Возрождение (ЛП) - Боуден Оливер. Страница 23

– Уважения? После всего, что произошло? Думаешь, одержи он победу, он не вздернул бы нас на ближайшем дереве?

Марио был серьезно потрепан, покрыт пылью и кровью, но на ногах стоял прочно.

– Он не победил, Эцио. И ты – не он. Не уподобляйся ему.

Он опустился на колени возле тела и рукой в перчатке закрыл Вьери глаза.

– Пусть смерть подарит долгожданный покой твоей бедной злобной душе, – произнес он. – Покойся с миром.

Эцио молча наблюдал за этим. Когда дядя встал, он спросил:

– Все кончено?

– Нет, – отозвался Марио. – В городе все еще идут жестокие бои. Но все оборачивается в нашу пользу. Роберто перевел некоторых из своих людей на нашу сторону, так что победа – вопрос времени. – Он замолчал. – Уверен, ты будешь огорчен, узнав, что Орацио погиб.

– Орацио…

– Перед смертью он назвал тебя храбрецом. Будь достоин этих слов, Эцио.

– Попытаюсь, – Эцио сжал губы. Хотя он и не до конца все осознал, это был еще один урок.

– Мне нужно собрать людей. Но для тебя есть кое-что, что позволит тебе узнать больше о наших врагах. Это письмо мы забрали у одного из здешних священников. Оно адресовано отцу Вьери, но Франческо, по-видимому, не пробыл здесь достаточно долго, чтобы успеть получить его. – Он протянул бумагу со сломанной печатью. – Здесь есть несколько священников, которые проводят погребальные обряды. Я пошлю одного из сержантов договориться с ними.

– Мне нужно тебе кое-что сказать…

– Позже, – Марио поднял ладонь, – когда закончим здесь. После такой неудачи, наши враги не смогут действовать так быстро, как рассчитывали. И Лоренцо во Флоренции будет настороже. Сейчас у нас есть преимущество. – Он снова замолчал. – Мне пора идти. Прочитай письмо, Эцио, и подумай над тем, что там сказано. И обрати внимание на свою руку.

Он ушел, Эцио отошел от тела Вьери и присел под деревом, за которым ранее прятался. Насекомые роились вокруг лица Вьери. Эцио развернул письмо и прочитал:

Мессер Франческо,

Я сделал, как вы просили, и поговорил с вашим сыном. Я согласен с вашей оценкой, но лишь отчасти. Да, Вьери дерзок и склонен к необдуманным поступкам, он привык обращаться с людьми как с игрушками, как с фигурами на шахматной доске, жизни которых представляют для него столько же интереса, как если бы они были сделаны из дерева или слоновой кости. Его наказания обычно суровы, в качестве доказательства, я посылаю вам отчет о трех искалеченных им людях.

Но я не считаю, что он, как вы выразились, окончательно испорчен. Более того, я полагаю, что причина его поведения довольно проста. Он хочет заслужить ваше одобрение. Ваше внимание. Его выходки – лишь следствие его неуверенности в себе. Он говорит о вас часто и охотно, и выражает желание быть с вами ближе. Так что, если он ведет себя резко, глупо, агрессивно, я уверен, что это только потому, что он хочет быть замеченным. Ему нужна ваша любовь.

Мои выводы получены на основе информации, которую вы предоставили мне, но я бы хотел предупредить, что прекращаю эту переписку. Если он поймет смысл наших с ним бесед, я, признаюсь откровенно, страшусь того, что он сможет со мной сделать.

Искренне ваш,

Отец Джокондо.

 Дочитав письмо, Эцио еще долго сидел, размышляя. Он взглянул на тело Вьери и заметил сумку для бумаг на поясе, на которую раньше не обратил внимания. Он подошел, взял ее и вернулся к дереву, чтобы изучить содержимое. Внутри оказалась небольшой женский портрет, несколько флоринов в кошельке, небольшой блокнот, еще не использовавшийся, и, осторожно свернутый, лист пергамента. Трясущимися руками Эцио развернул его и сразу понял, что это. Страница Кодекса.

Солнце поднялось выше, группа монахов переложила тело Вьери на деревянные носилки и унесла прочь.

