Габриель Конрой - Гарт Фрэнсис Брет. Страница 10

Но вот долину смерти огласил звон шпор и человеческие голоса. По ущелью, преодолевая сугробы и ледяные барьеры, двигались вереницей всадники и навьюченные мулы. Громкий стук подков и людская речь пробудили в горах долго дремавшее эхо, сбили с утесов и с деревьев облачки снежной пыли, а под конец вызвали из какой-то ледяной пещеры существо столь дикого вида, худое, взъерошенное, нелепое, что принять его за человека было никак нельзя. Это существо сперва ползло по снегу, хоронясь за встречными скалами, как перепуганный зверь; потом залегло за деревом, как видно поджидая приближающуюся кавалькаду.

Впереди ехали два всадника. Один был сумрачен, молчалив, погружен в свои думы. Второй — живого характера, беспокоен, речист. Прервал молчание первый; слова его падали медленно, словно он говорил не о том, что видел вокруг, а о чем-то ином, запечатлевшемся в его памяти.

— Уже близко. Я видел их где-то здесь. Знакомые места.

— Дай-то бог, чтобы вы были правы, — живо подхватил второй. — Если мы и сегодня не покажем людям хоть что-нибудь толковое, они попросту удерут с этой призрачной охоты. Увы, это так!

— Где-то здесь я видел мужчину и женщину, — продолжал первый, как будто не слыша ответа спутника. — Сейчас мы подъедем к сложенной из камней пирамиде. Если нет, считайте, что мое сновидение — мираж, а сам я — старый болван.

— Предъявите нам хоть что-нибудь, — сказал второй, рассмеявшись, — клочок бумаги, старое одеяло, поломанное дышло. Колумб долгое время держался на одном-единственном обрывке водоросли. Но что это они там разыскали? Господи боже! Да ведь за скалой что-то движется!

Словно повинуясь неведомому зову, всадники сбились в кучу; даже те из них, что громче всех роптали и еще минуту назад называли экспедицию пустой затеей и блажью, сейчас замерли от волнения. Поджидавший их за деревом неведомый зверь вышел из убежища и, обнаружив свое людское обличье, хрипло крича и нелепо жестикулируя, направился прямо к ним.

Это был Дамфи.

Первым пришел в себя руководитель экспедиции. Пришпорив коня, он подскакал к Дамфи.

— Кто вы такой?

— Человек.

— Что с вами?

— Умираю с голоду.

— А где другие?

Дамфи окинул всадника подозрительным взглядом и спросил:

— О чем это вы толкуете?

— Где остальные? Вы что, один?

— Да, один.

— Как вы сюда попали?

— Вам что за дело? Я умираю с голоду. Дайте мне поесть и попить.

Дамфи изнемог и опустился на четвереньки.

Среди подъехавших всадников послышались сочувственные возгласы.

— Да накормите вы его! Разве не видите, он не то что говорить, — стоять не может. Где же доктор?

Младший из руководителей экспедиции прекратил споры.

— Оставьте его, я займусь им сам. Пока моя помощь нужнее ему, чем ваша.

Он наклонился к Дамфи и влил ему в рот немного коньяку. Дамфи закашлялся, потом поднялся на ноги.

— Так как же вас зовут? — ласково спросил молодой врач.

— Джексон, — ответил Дамфи, смерив его наглым взглядом.

— Откуда вы?

— Из Миссури.

— Как вы сюда попали?

— Отстал от партии.

— А они?

— Ушли вперед. Дайте мне поесть.

— Заберите его в лагерь и там поручите Санчесу. Он знает, что делать, — приказал доктор, обращаясь к одному из всадников. — Итак, Блент, — обратился он к своему товарищу, — ваша репутация спасена. Должен заметить, впрочем, что из обещанных вами девяти экземпляров мы имеем пока что лишь один. К тому же весьма низкого качества, — добавил он, провожая взглядом удалявшегося Дамфи.

— Я буду счастлив, доктор, если дело этим и ограничится, — сказал Блент. — Готов вернуться хоть сейчас. Но внутренний голос твердит мне, что надо ехать дальше. Этот человек пробуждает самые страшные опасения… Что там еще?

Подъехал всадник, держа в руках лист бумаги, оборванный по углам, словно он был прибит гвоздями, а потом сорван.

— Объявление… На дереве… Не могу прочитать, — сказал недавний вакеро 1 .

— Да и мне не прочесть, — сказал Блент, поглядев на объявление. — Кажется, написано по-немецки. Позовите Глора.

Подъехал долговязый швейцарец. Блент передал ему объявление. Тот внимательно прочитал его.

— Здесь указано, где искать закопанное в земле имущество. Ценное имущество.

— Где же?

— Под пирамидой из камней.

Доктор и Блент обменялись взглядом.

— Веди нас! — сказал Блент.

Они ехали молча около часа. Когда, по прошествии этого времени, всадники достигли уступа, за которым каньон круто поворачивал в сторону, Блент громко вскрикнул.

Впереди лежала куча камней; ранее, как видно, они были уложены в определенном порядке, но кто-то их раскидал. Снег и земля кругом были изрыты. На снегу валялись рукописи, раскрытый портфель с зарисовками птиц и цветов, застекленный ящик с коллекцией насекомых — стекло было разбито — и растерзанные чучела птиц. Невдалеке виднелась какая-то груда лохмотьев. Подъехав к ней поближе, один из всадников, что-то воскликнув, соскочил с коня.

Это был труп миссис Брэкет.

Женщина умерла с неделю назад. Она была неузнаваема, черты лица искажены, руки и ноги сведены судорогой. Молодой врач, склонившись, тщательно осмотрел труп.

— Умерла от голода? — спросил Блент.

Доктор ответил не сразу. Он взялся за чучела птиц; одно из них понюхал и даже слегка лизнул. Помолчав, он сказал:

— Нет. Отравлена.

Люди, склонившиеся над мертвым телом, разом отпрянули.

— По-видимому, несчастный случай, — бесстрастно продолжал врач. — Изголодавшаяся женщина набросилась на эти чучела. А они были опрыснуты крепким раствором мышьяка, чтобы защитить их от насекомых. Женщина пала жертвой заботливости ученого.

Среди всадников прошел ропот негодования и ужаса.

— Выходит, эти чертовы птицы были ему дороже людей, — заявил разъяренный швейцарец.

— Отравил женщину, чтобы спасти дичь, — добавил другой.

Доктор улыбнулся. Деварджесу было бы рискованно встретиться сейчас с этими людьми.

— Если жрец науки еще здесь, — сказал он тихо Бленту, — ему нужно где-нибудь отсидеться хотя бы несколько часов.