Люди тумана - Хаггард Генри Райдер. Страница 12

При виде костей несчастных жертв зверства работорговцев в душе Леонарда вспыхнуло сильное желание встретиться лицом к лицу с Желтым дьяволом, издевавшимся над кровью и агонией беззащитных, и отомстить ему за это, если можно.

– Мы должны остановиться здесь до утра, стало уже темно! – сказал Леонард.

Путники расположились на ночлег на этой Голгофе, в этом ужасном месте, покрытом костями, из которых каждая вопияла к небу о мщении.

В гигантских камышах шумел ночной ветер, придавая клубам тумана фантастические очертания. По временам лягушки поднимали свой концерт, затем снова замолкали; цапля кричала вдали, когда аллигатор или гиппопотам разрушали ее гнездо, а с высоты доносился шум крыльев диких уток, летевших к океану! Но в воображении Леонарда все эти голоса природы сливались в один хор, раздававшийся из кучи костей, хор скорбных звуков, летевших со стоном к небесам и вопиявших: Боже, доколе беззаконие будет царить на земле, доколе Твоя рука будет бездействовать?

Когда темнота прошла, и солнце показалось во всем своем блеске, путешественники поднялись, стерли ночную росу с волос и принялись за скудный завтрак. Затем они молча направились к лодке, спустили ее в воду, и Леонард с Оттером взялись за весла.

В этом путешествии по реке оказала им большую услугу превосходная память карлика. Без него они не могли бы сделать ни одной мили, так как река дробилась на бесчисленные лагуны и естественные каналы, прорезанные течением воды в густой чаще тростника. Не было никакой возможности отличить один канал от другого. Тем не менее, карлик уверенно показывал дорогу. Десять лет тому назад он был в этих местах и все же вел Леонарда безошибочно. По временам попадались новые каналы, не существовавшие прежде, но, подумав немного, Оттер указывал, по какому следовало ехать.

Так они двигались вперед большую часть дня, пока к вечеру не достигли места, где отдельный канал, которым они следовали, разделялся на два рукава, принимавших один северное, а другой южное направление.

– Как теперь ехать, Оттер? – спросил Леонард.

– Ну, баас, я и сам не знаю. Вода изменила свое течение: здесь была прежде земля, и дорога шла прямо.

Это была большая опасность; один неверный шаг – и они могли заблудиться в этом лабиринте.

После долгого размышления Оттер предложил, наконец, ехать по левому рукаву, но Соа, до сих пор молчавшая, посоветовала взять вправо. Леонард сначала не согласился, но она настаивала, и лодка поехала в новом направлении. Пройдя ярдов 300 и не видя ничего, Оттер хотел посоветовать повернуть назад.

– Подожди, белый человек, – произнесла вдруг Соа, своими быстрыми глазами внимательно оглядевшая поверхность воды. – Что это там? – указала она на что-то белевшее в тростниках ярдах в сорока впереди.

– Перья, я полагаю, – отвечал Леонард, – однако, поедем туда и посмотрим!

– Это бумага, баас! – сказал Оттер, когда они подъехали близко к заинтересовавшему их белому предмету, – кусок бумаги на тропинке!

– Сними его поосторожнее! – сказал Леонард, с невольно забившимся сердцем при виде куска бумаги в подобном месте.

Когда Оттер положил на скамейку лодки снятый им с тростника кусок бумаги, Соа стала внимательно разглядывать его.

– Это лист из священной книги, которую читала моя госпожа, – произнесла, наконец, она с убеждением. – Я узнаю ее. Моя госпожа вырвала один лист и укрепила на тростнике, как знак для того, кто бы пошел по ее следам!

– Очень вероятно, – отвечал Леонард. – Тебе пришла очень хорошая мысль поехать по этому направлению. – Затем, нагнувшись к листу бумаги, он прочел следующие стихи, которые еще можно было разобрать:

– Гм… – произнес Леонард про себя, – тексты весьма соответствуют нашему положению. Верящий в приметы счел бы это за хороший знак!

Через час они достигли конца острова.

