Следопыт, или На берегах Онтарио(изд.1978) - Купер Джеймс Фенимор. Страница 114

Что же до Июньской Росы, то, лишившись мужа и родного племени, она, как и предсказывал Следопыт, не снесла двойной утраты. Она умерла в доме у Мэйбл, на берегу Онтарио; Джаспер перевез ее тело на остров, где и предал погребению рядом с могилой Разящей Стрелы.

Лунди в конце концов соединился со своей старой любовью и ушел в отставку истрепанным, разбитым ветераном, утомленным бесчисленными сражениями; однако имя Лунди в наше время прославил младший брат, унаследовавший фамильное поместье и наследственный титул, вскоре померкший в сиянии более высокого титула, коим награждены были его подвиги на океане?.

[?Речь идет об английском адмирале Адаме Дункане (1731–1804), прославившемся победой над голландским флотом при Кампердауне (1797) и получившем за это титул графа Кампердауна, который он присоединил к своему родовому титулу барона Лунди.]

Отважный следопыт

у вод Онтарио

Немало жизней унесла кровопролитная, длившаяся десятилетиями война между французскими и английскими колонизаторами за захват американских земель. Все, что совершается на страницах только что прочитанного романа, относится к самому концу 50-х годов XVIII века, и опасные трагические приключения героев «Следопыта» связаны прежде всего с войной. Любимый герой Купера, шестьдесят лет жизни которого проходят перед глазами читателей пяти романов о Натти Бампо, — в этой книге, вышедшей в 1840 году, следопыт и разведчик английской армии. Он и здесь, как всегда, отважен, находчив, благороден, полон ненависти к ненужным жестокостям, мечтает о мирном и честном существовании людей, осуждает расовое высокомерие колонизаторов.

На водах и островах огромного озера Онтарио пролилась кровь французов, англичан, индейцев, осиротела Мэйбл, потерявшая своего отца, сержанта Дунхема,убит лукавый индеец Разящая Стрела, перешедший на сторону французов, погиб предатель квартирмейстер Мюр и многие другие.

Уверены ли те, кто рискует своей жизнью и отдает ее за английские интересы, что война, которую они ведут, справедлива? Над этим не задумывается ни сержант Дунхем, честный вояка, ни старый моряк Кэп, с появлением которого на страницах романа повеяло соленым воздухом морей и безбрежных океанов… Ворчун Кэп, с его презрением к пресным водам, с его склонностью определять всё только терминами морского словаря, вносит струю грубоватого, но доброго юмора в иной раз печальные и жестокие эпизоды книги.

Страницы, на которых оживает образ старого моряка, невольно заставляют вспомнить самого Купера, который в молодости увлекался романтикой морских плаваний, бежал из дома и прослужил несколько лет во флоте. Как раз на озере Онтарио молодой моряк задолго до того, как написал свой роман, строил с другими американскими моряками военный бриг. Тема моря навсегда осталась ему близка…

Итак, Дунхем и Кэп не сомневаются в том, что они делают справедливое дело. В «Последнем из могикан», написанном за четырнадцать лет до «Следопыта», Купер и сам был недостаточно объективен в решении этого вопроса. Какими черными красками он рисовал именно французского командира Манкольма и тех индейцев, которые поддерживали его! В «Следопыте» автор начинает по-новому оценивать некоторые явления. И те герои книги, в которых Купер воплотил черты душевной чистоты и честности, уже понимают, что между жестокими и коварными методами ведения войны, да и между целями ее у англичан и французов разницы нет. Так, Следопыта поддерживает Мэйбл Дунхем, когда она, осуждая обман и подкуп индейцев, говорит: «Если французы поступают дурно, подкупая туземцев, чтобы они воевали с их врагами, то, казалось бы, это одинаково не благородно и со стороны англичан», и: «Не понимаю, почему то, что справедливо для короля Георга, не должно считаться справедливым и для короля Людовика». Мэйбл, так же как и Следопыт и, конечно же, как сам автор, по достоинству оценивает жестокость колонизаторов, победно шествующих по землям, которыми столетиями владели индейские племена. «Ингизы очень жадный, — говорит Июньская Роса, — отнимай лес, охота, гони шесть племя туда, где солнце сядет; злой король, злой люди. Бледнолицый — ух как плохо!» «Мэйбл знала,— добавляет автор,— что в словах индианки много горькой правды… »

