Чародей - Смит Уилбур. Страница 32

– Величественный в свете и пламени, яростный в божественном величии, приди и выслушай наши просьбы.

Наг заерзал на табурете, потому что Лабиринты стали жечь ему руки, и с облегчением передал их обратно Таите. Он сильно вспотел, наблюдая, как старик пронес их через святилище и положил к ногам гигантской статуи Осириса. Маг встал на колени и склонился над ними. Некоторое время в комнате не было слышно ни звука, кроме шипения огня, не было никакого движения, кроме пляски теней, отбрасываемых на каменные стены мерцающим светом жаровен.

Затем вдруг ужасный бестелесный вопль заполнил святилище. Словно злой брат вновь отрезал богу детородный орган. Наг тихо застонал и закрыл голову накидкой.

Снова наступила тишина, но внезапно пламя в жаровнях вспыхнуло, вытянулось до потолка и стало меняться от желтого до ярких оттенков зеленого и фиолетового, темно-красного и синего. Большие облака дыма поднялись от них и заполнили комнату. Наг вдохнул и закашлялся. Он почувствовал, что задыхается, и его чувства померкли. Ему казалось, что собственное дыхание отдается где-то у него в голове.

Таита медленно повернулся к нему, и Наг задрожал от ужаса, ибо Маг преобразился. Его лицо светилось зеленым, подобно лицу возродившегося бога. Зеленая пена вскипала в открытом рту и лилась на грудь, а глаза были слепыми шарами, отражающими в свете жаровен серебряные лучи. Не двигая ногами, он заскользил к тому месту, где сидел Наг, и из его открытого, полного пены рта вырвались голоса дикой толпы демонов и джиннов, ужасный хор криков и стонов, шипения и хрюканья, рвоты и безумного смеха.

Господин Наг хотел подняться, но звуки и дым, казалось, заполнили его голову, и темнота сокрушила его. Ноги под ним ослабли, и он в полном беспамятстве ничком свалился с табурета на плитки пола.

Когда регент Египта очнулся, солнце стояло высоко, искрясь на водах реки. Он лежал на шелковом матраце на кормовой палубе царской барки, под желтым навесом.

Он посмотрел вокруг мутным взглядом и увидел паруса галер сопровождения, белые, как крылья белой цапли, на фоне пышный зелени речных берегов. Солнечный свет слепил, и он снова закрыл глаза. Очень хотелось пить, а в горле саднило, как если бы он проглотил горсть острых осколков камня, и в голове тяжело стучало, будто все демоны из его видений были заключены в ней. Он стонал, дрожал, и его обильно рвало в ковш, который держал перед ним раб.

Таита подошел к Нагу, приподнял его голову и дал выпить глоток какого-то чудесного прохладного зелья, вскоре ослабившего стук в голове и позволившего выйти газам, запертым в раздутом животе. Они с треском вырвались снизу порывом дурно пахнущего ветра. Оправившись достаточно, чтобы снова говорить, регент прошептал:

– Расскажите мне все, Таита. Я ничего не помню. Что открыли Лабиринты?

Прежде чем ответить, Таита отослал всю команду и рабов за пределы слышимости. Затем он встал на колени около матраца. Наг положил дрожащую ладонь на его руку и жалобно прошептал:

– Я не помню ничего после… – Он заколебался, поскольку страхи предыдущей ночи вернулись, и задрожал.

– Мы почти доплыли до Себеннитоса, великий, – сказал Таита. – Мы прибудем в Фивы до сумерек.

– Что случилось, Таита? – Наг потряс его руку. – Что открыли Лабиринты?

– Великие чудеса, великий. – Голос Таиты дрожал от волнения.

– Чудеса? – Интерес Нага усилился, и он из последних сил попытался сесть. – Почему вы называете меня «великий»? Я – не фараон.

– Это – часть того, что было явлено.

– Расскажите! Расскажите мне все!

– Разве вы не помните, как крыша храма раскрылась, подобно лепесткам лотоса, и широкая дорога опустилась к нам с ночного неба?

Наг покачал головой и неуверенно кивнул.

– Да, кажется, помню. Дорога была лестницей из золота?

– Вы действительно помните, – похвалил его Таита.

– Мы поднялись по золотой лестнице. – Наг посмотрел на него, ожидая подтверждения.

– Нас вознесли на спинах двух крылатых львов, – кивнул Таита.

– Да, я помню львов, но после них все смутно и неопределенно.

– Такие мистерии ошеломляют мозг и затуманивают непривычные к ним глаза. Даже меня, адепта седьмой и заключительной степени, поразило то, что мы пережили, – любезно объяснил Таита. – Но не отчаивайтесь, поскольку боги приказали, чтобы я объяснил вам увиденное.

– Говорите, добрый Маг, и не упускайте ни одной мелочи.

– На спинах крылатых львов мы полетели высоко над темным океаном и вершинами белых гор, и все царства земли и неба простирались под нами.

Наг страстно кивнул.

– Продолжайте!

– Наконец мы прибыли в твердыню, где живут боги. Ее основания достигают глубин нижнего мира, а столбы поддерживают небо и все звезды. Амон Ра ехал над нами в пламенном величии, а прочие боги пантеона сидели на тронах из серебра и золота, из огня, хрусталя и сапфира.

Наг моргал, силясь разглядеть его.

– Да. Теперь, когда вы рассказали, я вспоминаю. Троны из сапфиров и алмазов. – Отчаянная потребность верить горела внутри него огнем. – Затем бог говорил? – предположил он. – Говорил со мной, ведь так?

– Да, голосом, подобным грохоту рушащейся горы. Великий бог Осирис сказал так: «Дорогой Наг, ты всегда был тверд в своей преданности мне. За это ты будешь вознагражден».

– Что он имел в виду? Он объяснил, Таита?

Таита торжественно кивнул.

– Да, великий.

– Вы опять используете этот титул. Скажите почему.

– Как прикажете, великий. Я передам вам каждое слово. Великий Осирис поднялся во всем своем ужасном великолепии, снял вас со спины крылатого льва и поставил около своего трона из огня и золота. Он коснулся вашего рта и вашего сердца и приветствовал вас как божественного брата.

– Он назвал меня божественным братом? Что он имел в виду?

Таита подавил приступ раздражения. Наг всегда был человеком острого ума и проницательным. Обычно он не нуждался в столь подробном описании каждой детали. Действие эссенции из волшебного гриба, которую Таита дал ему прошлой ночью, и одурманивающего дыма жаровен еще не совсем прошло. Возможно, он снова начнет думать ясно лишь через несколько дней. Нужно использовать широкую кисть, решил он и продолжил: