Борьба за огонь. Рис. Н. Вышеславцева - Рони-старший Жозеф Анри. Страница 8

Тигр до сих пор еще не встречал этого странного зверя, но инстинкт сразу подсказал ему, что пришелец сильнее его, лучше вооружен и не менее ловок и увертлив. И все же тигр не хотел признать свою слабость и без борьбы уступить местность, где так долго он был полновластным хозяином.

Он не отступил при приближении соперника, но пригнулся, почти распластавшись на земле, выгнул горбом спину и угрожающе оскалил клыки.

В свою очередь, пещерный лев набрал воздуха в широкую грудь, зарычал и затем, оттолкнувшись от земли задними лапами, сделал прыжок длиной в целых двадцать пять локтей.

Тигр испуганно попятился назад. При втором прыжке великана он поджал хвост и, казалось, готовился удариться в бегство. Однако, тут же, словно устыдившись собственной трусости, он зарычал на противника; его желтые глаза позеленели от бешенства: он принимал бой!

Внезапная перемена в поведении тигра скоро стала понятной уламрам. Из камышей на помощь к своему самцу спешила тигрица; она неслась огромными скачками, почти не касаясь земли. Глаза ее сверкали, как угли.

Теперь настала очередь пещерного льва усомниться в своей силе. Он без боя уступил бы чете тигров ее владения, если бы, возбужденный угрожающим рычанием своей самки, тигр-самец не прыгнул навстречу к нему…

Пещерный лев готов был примириться с необходимостью отступить, но он не мог оставить безнаказанным этот дерзкий вызов. Его чудовищные мускулы напряглись при воспоминании о бесчисленных, одержанных им победах, об убитых, растерзанных и съеденных им существах. Едва лишь один прыжок отделял его от тигра. Он мигом пролетел это расстояние и встретил… пустоту, так как тигр отскочил в сторону. Очевидно, он хотел вцепиться в бок пещерного льва. Тот быстро повернулся, чтобы встретить нападение.

Когти и клыки сшиблись… Теперь слышно была только глухое рычание и щелканье страшных челюстей. Тигр пытался вцепиться в горло льва, но молниеносный удар огромной лапы обрушился на него и опрокинул на землю. В то же мгновение когтями другой лапы пещерный лев вспорол ему брюхо. Внутренности вывалились из раны вместе с потоками крови. Отчаянный рев огласил саванну.

Пещерный лев начал рвать на части свою жертву, когда подбежала тигрица. Почуяв запах свежей крови, она остановилась в нерешительности и издала призывное рычание.

При этом зове тигр вырвался из лап пещерного льва и сделал шаг. Но, запутавшись в волочившихся по земле кишках, он остановился… Силы покинули его, и только глаза все еще были полны жизни.

Тигрица инстинктом поняла, как мало осталось жить тому, кто так долго делил с ней еще теплую добычу, охранял ее детенышей, защищал ее от всех опасностей. Трепеща за свою жизнь, она глухо зарычала и, бросив последний взгляд на своего самца, убежала в лес.

Пещерный лев не стал преследовать ее. Он следил за каждым движением издыхающего тигра, но не приканчивал его, так как был осторожен и остерегался получить рану, когда победа и без того была на его стороне.

Настал час заката. Багряный свет разлился по лесам, озарил кровавыми отблесками половину неба. Дневные животные умолкли. Теперь слышались только вой волков, насмешливый хохот гиен, крики ночных птиц, кваканье лягушек и стрекотание кузнечиков. Когда последние лучи солнца догорели на облаках, на востоке взошел диск полной луны.

В саванне не было видно других зверей, кроме двух хищников, — бизон скрылся во время их битвы. В наступивших сумерках тысячи существ притаились без движения, учуяв присутствие огромных зверей.

Бесчисленное множество дичи пряталось в каждой заросли, таилось за каждым деревцом, и, несмотря на это, редкий день голод не терзал пещерного льва.

Лев издавал резкий запах, и этот запах всюду сопровождал его, предшествовал ему, предупреждая все живое о его приближении вернее, чем треск почвы под могучими лапами, чем шелест раздвигаемой листвы и шум ломающихся ветвей.

Этот запах был густым и едким, почти осязаемым. Он разносился далеко вокруг, по притихшей чаще и спокойной воде, ужасный и в то же время спасительный для всех слабых. И все бежало перед ним, исчезало, пряталось… Земля становилась пустынной. На ней не было жизни. Не было добычи, и царь природы оставался в величественном одиночестве.