Благородный Натти Бампо — Следопыт, участвуя в этой войне как необычайно меткий стрелок и сообразительный разведчик, оказывается в положении человека, который помогает жестокому уничтожению людей. И человечный, добрый Натти мечтает о мире, «чтобы по-прежнему можно было бродить по лесам, не встречая никаких врагов, кроме зверей и рыб».

Следопыт находит отзвук своим чувствам и мыслям в Мэйбл Дунхем с ее добрым отношением к людям, независимо от их цвета кожи (вспомним ее трогательную дружбу с Июньской Росой), с ее стремлением к справедливости, с ее искренностью и непосредственностью. Мэйбл становится для Следопыта воплощением его идеала женщины: в ней гармонически сочетается то ценное, что несет с собой цивилизация — образованность, широкий умственный кругозор, начитанность, — с душевной чистотой, прямотой и неиспорченностью, которые всегда казались Следопыту связанными с жизнью, далекой от цивилизации. Он очень остро начинает ощущать свое невежество, свою оторванность от того мира культуры, в котором Мэйбл чувствует себя свободно. Это ощущение особенно мучительно для уже зрелого годами Натти-Следопыта, потому что он нежно полюбил эту действительно умную и добрую девушку. И здесь писатель вводит нас в мир интимных личных чувств и отношений своего героя — отношений, которые занимают много места в этом романе.

Мы, читатели, воспринимаем любовь Натти Бампо с грустью и жалостью к нему. Ведь когда Натти еще полон надежд, хотя и терзается сомнениями, мы уже знаем, что, по воле автора, избранником Мэйбл будет не Следопыт, к которому она питает чувства, близкие к дочерним, а молодой, не менее благородный, чем Натти, Джаспер.

Рисуя интимные чувства Следопыта, Купер делает его образ более многогранным, помогает нам еще ярче и реальнее воспринять весь его облик. Мы узнаем его не только как отважного разведчика, благородного противника, чуждого эгоистическим корыстным целям. Теперь мы уверены в том, что в любых своих проявлениях Натти Бампо чист душою и способен на самопожертвование. И хотя он неуклюж в выражении своих чувств, наивен в своих надеждах, он бесконечно трогателен в своей любви к Мэйбл. Это чувство так глубоко и бескорыстно, так лишено какого бы то ни было оттенка грубости и эгоизма, что вполне понятной ж закономерной становится та большая жертва, которую Натти принес ради счастья Мэйбл, добровольно отказавшись от нее. Когда читаешь страницы, посвященные непростым отношениям, которые сложились у Натти, Мэйбл и Джаспера, трудно решить, кто же из них честнее и благороднее. Все они вызывают нашу любовь и уважение.

Читатель не может не восхищаться богатым воображением автора, живо воссоздавшим события и самый «воздух» Америки XVIII века, его уважением к людям «краской кожи», сочувствием к истребляемым индейским племенам, правдивостью, с которой рассказывается о жестокостях и кровопролитиях, сопровождавших колонизацию американских земель.

Многие видные писатели и критики восторженно отзывались о необычайно выразительных описаниях американской природы в романах Купера. «Волшебной прозой» назвал куперовские пейзажи великий французский писатель Бальзак, прочитав «Следопыта».

В своем романе Купер показал нам и умение раскрывать сложные человеческие чувства героев, и рисовать их с подкупающей простотой и непосредственностью. Сложен душевный мир не только как будто простых и ясных Натти, Джаспера, Мэйбл; сложны и противоречивы отношения Мэйбл и Июньской Росы, женщины, воспитанной в традициях племени; она преклоняется перед своим вероломным мужем — врагом англичан, и в то же время глубоко предана Мэйбл, чья человечность и доброта покоряют ее.

Эти душевные конфликты не могут оставить читателя равнодушным, и он с еще большим волнением читает эту книгу.