Они роем кружились над противоположной стороной оврага. Не мы были причиной их волнения. На нас птицы внимания не обращали. Они с криком пикировали почти до земли и взмывали вверх, чтобы тут же снова спикировать. С каждой секундой птиц слеталось все больше. Мы переглянулись и ринулись через заросли к этому месту. Когда мы пробили заросли и вышли к обрыву, то увидели, что к одной из норок подбиралась огромная гюрза.

Хозяева норки -- две пташки-невелички -- порхали возле самой головы змеи. Другие птицы вились чуть подальше и подбадривали их криками и писком, а змея медленно подбиралась к норе.

Юрий рванулся. Я схватил его за руку.

-- Стой! Взять гюрзу мы всегда успеем! Посмотрим, что будет дальше!

Гюрза продолжала настойчиво тянуться к отверстию норы. Птицы бестолково орали и суетились вокруг, но не осмеливались напасть на страшного врага.

Змея подбиралась все ближе и ближе. Птичий гвалт, казалось, достиг своего апогея. До норы остался какой-нибудь десяток сантиметров, но для змеи это был самый трудный участок пути. Цепляясь брюшными щитками за малейший выступ обрыва, словно приклеившись к отвесной стене, змея тянулась все выше и выше. Вот она коснулась головой отверстия норы. Еще секунда -- она уцепится головой, подтянет тело и скользнет в глубину норки к птичьему гнезду, к беспомощным птенцам.

Юрий инстинктивно напрягся и хотел уже броситься на помощь птенцам, но тут крошечная пташка, трепеща крылышками, подлетела к змее и смело дернула ее за хвост. Потеряв равновесие, гюрза сорвалась с обрыва и полетела вниз. На лету она изогнулась и рванулась в сторону дерзкой птицы, пытаясь схватить ее пастью, но промахнулась.

Мне показалось, что птицы сошли с ума. Они завертелись какой-то бешеной каруселью и заорали так, что у меня заболело в ушах. Настроение птиц передалось Юрию. В диком восторге он что-то вопил и колотил меня рукой по спине. Самоотверженность и отвага птахи, несомненно, заслуживали восхищения, но при чем же тут моя спина? Свое несогласие с Юркиным способом выражения восторга я немедленно высказал вслух. Юрий недоуменно посмотрел на меня и, как мне кажется, в первый момент не понял, о чем я говорю.

Гюрза шлепнулась о землю, несколько секунд полежала неподвижно и... опять полезла вверх по обрыву. Минут через десять она снова достигла норы, и снова та же птица сдернула ее с обрыва. И в третий раз змея полезла к норе. Кто знает, чем бы окончилась ее настойчивость, если бы не вмешались мы. Гюрза очутилась в мешке, а обрыв возле норки Юрий тщательно отшлифовал ножом, чтобы гюрзам не за что было уцепиться.

В этот раз в Тюя-бугузе мы поймали еще две гюрзы. Место нам понравилось, и мы посещали его почти ежедневно. Каждый раз нам удавалось поймать две гюрзы, даже не доходя до конца оврага.

Когда мы ложились спать, Юрий сказал мне:

-- Нам сегодня крепко повезло. За один день взяли пару отличных кобр и тройку гюрз!

-- Почему повезло? --не согласился я. --Завтра найдем не меньше.

-- Гюрз, может быть, и найдем, а кобр навряд ли.

-- Так ведь сержант рассказывал...

-- Я таких рассказов слышал уже столько, что если бы хоть одна десятая их оправдалась, то на всей южной границе змей уже не было бы. Кобр надо иначе ловить. Те, что нам попались сегодня, -- это случайные. А на случай надеяться нельзя.

-- А как же быть?

-- По следу искать. Ты видел, я сегодня поставил вешки возле тех нор, куда ушли змеи?

-- Видел.

-- Завтра вечером мы их навестим.

-- Копать будем?