За бортом по своей воле - Бомбар Ален. Страница 43

Однако в «Морском справочнике» говорится: «Наиболее сильным и регулярным пассат бывает с декабря по март или апрель. В этот период он дует в наиболее северном направлении, то есть с востоко-северо-востока на северо-восток со средней скоростью около 4 по Бофорту» (Антильские острова, том 2, стр. 8).

Чего только не печатают типографии! Поистине, «бумага все стерпит». Если завтра или послезавтра земля не покажется, я окончательно перестану что-либо понимать и на все махну рукой. При отплытии примерно на 15°20 я определял координаты в 12 часов 10 минут. Сегодня я производил вычисления в 15 часов 10 минут; три часа разницы, значит я должен находиться на 60°20 западной долготы. Дезирад находится на 61°, то есть на 38 миль западнее… Доминика и остров Мари-Галант на 61°20 и 61°12 , то есть на расстоянии 56 и 49 миль. В чем же дело? Даже при скорости всего лишь в 30 миль в день завтра я должен быть от них в 28 и 19 милях. А поэтому, если земля не покажется на горизонте и послезавтра… подаю в отставку. Хватит! Мне это уже надоело. Бедная моя Жинетта! Она, вероятно, сгорает на медленном огне.

16 часов 30 минут. Положительно все сговорилось против меня. Снова поднялся ветер, но он гонит меня к югу. Ну почему мне так не везет? Что поделаешь, на юг так на юг. Тут у меня чистое поле вплоть до острова Гренады, до которого 240 миль. Жаль, что дрейф так задерживает движение.

Все говорит о близости земли… кроме появления самой земли. То там, то тут плавают кусочки дерева, косяк рыбы, очень похожей на летучую сельдь, идет за мной по пятам – все это не встречается на большом расстоянии от берегов. Но я-то хотел бы увидеть сам берег!

Понедельник 8 декабря. Земля еще не показалась, зато снова наступило безветрие. Я не могу без горечи думать, что такой тип, как автор книги для потерпевших бедствие, пишет брошюру для американского флота и в ней тоже ошибается на каждом шагу. Автор заявляет, что лишь однажды птицу фрегат видели за 300 миль от берега: последнюю из этих птиц я видел в среду, но с тех пор я уже прошел более 300 миль.

В субботу утром я снова видел сразу трех тропических птиц. В данном случае автор категоричен: три птицы вместе – до берега 60–80 миль. Пусть даже 100! Предположим, что с субботы до воскресенья я прошел 40 миль и с воскресенья до понедельника – еще 40, это минимум. В таком случае мне остается 20 миль. Но… на горизонте ничего, и день снова обещает быть беспощадно жарким. Сегодня 50-й день плавания. Моя средняя скорость составляет 54 мили в сутки. Вначале я плыл быстрее, последнее же время, за исключением одного дня, я прохожу в среднем по 30 миль в сутки. Снова штиль.

Чтобы проплыть 550 миль до Канарских островов, мне потребовалось одиннадцать дней. Теперь мне нужно преодолеть расстояние в пять раз больше. Значит, на это надо положить 55 дней. В таком случае я должен буду причалить в субботу.

У меня осталось мало пресной воды, а морскую воду я пить не могу из-за сильного расстройства желудка. Рыбы ловлю очень мало: она меня боится. В конце концов черт с ней, мне хватает падающей прямо в лодку летучей рыбы. В крайнем случае цел неприкосновенный запас, съем его и умру. Тот, кто, основываясь на моем опыте, будет писать книгу для терпящих бедствие, должен особо отметить, что смена различных видов птиц указывает на приближение земли, однако земля при этом может находиться еще за сотни миль.

Если бы я мог точно определить свои координаты! Мне кажется, что если бы я был уверен, что точно знаю, где нахожусь – пусть это даже далеко от земли, – мне было бы легче. По моему, все пароходные и авиационные линии проходят западнее островов, по Карибскому морю; в таком случае ни на самолеты, ни на суда надеяться нечего!

Как странно сейчас вспоминать, что однажды был такой сильный ветер, что я даже бросил плавучий якорь. Теперь парус поднят, и я его не спущу ни за что. Зато ветра больше нет. Что делать? Что делать, чтобы выйти из этой проклятой неуверенности?

