Каньон Тираннозавра - Престон Дуглас. Страница 10

– А золото? Я слышал, ты обнаружил что-то ценное.

Бен захихикал.

– А как же. Золото становится проклятием для каждого, кто его находит. В восемьдесят шестом году в сухом русле Мэйз я отыскал кварцевую глыбу сплошь в золотых прожилках. За девять тысяч продал ее торговцу минералами, а потом вдесятеро больше денег угробил на поиски месторождения. Понятно же, что тот проклятый булыжник откуда-то взялся, но я так и не узнал, откуда. Разве только он скатился с гор Канхилон – там много истощившихся приисков и бывших старательских городков. Я же говорю, золото ведет к катастрофе. С тех пор я к нему и не притрагивался. – Бен усмехнулся, выпустил клуб дыма.

– А еще что из себя может представлять клад?

– «Кладом», о котором вел речь тот тип, могли быть руины индейских поселений. В горах есть множество развалин, оставшихся от жилищ индейцев анасази. Я, когда был молодой и глупый, копался, бывало, в тех развалинах, а потом продавал найденные горшки и наконечники стрел. Сейчас хороший кубок из каньона Чако [10] с росписью черным по белому потянет на пять или даже на десять тысяч. Штука стоящая. И потом, есть же еще Затерянный Град Отцов.

– А это что такое?

– Том, мальчик мой, я ведь тебе рассказывал.

– Нет.

Пик громко пососал трубку.

– Где-то в конце позапрошлого века французский священник по имени Юсбио Бернар заблудился где-то на Меса де лос Вьехос по пути из Санта-Фе к Чаме. Пока Бернар кружил по окрестностям в поисках верной дороги, он нашел огромное высокогорное поселение индейцев анасази. Размером оно было, наверное, с национальный парк Меса Верде и находилось в углублении скалы, так что Бернар очутился как раз над ним. Священник насчитал там четыре укрепления, сотни жилищ – настоящий затерянный город. Больше никто и никогда тот город не находил.

– Это правдивая история?

Пик усмехнулся.

– Сомневаюсь.

– А нефть, газ? Может такое быть, что тот человек их искал?

– И в этом я сомневаюсь. Да, дикие земли в районе Чамы действительно прилегают к Сан-Хуанскому бассейну, одному из богатейших на Юго-западе месторождений природного газа. Только тогда твоему разведчику понадобилась бы целая бригада рабочих-буровиков с сейсмическими зондами. Одинокому старателю там делать нечего. – Пик поковырял пепел в трубке, примял его, снова поджег. – А если он искал призраков, то, говорят, их в тех местах будь здоров. Апачи будто бы слышали, как ревет тираннозавр рекс.

– Бен, ты уходишь от темы.

– Сам же просил историй.

Том поднял руку.

– Но не про динозавров-привидений.

– По-моему, есть вероятность, что этот твой неизвестный старатель нашел запасы Эль Капитана. Десять тысяч унций золота будут стоить… – Пик наморщил лоб, – почти четыре миллиона. Но надо еще учитывать нумизматическую ценность старинных испанских слитков с оттиском Льва и За?мка. Черт, да тут стоимость каждого бруска возрастает в двадцать, тридцать раз! Раз уж о деньгах заговорили…

– Да, от такого даже тираннозавр взвоет.

– Приходи еще, расскажешь мне поподробнее про то убийство. А я тебе – про привидение Ла Льорона – Плакальщицу.

– Договорились.

9

Доходяга Мэддокс удобно расположился в салоне первого класса – он находился на борту самолета, летящего внутриконтинентальным рейсом № 450 из нью-йоркского аэропорта Ла Гуардия в Альбукерке. Мэддокс опустил спинку кресла, включил ноутбук и в ожидании, пока тот загрузится, сделал несколько глотков минеральной воды «Сан Пеллегрино». Смешно, подумал Джимсон, до чего я похож на прочих типов, одетых в дорогие костюмы и стучащих по клавишам компьютеров. Вышло бы обалденно, просто обалденно, если б вот этот вице-президент или вон тот исполнительный директор видел, какой работой занят он, Мэддокс…

Джимсон принялся разбирать пачку писем – безграмотных, старательно выведенных от руки тупым карандашом на дешевой линованной бумаге. На многих письмах виднелись жирные пятна и следы пальцев. К каждому письму прилагалась фотография его автора, какого-нибудь мерзкого недоноска. Целое сборище пропащих людишек.

Мэддокс вытащил первое письмо, расправил лист бумаги на откидном столике рядом с ноутбуком и стал читать.

Мэддокс усмехнулся. Этот полудурок пробудет за решеткой до конца дней, какое уж там досрочное освобождение… Некоторым просто на роду написано мотать срок.

Мэддокс начал набирать:

Теперь самое оно, подумал Мэддокс, перечитав набранный текст. «Милашка, сладкая, как конфетка». Он снова просмотрел письмо, убрал кусок про «туманное утро» и сохранил его в компьютере. Потом взглянул на снимок, прилагавшийся к письму. Очередной ублюдок, на сей раз – с круглой башкой и настолько близко посаженными глазами, что, казалось, кто-то сдавил ему голову в висках. Все равно Мэддокс отсканирует и отошлет фотографию. В его работе внешность ничего не значит. Важно лишь одно: Лонделл Франклин Джеймс сейчас там, а не здесь, на воле. В общем-то, он предлагает идеальные отношения той женщине, для которой они окажутся подходящими. Дама может ему писать, они будут обмениваться пикантными посланиями, обещаниями, клятвами в вечной любви, болтать о детишках и будущей свадьбе, но Лонделл Франклин Джеймс все равно будет оставаться за решеткой, а женщина – на воле. Она хозяйка положения, вот в чем дело. Да еще и в эротическом угаре – ведь некоторых дамочек возбуждает переписка с накачанным парнем, отбывающим большой срок за вооруженное ограбление и заявляющим, будто у него член девять дюймов длиной. Ну а кто докажет, что все это выдумки?

Мэддокс открыл новый файл и перешел к следующему письму.

Мэддокс скривился, скомкал письмо и засунул его в кармашек впереди стоящего кресла. Господи, он же службой знакомств заведует, а не банком спермы. Эту службу под названием «Время невзгод» Джимсон учредил, работая в тюремной библиотеке за старым «Ай-би-эм-486», в памяти которого хранилась картотека. Еще в бытность артиллерийским сержантом Мэддокс неплохо освоил компьютер, и теперь полученных навыков ему вполне хватало. В наши дни без технических знаний и из пушки-то мало-мальски приличной не пальнешь, считал он.