– Ага, – сказал Оттер, – теперь я снова узнаю дорогу. Это тот самый рукав. Если бы мы не вошли в него, то, вероятно, так бы и не попали на правильную дорогу!

– Скажи, Оттер, – спросил Леонард, – ты убежал из лагеря работорговцев, как же это ты сделал, – в лодке?

– Нет, баас. Баас знает, что я силен. Мой дух, давший мне безобразие, одарил меня зато силой, а если бы я был также красив, как ты, но не имел силы, то я был бы теперь или рабом, или мертвым. Со скованными цепями руками я убил того, кто был приставлен стеречь меня, и взял у него нож. Затем я разорвал свои цепи; смотри, баас, у меня до сих пор остались от них рубцы. Затем, когда другие подбежали, чтобы убить меня, я бросился в воду и нырнул, так что они более не видали меня. После я плыл этой дорогой, останавливаясь по временам на островах, иногда же бежал вдоль берега, где тростники настолько густы, что меня никто не мог увидеть. Через четыре дня я был уже в безопасности!

– Чем же ты питался все это время?

– Кореньями и птичьими яйцами!

– А крокодилы не пробовали съесть тебя?

– Да, баас, однажды, но я ловок в воде. Я вскочил на спину водяной змеи и через глаз вонзил нож в ее мозг. Ах! Мой дух тогда был со мною. Затем, вымазавшись кровью крокодила, я спокойно поплыл далее, и аллигаторы более не трогали меня, принимая по запаху за своего брата.

– Скажи, Оттер, а теперь разве ты не боишься возвращаться в эти места?

– Немножко, баас; ведь мы идем в тот ад, о котором говорите вы, белые люди. Но куда идет баас, туда охотно последую и я. Кроме того, мне хотелось бы взглянуть еще раз на Желтого дьявола, чтобы убить его этими руками!

И карлик, подняв весло, зарычал в ярости:

– Убить его! Убить его! Убить его!

– Тише! – сказал с досадой Леонард. – Ты хочешь напустить на нас арабов, что ли?

IX. Гнездо желтого дьявола

Солнце зашло, и трое путешественников, как и в предыдущую ночь, расположились на острове, ожидая восходы луны. Найдя пару диких утят, они хотели развести костер, чтобы приготовить себе ужин, но Леонард отклонил эту мысль.

– Это опасно, – заметил он, – огонь могут заметить издали!

Пришлось ограничиться скудным ужином из сушеного мяса и сырых утиных яиц.

Хорошо, что они приняли эту предосторожность, так как, едва мрак сгустился, послышался шум весел, и несколько лодок проплыли мимо них. Люди, сидевшие в этих лодках, перекликались по временам на арабском и португальском языках.

– Ложитесь на землю и не шевелитесь! – прошептал Оттер. – Здесь работорговцы будут приставать со своими лодками!

Леонард и Соа последовали его совету, а работорговцы, усердно гребя против течения, прошли ярдах в сорока от них и повернули к берегу.

– Дорогу, товарищи! – кричал один из работорговцев, выезжая на своей лодке вперед. – Место остановки близко, и там есть ром для тех, кто заслужил его!

– Надеюсь, что они не остановятся здесь! – сказал тихо Леонард.

– Тсс… – прошептал Оттер, – они причаливают, я слышу!

Действительно, ярдах в двухстах от них работорговцы пристали к берегу. Вскоре два ярких языка пламени показали, что они развели костры.

– Нам лучше уйти отсюда, – произнес Леонард, – если они заметят нас, то…

– Они не заметят нас, баас, если мы будем лежать тихо! – возразил Оттер. – Подождем здесь. У меня есть другой план. Слушай, баас… – и он зашептал что-то на ухо своему господину.

Леонард согласился на предложение карлика, и они остались на прежнем месте. От костров к ним доносился шум пьяной оргии работорговцев. Через час Леонард поднялся на ноги; его примеру последовал Оттер, проговорив:

– Я пойду ближе, баас. Я могу двигаться, как кошка!

– Куда вы хотите идти, белый человек? – спросила Соа.

– Поближе к ним, чтобы подслушать их разговор. Я понимаю по-португальски. Оттер, возьми нож и револьвер, но ружья не бери!