День обещает быть невыносимо жарким. Ни одно облачко не хочет закрыть солнце. Что за невезенье! Вокруг меня дождь, а на меня не падает ни одной капли; вокруг тучи, а надо мной безжалостное солнце; сейчас период регулярных пассатов, а у меня один день – ветер, другой день – ветерок, а затем два-три дня полного штиля. Я почти не продвигаюсь вперед. Вот уже трое суток, как я вижу сзади себя зеленое пятно от брошенной мною световой шашки. И так с субботы 22 ноября: две с лишним недели почти полной неподвижности. О, я это запомню! И какой же я идиот, что доверился книге, написанной специалистами! Как жаль, что я погибну, так и не сказав им лично все, что я о них думаю. Где же этот пассат «регулярный и наиболее сильный»?! При такой погоде живым мне, конечно, не добраться до земли, хоть она, должно быть, и недалеко.

Мне то и дело встречаются кусочки коры пробкового дерева. Но парус полощет. И это когда мне осталось какие-нибудь 30 миль! Или 1500…

14 часов 30 минут. Ну вот, все как вчера: полный штиль и обвисший парус. Даешь пассат! Может мне кто-нибудь скажет: ничего, зато это признак того, что земля близка. Так покажите мне ее! Но я и завтра не надеюсь ее увидеть, так как вряд ли сдвинусь с места.

Прошло уже двое суток с тех пор, как я видел эти пресловутые стаи птиц. Думаю, что восемьдесят-то миль после этого я прошел. Где же земля?

16 часов. Хочется искупаться и заодно осмотреть днище лодки. Она-то должна добраться до берега, пусть даже через месяц, если только не помешает какая-нибудь рыба-меч!

16 часов 30 минут. Море взволновалось, значит где-то есть ветер, но здесь у меня пока лишь слабое дуновение. Жара и жажда. Господи, продли мне жизнь хотя бы для того, чтобы я мог выпить залпом два литра молока.

Мне вспоминается, как я принимал ванны вместо того, чтобы их выпивать. Мир все-таки плохо устроен. Там я мог спокойно по рассеянности не закрыть кран. Здесь моя жизнь зависит от десятка литров воды.

17 часов. До Доминики меньше 40 миль, но мне ее никогда не достигнуть: нет ветра. (Дальше совершенно беспорядочным почерком, какого у меня не было никогда, написано: «какой ужасный день впереди!»).

Снова произвожу длинный подсчет, начиная со времени первого определения координат.

19 октября – 15°, время – 12 часов 15 минут.

14 ноября, время – 14 часов 00 минут: разница 1 час 45 минут, 41°, значит пройдено 1568 миль со скоростью 59 миль в сутки.

8 декабря, время – 15 часов 10 минут, следовательно, я нахожусь на 59°, и пройдено с 14 ноября еще 1044 мили со скоростью 43,5 мили в сутки. Значит, теперь мне остается 116 миль. Кстати, такое расстояние «устроило» бы и моих знаменитых птиц, тех, что должны появляться не далее 200–300 миль от берегов. В таком случае, судя по карте, земля должна показаться в среду, в четверг или в пятницу… если будет ветер. Пока что он едва ощутим.

Вторник 9 декабря. 15 часов. Со вчерашнего вечера, с 7 часов, подул ветерок. Хоть бы он не утих! Солнце все так же безжалостно печет. Всю ночь меня преследовали кошмары. Берега не видно, и было бы чудо, если бы он появился, так как я прошел за это время слишком малое расстояние. Сегодня утром видел еще трех тропических белохвостов, и они кричали. Если не ошибаюсь, птицы не должны кричать, когда они находятся далеко от земли. Придумал меню обеда, который я закажу за счет одного моего знакомого, державшего пари, что мне не доплыть. На всякий случай предусмотрел даже три варианта: либо гусиная печенка с трюфелями, суфле из креветок, утка с кровью, картошка «пай», различные сыры, омлет с ромом и вареньем и охлажденные фрукты в шампанском; либо омар «термидор», куропатка с трюфелями, зеленый горошек, различные сыры, блины «Сюзетт» (дюжину) и охлажденные фрукты в шампанском; либо, наконец, салат из раков, дюжина улиток, заяц по-королевски, паровая картошка или козий бок, различные сыры, омлет с ромом и вареньем и ананас в креме из кирша. А вина я выбрал такие: мускатель, поммар 28, вон-романе 1930 года, мутон-ротшильд 1947 года, шато-икем 1929 года, старый кюр и в заключение сигару.