А между тем с приближением ночи гиганта начинал мучить голод. Наводнение изгнало его из привычных мест, и, переплыв через несколько рек, он забрел в неизвестную область. Теперь, после победы над тигром, она безраздельно принадлежала ему. И он нюхал воздух, стараясь учуять прячущуюся в сумерках добычу. Но ветерок приносил только ослабленные расстоянием запахи.

Насторожив слух, пещерный лев расслышал чуть слышный шорох бегства мелких зверьков в траве, возню воробьев в гнездах; на верхушке черного тополя он увидел двух цаплей. Лев знал, что этих бдительных пернатых не застанешь врасплох. К тому же, с тех пор как он достиг зрелости, он лазил только на невысокие деревья с прочными и толстыми ветвями.

Издыхающий тигр издавал острый запах, дразнивший голодного льва. Он подошел к тигру. Но вблизи этот запах показался ему противным, как отрава.

Внезапно разъярившись, он налетел на тигра и одним ударом лапы переломил ему спинной хребет. Затем, бросив труп, стал бродить по саванне.

Огромные камни привлекли его внимание. Они находились на подветренной стороне, и запах людей не доходил до хищника. Но, приблизившись, он учуял их присутствие.

Уламры с трепетом следили за страшным зверем. Они были свидетелями всех событий в саванне после бегства оленя. В полусвете сумерек они видели, что пещерный лев кружит возле их убежища. Зеленые огоньки сверкали в его глазах. Тяжелое дыхание выдавало нетерпение и острый голод.

Найдя входное отверстие, лев попробовал просунуть голову в пещеру. Уламры с тревогой глядели на камни — выдержат ли они натиск гиганта? При всяком движении пещерного льва Нам и Гав вздрагивали и испускали возгласы ужаса. Но Нао не дрожал. Ненависть кипела в нем — ненависть живого существа, которому угрожает гибель, бунт пробудившегося сознания против господства слепой силы.

Эта ненависть перешла в ярость, когда зверь стал рыть землю у входа. Нао знал, что львы умеют копать ямы и опрокидывать препятствия, и его встревожила эта попытка расширить вход в пещеру. Он ударил льва палицей. Зверь зарычал и отскочил в сторону.

Его глаза, великолепно видящие во тьме, различили в глубине пещеры людей. Добыча была совсем близко, и это еще больше обострило его голод.

Он снова стал кружить вокруг пещеры, подолгу останавливаясь возле отверстия, и в конце концов опять стал расширять подкоп. Но новый удар заставил его вторично отпрянуть. Лев понял, что пройти здесь невозможно; однако, он не мог отказаться от такой близкой и как будто доступной добычи. Он решил взять хитростью то, чего не могла взять сила. Еще раз вдохнув запах пищи, он притворился, что отказался от охоты на людей, и побрел в лес.

Уламры ликовали. Убежище показалось им еще надежней, чем с первого взгляда. Они наслаждались ощущением безопасности, покоя, сытости — всем тем, что делало счастливым первобытного человека.

Не умея выразить словами это ощущение счастья, они обращали друг к другу улыбающиеся лица и весело смеялись. Они знали, что пещерный лев еще возвратится. Но представление первобытного человека о времени было настолько смутным, что это сознание не могло омрачить их радости: промежуток, отделяющий вечернюю зарю от утренней, казался им нескончаемо долгим.

По обыкновению, первым на стражу стал Нао. Ему не хотелось спать. В его мозгу, возбужденном событиями дня, роились образы, нестройные, смутные мысли о жизни, о мире.

Уламры накопили уже довольно много сведений о вселенной. Они знали о движении солнца и луны; о том, что свет сменяется тьмой, а тьма — светом; что холодное время чередуется с жарким; они знали о течении воды в реках и ручьях; о причудах дождя и жестокости молнии; о рождении, старости и смерти человека; они безошибочно различали по внешнему виду, повадкам и силе бесчисленное множество животных; они наблюдали рост деревьев и увядание их; они умели закалять острие копья, делать топоры, палицы, дротики; умели и пользоваться этим оружием. Наконец, они знали Огонь, страшный, желанный и могучий Огонь, придающий людям силу и бодрость, но способный пожрать саванну и лес со всеми находящимися в них мамонтами, носорогами, львами, тиграми, медведями, зубрами и бизонами.