Когда весна снова сменилась летом, а мимозы и азалия уступили место лилиям и розам, с трудом добытый мир вернулся в Тоскану. Эцио был доволен, увидев, что его мать постепенно приходит в себя. Ее нервы были сильно расстроены трагедией, случившейся с ними, и теперь Эцио казалось, что она уже никогда не сможет покинуть умиротворяющую тишину монастыря. Клаудия, учитывая все обстоятельства, приняла первый обет, который был первым шагом на пути получения статуса послушницы. Перспектива этого не радовала Эцио, но он знал, что она от рождения обладает тем же упрямством что и он, и любая попытка помешать сестре, только укрепит ее решимость.

Марио обеспечил, чтобы в Сан-Джиминьяно, в данный момент находившийся под управлением его старого товарища Роберто, трезвого и исправившегося, и на территории вокруг города были погашены последние очаги сопротивления Пацци. Монтериджони был спасен, и после того как закончились последние торжества по случаю победы, наемники Марио отправились в заслуженные увольнительные. Каждый из них потратил выделенное время в соответствием с собственными предпочтениями – на то, чтоб провести время с семьей, на выпивку, на проституток. Но тренировками никто не пренебрегал, и их сквайры сохраняли их оружие острым, а броню – без ржавчины, а каменщики и плотники удостоверились, что укрепления города и замка были в хорошем состоянии. На севере внешняя угроза, которую могла бы представлять Франция, была временно нейтрализована, потому что Король Людовик был озабочен выдворением из страны последних английских захватчиков. А на юге Папа Сикст 4, потенциальный союзник Пацци, был слишком занят продвижением своих родственников и наблюдением за строительством новой великолепной часовни в Ватикане, чтобы помышлять о вторжении в Тоскану. Марио и Эцио много и подолгу беседовали, помня, однако, что известная им угроза не исчезла.

– Я должен больше рассказать тебе о Родриго Борджиа, – сказал Марио племяннику. – Он родился в Валенсии, но позже учился на юриста в Болонье и никогда не возвращался в Испанию, решив, что Италия – лучшее место для реализации его амбиций. Он известный член папской курии в Риме, но он всегда метил выше. Он – один из влиятельнейших людей во всей Европе, но Родриго представляет собой куда больше, нежели просто коварного политикана внутри Церкви. – Он понизил голос. – Родриго – глава ордена тамплиеров.

Эцио ощутил, как его сердце вздрогнуло.

– Это объясняет его причастность к убийству моих отца и братьев. Он стоял за этим.

– Да, и он не забыл о тебе. Особенно из-за того, что благодаря тебе, он потерял свою власть над Тосканой. Он знает, кто твой отец, и что ты представляешь для него угрозу. Эцио, он постарается убить тебя при первой же возможности.

– Значит, если я и дальше желаю остаться в живых, мне придется сразиться с ним.

– Он должен оставаться в поле нашего зрения, но у нас есть другие дела, и мы не можем слишком долго медлить. Пошли в кабинет.

Они прошли через сад, в котором гуляли, во внутреннюю комнату замка, в дальний конец коридора, что вел в комнату с картами. Это было тихое местечко, сумрачное, с рядами книг, и больше было похоже на кабинет академика, чем на кабинет военного командира. Полки были уставлены артефактами, выглядевшими, словно они были привезены из Сирии или Турции, и томами, надписи на корешках которых, как увидел Эцио, были сделаны на арабском. Он спросил о них у дяди, но получил обтекаемый ответ.

Марио отпер сундук и достал оттуда кожаную сумку для документов, из которой извлек пачку листов. Среди бумаг были и те, которые Эцио немедленно узнал.

– Это бумаги твоего отца, мой мальчик. Хотя я думаю, мне не стоит больше так тебя называть, – ты уже мужчина, сильный боец… Я добавил сюда имена, которые ты узнал в Сан-Джиминьяно. – Он взглянул на племянника и протянул ему документы. – Пришло время заняться делом.

– Я убью каждого тамплиера из списка, – незамедлительно отозвался Эцио. Его взгляд остановился на имени Франческо Пацци. – Вот. С него я и начну. Он хуже всех из клана, и фанатично ненавидит наших союзников, Медичи.

– Ты прав, – согласился Марио. – Ты подготовишься к поездке во Флоренцию?